Вот такими аргументами и разговорами по душам и утихомиривал строптивого барона лукавый архиепископ. И если поначалу Збирайда ещё упирался и огрызался, то, в конце концов, все-таки сдался перед хитростью и велеречивостью церковника.

Несколько дней Хеленка находилась в горячке, но неустанная забота прислуги и лекаря, привезенного архиепископом, а главное пани Анны, быстро привели её в себя. И хотя от боли женщина по-прежнему не могла лечь на исполосованную безобразными шрамами спину, её состояние стало значительно лучше. А когда она узнала, что её выздоровления в замке дожидается сам архиепископ, то тут же заявила, что может тронуться в дорогу хоть сейчас. Хеленке не терпелось покинуть замок, где она столько лет безраздельно была хозяйкой - теперь даже стены собственной комнаты вызывали у неё тошноту.

Архиепископ хоть и пожурил её за безрассудство, но как только шрамы перестали кровоточить, сразу отдал приказ собираться в дорогу. Он и так непростительно много времени потратил на этих людей, но овчинка стоила выделки, раз маркграф дал ему такие обещания. Да и в дальнейшем, прелат теперь знал, что сказать сюзерену, когда тот в очередной раз протянет с выплатой церковной десятины!

Накануне отъезда Збирайда зашел в комнату бывшей экономки. Она сидела на кровати в одной рубахе и задумчиво смотрела в окно. Было даже странно видеть её без дела, вот так - праздно сидящей!

- Хеленка!- тихо позвал он.

- Да!- безучастно отозвалась та, но не смогла сдержать непроизвольной дрожи при звуках его голоса.

Пан Ирджих присел рядом на постель.

- Прости меня, дорогая! Я сам не понимал, что делаю, как будто лукавый помутил мой разум!

Но женщина никак не отреагировала на его слова - она все так же тихо и безмолвно смотрела в окно, как будто была в комнате одна, а когда он осторожно притронулся к её ладони, быстро убрала руку.

БРНО.

В тот вечер произошло сразу несколько тесно связанных друг с другом событий. Об одних узнали все, а другие прошли втайне даже от самых заинтересованных взоров.

Во-первых, пораженные придворные смогли наблюдать, как гордый упрямец Збирайда, наворотивший три недели назад столько дел, униженно просит прощения у маркграфа и тот милостиво его прощает, даже ласково похлопав по плечу.

Правда, сплетники шептались, что мятежник чуть не укусил правителя при этом за руку, но что взять с этих людишек, которые и родную мать не пожалеют ради красного словца!

На опального барона смотрели как на редкостного зверя. Откуда-то всем стало известно, что у него был непонятный конфликт с городским магистратом, закончившийся тем, что сам бургомистр побывал в его замке с претензиями по поводу какой-то горожанки, которую он насильно удерживал в своих владениях! Люди просто диву давались, сколько всяких глупостей Збирайда умудрился натворить за столь короткий срок.

И мало кто был в курсе, что поздним вечером маркграф спешился с коня на знакомой улице. Дверь открыл Вацлав.

- Как она?- спросил его Генрих, взбегая по лестнице.

- Жива!- кратко ответил тот, запирая дверь на засов.

На новой, взамен изрубленной постели, лежала на боку Хеленка. Её осунувшееся лицо просияло радостью при виде любовника.

- Ваша светлость!

Женщина счастливо потянулась к нему, но когда маркграф схватил её в объятия, невольно застонала, и он с горечью увидел, как от его неосторожного обращения на белой полотняной рубахе проступает кровавая полоса.

- Бог мой, дорогая, прости! Его преосвященство рассказал, что пришлось тебе вынести, голубка моя!

Генрих зарылся лицом в её волосы и замер, нежно придерживая женщину за плечи.

Они так просидели довольно долго. Хеленка была настолько счастлива, что вся боль и ужас последних дней постепенно отступили. Она обвила шею любовника, нашла губами его губы... и они мгновенно забыли обо всем - и о Збирайде, и обо всем мире вокруг них. А собственно, зачем нужны влюбленным посторонние люди? Кем они могут быть, кроме как помехой на пути к желанным губам? Досадным и раздражающим фоном!

- Пресвятая дева! Дорогая, да ты вся в крови! - огорченно заметил Генрих, после того, как они смогли оторваться друг от друга

- Вы мужчина, мой друг,- грустно улыбнулась Хеленка, срывая с постели испачканную простынь - и не должны бояться крови!

- Но только не твоей, дорогая! Меня охватывает чувство вины за то, что я не смог защитить свою женщину от такого кошмара.

- Я сама виновата,- не согласилась Хеленка, - и должна была серьезней отнестись к Збирайде!

Генрих с легкой улыбкой склонился нал любовницей, нежно обводя пальцем осунувшиеся от боли черты лица. Поцеловал сначала в щеку, потом более горячо уже в губы.

- У тебя ещё простыни в запасе есть?

- Есть, дорогой!- и Хеленка смеясь, вновь прильнула к возлюбленному.

На протяжении нескольких дней маркграф навещал свою любовницу почти ежедневно. Но вскоре им пришлось расстаться. Генрих с грустью поцеловал Хеленку и заявил, что уезжает в Венгрию.

- Я приеду месяца через два. Жаль, конечно, с тобой расставаться, но может это и к лучшему - мы не даем твоей спине окончательно зажить, и я как вурдалак каждую ночь купаюсь в твоей крови!

Он прижал её к себе, жадно вдыхая запах женских волос.

- Пока меня не будет, ты покинешь это жилище! Я купил для тебя другой дом, за рекой. Можно незаметно выйдя из Шпильберга, сесть в лодку, и посещать тебя втайне от любопытных глаз. Мне не хочется, чтобы на тебя косились бюргеры. Моя возлюбленная должна высоко носить свою головку.

- А я и буду её носить высоко! - с мягкой улыбкой пообещала Хелена.

- И ещё, родная, ты прости, но с сегодняшнего дня тебя будут охранять мои люди - хочу спать спокойно, пока я нахожусь так далеко от тебя!

Генрих уехал.

Сбор вещей не занял много времени, но Хеленка не успела переехать в новый дом, когда появился прослышавший о её переселении Збирайда. Женщина приняла его спокойно. Её к тому времени уже охраняли люди маркграфа, и она не боялась вчерашнего хозяина, хотя заставить себя смотреть на него не смогла, настолько он ей был неприятен.

- Быть любовницей маркграфа, конечно, хорошо,- с ходу заявил Збирайда,- но ты, кажется, мечтала о том, чтобы стать респектабельной и уважаемой женщиной, а для бюргеров что шлюха барона, что маркграфа, без разницы - все равно шлюха!

Смотрите-ка, он ей ещё будет читать мораль!

- Зачем вы пришли?- холодно осведомилась Хелена. - Ключи я вам передала бы через отца!

Но пан Ирджих проигнорировал ледяной прием.

- Хочу дать тебе шанс остаться порядочной женщиной, а не потаскухой, живущей на деньги любовника! - деловито пояснил Збирайда.

- И...?

Женщина не удержалась и с иронией взглянула на настырного благодетеля. Збирайда выглядел слегка осунувшимся, но бодрым и энергичным.

- Предлагаю тебе по-прежнему заниматься моими делами, обещаю даже долю в прибыли!

- За что же такая честь?

- Очень трудно в наше время найти честного и умелого приказчика, дорогая!

Поначалу Хеленка хотела отказаться - ей претило иметь с ним хоть какие-то дела, но потом здравый смысл привычно возобладал, и она согласилась. Действительно, мало ли как могли повернуться их отношения с Генрихом, а на её руках были два беспомощных старика. Доля в прибыли делала её компаньоном барона, и придавала определенный статус в глазах остальных бюргеров. Не зря же она с таким трудом завоевала себе место в гильдии торговцев зерном! И Хеленка, после недолгих раздумий, согласилась с предложением барона.

Время шло. Конечно, она сильно скучала по уехавшему любовнику, но эта тоска бы усилилась втрое, если бы женщина не продолжала посещать рынок, следить за ценами на зерно, вести хозяйственные книги, продавать и покупать товары, выполнять сотни дел и поручений. И за всей этой круговертью, Хеленка сразу не заметила изменения в своем теле.

- Что-то тошнит меня от молока,- как-то отодвинула она кружку за завтраком, страдальчески морщась,- я бы яблок поела!