- В общем, советую вам вести себя так, как будто это обычное семейное дело, которое решается между свойственниками за кружкой пива.

- Не люблю пива! - поморщился дон Мигель.

- Пейте вино,- сухо улыбнулся епископ,- я глубоко уважаю вас за вклад, внесенный в наше общее дело! Мне известны ваши докладные записки и Сиксту, и папе Иннокентию о необходимости учинения трибуналов инквизиции. Если бы все были такими верными сынами церкви, как вы, сын мой, то давно наступил золотой век. Я помогу вам в этом деле, самолично сопроводив в Копфлебенц. Смею уверить, что в моем присутствии барон будет более сговорчив.

И вот их объединенный отряд под высокими неприступными стенами крепости.

Оглядывая его стены, дон Мигель прекрасно осознавал, что осаждать эту крепость можно и год и два. И даже пушки не особо помогут, потому что, судя по дулам, торчащим из отверстий в стене, Валленберги хорошо позаботились об обороне. Епископ прав, лучше не идти на открытый конфликт и попытаться полюбовно решить дело.

Наличие его преосвященства в их кавалькаде заставило обитателей Копфлебенца без лишних вопросов распахнуть ворота перед отрядом де Ла Верды, что было немаловажным в сложившихся обстоятельствах.

Барон в окружении своих вассалов принимал высоких гостей в парадной зале замка. Наслышавшись от де Вильмона о неправдоподобной роскоши, царящей в замке, дон Мигель разочарованно оглядывал закопченные своды грубых, нештукатуреной кладки стен, увешанных многочисленными трофейными доспехами и выцветшими от времени стягами. Ничем кроме, пожалуй, размеров, это помещение не отличалось от подобных парадных залов по всем захолустьям Европы. Ох, уж эти поэты!

Дон Мигель сосредоточил внимание на своем предполагаемом сопернике, и так же немало озадачился. Валленберг был откровенно некрасив - не сказать, чтобы совсем уродлив, но и глаз не радовал. Но это впечатление немного сглаживалось из-за крепкой сильной фигуры и умного взгляда маленьких сине-серых глаз.

Он, как ни в чем ни бывало, поприветствовал незваных гостей и осведомился о цели визита.

Пока епископ неторопливо распространялся о бенефициях, граф скользил взглядом по лицу юной баронессы. Надо же, сестры были абсолютно не похожими друг на друга. Правда, и эта оказалась красавицей, но на свой лад. Елена не показалась де ла Верде счастливой супругой любящего мужа, но он даже не подозревал, насколько недалек от истины.

Баронесса вернулась домой из обители всего лишь два дня назад, чтобы собраться в дорогу. Она решительно пресекла все попытки сестры объясниться, и ни с кем не разговаривала, закрывшись в своих покоях. И вот, накануне выезда, вдруг такой сюрприз. За Стефкой прибыл супруг - тот самый страшный испанец, о котором было столько разговоров в родном замке.

Елена пристально наблюдала за привлекательным, хотя и уже немолодым мужчиной. У зятя опасно поблескивали великолепные черные глаза, от взгляда которых замирало даже самое неприступное женское сердце. Юная женщина пришла к выводу, что граф был самым красивым рыцарем изо всех виденных ей раньше. И что её сестрице ещё надо?!

Такой опытный знаток женщин как де Ла Верда не мог не заметить, какое впечатление произвел на юную женщину и заинтересованно подался вперед. Он моментально догадался, что перед ним его потенциальная союзница, но как к ней подобраться?

Между тем, речь епископа грозила затянуться до бесконечности - его преосвященство неторопливо говорил то о том, то о другом, вспоминая столетней давности кутюмы, приводя в качестве доводов туманных и непонятных утверждений, какие-то никому не интересные дополнения и поправки.

Даже поднаторевший в казуистике дон Мигель и то потерял нить его рассуждений, и никак не мог сообразить, о чем вещает прелат. Гуго же невозмутимо и терпеливо поддерживал эту странную беседу, односложными ответами и согласными кивками, то же вряд ли толком понимая, о чем речь.

Прошел час, другой - одни присутствующие стали в нетерпении крутиться на своих местах, другие - клевать носом, когда был нанесен тщательно подготовленный первый удар:

- Ох, как завистлива бывает толпа плебеев к сильным мира сего! Норовят очернить то, что им недоступно и благородно,- осуждающе, как бы между делом, пробормотал епископ,- представляете, у графа де ла Верды на руках находится донос на вас, сын мой,- он стрельнул глазами в сторону заскучавшего Вальтера.

От неожиданности младший фон Валленберг встрепенулся, и по его обычно бесстрастному лицу разлилась бледность.

- Донос?- надменно приподнял брови Гуго. - Хотелось бы знать, в чем кто-то осмелился обвинять моего брата?

Епископ елейно перекрестился и воздел руки с четками к небу, благочестиво шепча какие-то молитвы. И, по всей видимости, не собирался прерывать этого занятия.

- О, злоба подлых простолюдинов не имеет пределов,- правильно расшифровав сигнал сообщника, живо вступил в разговор граф,- вас, мессир Вальтер, обвиняют во всех смертных грехах. Вы, мол, и могилы оскверняете, и покой мертвецов тревожите, кромсая ножом их тела! Представляете, придумали, что вы вампир и оборотень, превращающийся в волка! Благо, донос попал именно в мои руки, а так как мы родственники и я не сомневаюсь в вашей невиновности, то не дал хода этой бумаге. Но если бы мне не пришлось появиться в ваших владениях, чтобы забрать загостившуюся жену, то просто не знаю, во чтобы это вылилось для вас и для вашего брата!

Епископ с тяжелым вздохом вновь перекрестился.

- Инквизиция, конечно, тщательно разбирается в каждом отдельном случае, но ведь и там служат Господу не ангелы, а люди,- грустно заметил он,- и им свойственно ошибаться, в основном из-за усердия, конечно! Ваша невиновность, сын мой, непременно была бы доказана, но, как знать, не отразилось бы это на вашем здоровье? Однако граф де ла Верда считается непререкаемым авторитетом в этом вопросе, и если он утверждает, что это оговор, то мы с радостью склоняем к его мнению наши уши.

Теперь уже побледнел и сам барон. Не надо было иметь большого ума, чтобы понять, ему предлагалось на выбор - Стефания или Вальтер? Не было никаких сомнений в том, что инквизиция замучает брата насмерть, реквизирует его владения, запустит лапы и в имущество жены брата Жанны. И ведь речь шла о Вальтере, когда-то ради него не пожалевшем даже своей любви к Ульрике!

Барон тяжело вздохнул - так много врагов вокруг, стоит только чуть ослабнуть, как они налетят на него со всех сторон! Дети совсем маленькие, Елена сама ещё ребенок! Вассалы в ужасе разбегутся, и что он оставит своему малышу Гуго в наследство? Но как выдать Стефанию мужу? Это все равно, что вырвать сердце - единственная женщина в его жизни, которой он полностью доверял!

Редко кто оказывается перед таким страшным выбором, поэтому фон Валленберг окаменел в отчаянных раздумьях . Епископ же со злорадным удовлетворением взирал на бесстрастное лицо барона. Он знал, к какому решению тот придет. Его преосвященство охотно верил, что мадам Стефания немыслимой красоты и достоинств женщина, но никакая красавица не заменит барону любимого брата и мира в ленных владениях.

Граф же, которого гораздо больше, чем барон, интересовала его жена, неожиданно обратился к недоуменно взирающей на происходящее женщине.

- Как здоровье графини де ла Верда, мадам Елена? Я, в силу различных обстоятельств, не смог её заранее предупредить о своем визите, поэтому Стефания и не встретила меня, как подобает преданной жене! Но, надеюсь, с ней все в порядке?

Елена растерялась. Она поняла, что именно от её ответа зависит будущее всей семьи. Юная баронесса прекрасно осознавала, какая угроза нависла над всеми ними, особенно над Вальтером, Жанной и их детьми. И все из-за Стефки - она корень всех бед! Елену тянуло вопрошающе взглянуть на мужа, но она этого делать не стала, вежливо улыбнувшись гостю. На войне, как на войне!

- Стефания чувствует себя хорошо, но она редко выходит к гостям! Разумеется, если бы сестра знала, что в замке находится её супруг, то непременно бы спустилась из своих комнат.