Пришлось снова идти на поклон к армейцам, выпрашивая у них шасси Т-54-85, ставить на них тяжелобронированную рубку, в противном случае просто некуда было бы воткнуть нормальный БК - эх, была бы у нас в достатке база потяжелее, с просторной башней кругового вращения, какой штурмовой танк можно было бы сделать - и делать самоходку с нормальной проходимостью и, самое главное, хорошей надежностью, в отличие от немецкого оригинала, не ломающуюся с регулярностью наступления очередного понедельника.

С количеством решили не мелочиться - японцы известны своим фанатизмом, так что чем меньше их останется в живых к тому моменту, как наши парни поднимутся в атаку, тем лучше, поэтому полк получил дивизион в составе 3 четырехорудийных батарей, командирского Т-54-85 и 2 бронированных транспортеров боеприпасов на шасси все того же Т-54.

В итоге, полк морской пехоты получил три стрелковых батальона, дивизион самоходок, дивизион буксируемых орудий, и, немаловажное дополнение, штурмовую инженерно-саперную роту, наш аналог пионеров (имеются в виду, разумеется, не родные красногалстучные балбесы, а саперно-штурмовые части).

Дивизия, разумеется, получила три полка, артиллерийский полк, укомплектованный в соответствии с наработанным американцами опытом, только гаубицами - только, само собой, не 105-мм и 155-мм, а 122-мм и 152-мм, но, при той же организации - три дивизиона, имеющих по три четырехорудийных батареи 122-мм гаубиц М-30 и тяжелый дивизион той же организации, с 152-мм Д-1; танковый батальон, в отличие от американцев, не столь многочисленный (мы взяли за основу немецкий штат 1943 года, согласно которому, батальон состоял из 4 рот по 22 танка в каждой - правда, мы решили, что двух рот, плюс 2 машины комбата и его заместителя, хватит за глаза), зато укомплектованный новенькими Т-54-100.

Разумеется, возник вопрос, зачем против того металлолома, который в Императорской армии гордо, но, на мой взгляд, совершенно безосновательно назывался танками (по-моему, определение 'бронированные вездеходы' было намного ближе к истине), выставлять Т-54-100, поскольку на них с великим запасом должно было хватить Т-54-85 - в ответ я напомнил армейцам о поставленных самураям немецких 'кошках'.

Спору нет, и армейцы, и штабисты флота были правы в том, что вероятность появления японских танковых дивизий, имеющих на вооружении немецкую технику, даже на Хоккайдо очень невелика, не говоря уже о Курилах - эти соединения почти наверняка могли быть на Филиппинах, в Маньчжурии, с высокой вероятностью - на Хонсю и на Формозе, но не на Курилах и не на Сахалине.

Я согласился с этим - глупо спорить с очевидностью - но напомнил скептикам об опыте Зееловского плацдарма, когда морская пехота отбивала атаки немецких танков из выставленных на прямую наводку трофейных 88-мм зениток, после чего прямо сказал, что с меня этого опыта хватит, отныне я собираюсь исходить из принципа, что лишней огневой мощи, в общем, и, противотанковых средств, в частности, просто не бывает.

Не забыли мы и такую полезную при прорыве обороны вещь, как огнеметные танки - благо, наша промышленность добросовестно клепала с 1943 года ОТ-54-85, вооруженные помимо штатного вооружения с уменьшенным БК, еще и неплохим танковым огнеметом АТО-42, с запасом огнесмеси в 200 литров. С учетом возможных проблем армейцы щедро выделили нам шесть отдельных огнеметных батальонов, укомплектованных по штату (21 танк в каждом), с изрядным боевым опытом.

Далее, у нас начался спор о средствах поддержки большой мощности - армейцы предложили 'Тюльпаны' и Б-4, на что я ответил, что 'Тюльпаны' возьму с удовольствием, правда, в заметно меньшем, чем предлагали, количестве; на вопрос, почему, я ответил, что выгрузка машины массой больше 30 т на плохо оборудованный причал является еще тем удовольствием, а от Б-4 отказался наотрез - военные посмотрели на меня с пониманием, что неудивительно - баллистика у 203-мм гаубицы неплохая, но таскать с собой в десант семнадцатитонную дуру с крайне неудачной ходовой частью (в среднем - 6 поломок ходовой части на каждые 5 км маршрута В.Т.) - это не ко мне.

Вместо Б-4 мы попросили немецкую 210-мм мортиру (21 cm Mrs 18), с практически такими же массогабаритными данными и чуть худшей баллистикой, но, зато, более тяжелыми снарядами, большим углом возвышения, и, что было очень важно, надежной ходовой частью - генералы, прокомментировав нашу просьбу поговоркой 'Губа не дура', выделили 32 орудия для формирования 4 мортирных дивизионов большой мощности, со всем необходимым обеспечением.

Также СА выделила бригаду КВ-54-122 - тяжелые танки прорыва были необходимы, всем хороши штурмовые САУ, кроме одного - слишком мал у них угол горизонтального наведения, в этом плане башня кругового вращения вне конкуренции.

Еще одним, крайне хлопотным, но и весьма полезным дополнением стали два дивизиона 'Штурмтигров', по 16 САУ в каждом, плюс командирские Т-54-85 батарей и дивизиона, плюс обеспечение - да, машина очень перетяжелена, да, 'Тигр', изначально весьма капризен, требуя на час марша 10 часов обслуживания, да, хлопот с выгрузкой этого порождения 'сумрачного германского гения' изначально предвиделось 'выше крыши' - я все это прекрасно понимал, но я понимал и другое - 345-кг фугасная ракета, содержащая 125 кг ВВ, выпущенная из танкового варианта 380-мм противолодочного корабельного бомбомета, способна с одного попадания разнести серьезный дот, и, тем сберечь жизни многих наших парней.

Терпеть не могу терять людей по глупости!

Размышления адмирала Енаи.

Токио, 17 мая 1944 года.

Адмирал Мицумаса Енаи сидел в своем саду, точнее, в чайном домике - и, неторопливо пил чай. Строго говоря, это так выглядело со стороны, если бы кто-то мог это видеть - заслуженный адмирал отдыхает от тяжких трудов во славу Божественного Тэнно.

На самом деле, все обстояло иначе - адмирал продолжал работать, анализируя обстановку. Попросту ему лучше всего думалось в одиночестве, когда не надо было демонстрировать уверенность знающего все и вся стратега, знающего путь к победе из самого затруднительного положения, когда не надо было подбирать безукоризненно корректные формулировки. Долго общаясь с русскими офицерами, Енаи усвоил их манеру называть вещи своими именами - хотя с точки зрения японского этикета, это было сущим варварством.

Итак, новая Великая война подходила к концу, определились победители и побежденные. Сейчас наибольший интерес представлял финал этой войны - настолько, насколько он определит расстановку сил в мире в новом раунде борьбы за доминирование в мире. Из вступивших в нее пяти Великих Империй, США, СССР, Германии, Великобритании, Японии таковыми сейчас в полной мере оставались две Империи - США и СССР. Именно эти Империи были полноценными субъектами мировой политики, чьи возможности будут определять ход событий в мире на ближайшие десятилетия.

Продолжала клониться к закату Великобритания - собственно, сейчас решалось, станет ли бывшая Великая Империя фактическим протекторатом своей бывшей колонии или она сумеет удержать статус Державы, способной иметь и отстаивать свои интересы. Но, в любом случае, возврата к англо-японскому союзу быть не могло, это уже была перевернутая страница истории.

Крайне интересный выход из практически безнадежной ситуации нашла Германия, сумев в последний момент, когда ее гибель была почти неизбежна, переметнуться с Запада на Север. Это был ее единственный шанс - стать настолько полезными русским, чтобы те согласились на статус Германии - сателлита Советской России, с возможностью заслужить статус Державы - младшего партнера. Немцы, к их чести, сумели использовать этот зыбкий, предельно рискованный шанс.

Японии же предстояло выбирать из трех путей - и выбирать быстро, пока еще оставалась какая-то возможность выбора. Адмирал грустно улыбнулся, вспомнив прочитанный в молодости сборник русских сказок - его учитель тогда объяснил ему, что для лучшего понимания души народа неплохо внимательно читать его сказки - с их извечным сюжетом, когда богатырь выбирает одну дорогу из трех.