- Где мой малыш? Покажите мне его! - едва открыв глаза, потребовала она.

Сквозь мутное стекло слюдяного окна едва пробивался свет, поэтому нельзя было точно определить раннее утро это, или поздний вечер, но судя по осунувшемуся лицу Хельги, роженица пробыла в забытье довольно долго. Увидев, что госпожа пришла в себя, немка обрадовалась, но заслышав вопрос, виновато отвела глаза.

- В чем дело? - встревожено уселась на кровати молодая мать,- что-нибудь с малышом?

- Нет-нет, что вы,- заспешила её успокоить служанка,- только..., только его забрал отец!

- Как забрал? - не поняла Стефания.- Куда?

- Не знаю,- пожала плечами сиделка,- сразу же, как младенец появился на свет, мессир завернул его в плащ и исчез!

Сообщение показалось роженице чудовищным. Она так мучилась, вынашивая и рожая этого ребенка, а ей не дали на него даже глянуть! Внезапно пробудившийся материнский инстинкт властно заявил о себе.

- А где Марго? - начиная закипать, поинтересовалась она.

Хельга робко потупилась.

- Исчезла!

Когда до Стефки дошло, что ей даже гнев излить не на кого, у неё началась истерика.

Напрасно перепуганное этим непривычным зрелищем окружение металось вокруг обезумевшей от горя молодой матери, делая жалкие попытки хоть как-то успокоить свою хозяйку - все было без толку! До тех пор, пока она не выплакалась и не утихла, устало откинувшись на постели, они потерянно наблюдали за несчастной женщиной.

- Что мне делать? - вытерев слезы, спросила Стефка слуг,- кто мне скажет, что в этом случае можно сделать?

Мадлен лишь сочувственно вздохнула, оберегающим жестом обхватив свое набухшее чрево, Хельга всплакнула за компанию с госпожой, и только лишь Тибо в этой ситуации сохранил ясную голову.

- Зачем так горько слезы лить сейчас, - пробормотал он, - виновника несчастья нет средь нас! Но думаю, мессир нас не заставит долго ждать, тогда и слезы надо лить, ругаться и кричать!

Что ж, по части хитрых уверток Тибо не было равных, и его советами не стоило пренебрегать. Но Рауль почему-то не спешил показываться на глаза разъяренной любовнице. Может, он мудро пережидал, когда с неё схлынет гнев, а может, ему просто было глубоко наплевать на её чувства. И чем дальше, тем больше Стефка склонялась именно ко второму.

Каждый день она готовилась к встрече с негодяем, готовя гневные обвинения, но день сменяла ночь, а коварный де Сантрэ так и не появлялся.

- Может, он вообще решил меня оставить? - как-то хмуро поделилась она с Хельгой, сидя за шитьем,- и я тут напрасно его дожидаюсь?

Немка осторожно покосилась на угрюмую госпожу, но все-таки высказалась в свойственном ей стиле.

- Так что ему сейчас около вас делать? Вот окрепнете, тогда он будет тут как тут, не отобьетесь!

Стефка нервно рассмеялась.

- Ну-ну..., пусть только попробует!

Правда, был во всем этом и один положительный момент. Как-то утром, недели через две после родов, подскочившая спозаранку с постели Стефания унюхала восхитительный запах жареного мяса. Ещё до конца толком не проснувшись, она как сомнамбула побрела на кухню, где уже вцепились зубами с жареного цыпленка её вечно голодные и прожорливые домочадцы. Под изумленными взорами своего окружения, женщина бесцеремонно вырвала из рук опешившего Тибо куриную ножку и жадно её обглодала.

- По всему судя,- горестно ахнул тот, когда ему вручили тщательно объеденную кость,- теперь у бедного шута куска во рту не будет!

- Не умрешь! - отмахнулась моментально опьяневшая от непривычной сытости госпожа,- на обед я хочу мясную похлебку и фаршированную утку!

И впоследствии все это съела, давясь от жадности!

- Так это младенец сделал из вас кролика! - догадалась даже отнюдь не самая умная Хельга,- ну и ну!

Стефания же только зубами скрипнула, наверстывая упущенное за все месяцы вынужденного воздержания по части жаркого. Она покажет этому бессовестному Раулю! Вскоре Стефка с довольной улыбкой любовалась приятно округлившимися формами.

Стоит ли удивляться, что когда месяц спустя де Сантрэ, наконец-то, появился в покоях любовницы, его ждали неприятные сюрпризы.

- Не смейте прикасаться ко мне,- яростно взревела любовница, когда тот попытался поцеловать её руку,- это и есть та самая любовь, в которой вы мне то и дело клянетесь? Сначала чуть голодом не уморили, а теперь и вовсе...

- Ангел мой, что с вами? - Рауль действительно был поражен в самое сердце.- Вы как будто поправились?

Его глаза остановились на пышной груди женщины с таким брезгливым недоумением, как будто у неё, по меньшей мере, вырос горб! У Стефки рот перекосило от злости.

- А что с вами, мой быстро исчезающий друг?

Она в гневе бросила на пол осточертевшее рукоделие, и поднялась с места, сверкая разъяренными глазами.

- Отобрали у меня ребенка, а теперь заявляетесь, как ни в чем не бывало?

Рауль нахмурился.

- По-моему, вы не желали младенца, - сдержанно напомнил он,- даже хотели его убить!

Мало ли кто и что, когда-то хотел? Ведь не убила же! И вообще - разве можно такими доводами успокоить взбешенную женщину?

- Я,- стукнула она себя кулаком в грудь,- его выносила, хотя видит Бог, как мне было трудно это сделать! Питалась одним капустным листом в день, и чуть не умерла, производя малыша на свет, и вы ещё осмеливаетесь мне намекать, на какие-то гадости? Где мой сын? Верните мне его!

- Но дорогая...

- Я не желаю ничего слушать,- упрямо топнула ногой Стефка,- или вы возвращаете мне ребенка, или ищите себе другую женщину для постельных утех! Пусть та грызет с вами за компанию морковку!

Рауль смотрел на разозлившуюся любовницу, и по его лицу расплывалось явственное недоумение.

- Дорогая,- наконец, с нажимом повторил он,- но с чего вы взяли, что это был мальчик?

Стефка растерялась. Она и сама не могла точно сказать, почему пришла к такому выводу, но была твердо убеждена в том, что родила именно сына.

- А разве это была девочка?

- Да,- спокойно ответил де Сантрэ,- у нас с вами родилась дочь! И если бы я знал, что вам так дорог этот ребенок, то никогда бы не разлучил вас! Но если вы настаиваете...

- Да, настаиваю,- в запале крикнула Стефка,- иначе я вас не желаю знать!

- Хорошо,- вдруг неожиданно быстро сдался Рауль,- вы получите своего ребенка, ну, а сейчас...

И он красноречивым жестом попытался её обнять, но его любовница только презрительно фыркнула.

- Я же сказала вам, сударь - сначала ребенок! И не смейте ко мне приближаться! Если на то пошло, хороший кусок мяса - достойная замена вашим объятиям! И берегитесь, как бы я окончательно не пришла к выводу, что первое мне нужнее, чем второе!

Надо было видеть, каким гневом блеснули обычно маловыразительные глаза де Сантрэ. Но Стефании было глубоко наплевать на его недовольство - она прекрасно осознавала силу своей красоты! Как бы ни дулся Рауль, при одном взгляде на обнаженную любовницу он ей тут же прощал любые выходки. Она это прекрасно осознавала и, как и всякая неглупая женщина, умело пользовалась. Вот и сейчас, в неукротимом стремлении к желанному телу, Рауль не мог не исполнить её приказания.

Так-то оно так, но когда через три дня Марго принесла ей завернутую в одеяло малюсенькую, чуть живую от слабости девочку, женщина испытала невольное разочарование.

- Это моя дочь? - недоверчиво спросила она, испуганно отшатываясь от протянутого свертка.

- Она самая,- невозмутимо подтвердила ведьма,- будете брать или мне её отнести обратно к отцу?

Растерянная Стефка взяла малышку на руки, но потом, когда осталась только в окружении слуг, они внимательно разглядели младенца.

- Это не ваш ребенок,- наконец, вынесла окончательный вердикт Хельга,- вы родили месяц назад, а этой девочке от силы неделя от роду! Она головку не держит и глазки мутные, да ещё и пуповина не отпала!

Немке приходилось верить - среди трех женщин, толпившихся вокруг новорожденной, она была наиболее сведущей в младенцах. Жизнерадостно гукающий Фредди был этому красноречивым подтверждением. Так или иначе, но ребенок нуждался в уходе, и как не была зла Стефка на своего коварного любовника, делать нечего, уже спустя полчаса Хельга приложила к груди сразу же двух младенцев.