Рузвельт протянул руку к столу и взял один из документов. Казалось в его руках был не обыкновенный листок бумаги, который можно легко порвать, а что-то неимоверно опасное и страшное, способное причинить вред.

  - Так все же, каково ваше решение? - нетерпеливость Черчиля была объяснима - он был маниакально последователен в ненависти к своим врагам. - Вы согласны?

  Тот словно не слышал вопроса. Его рука продолжала осторожно сжимать документ, а взгляд бездумно застыл.

  - Если ты хочешь знать мое мнение, Уинстон, - Черчиля насторожило столь необычное начало. - ...Меня пугает не это, - он с брезгливой миной на лице бросил документ к остальным. - Прекращение закупок нашей техники..., дефицитного металла, ... каучука и даже раций..., - он перевел взгляд на своего собеседника, который к своему ужасу прочитал в его глазах настоящий страх. - Нет! Совсем не это. Как раз здесь-то и все ясно, - однако судя по выражению лица, Черчиль так не думал. - Русские просто умеют хорошо держать удар, Уинстон! Понимаешь?! Теперь им просто не нужна наша помощь...

  Черчиль с недоумением смотрел на президента САСШ. "Он что, не понимает? - читалось в его взгляде. - Ситуация начинает выходить из под нашего контроля. Если сейчас мы не вмешаемся, то вскоре о Европе можем вообще забыть!".

  - ... Все это мишура, Уинстон, - вновь заговорил Рузвельт после недолгого молчания. - Они могут тысячами клепать свои танки, строить самолеты, лить миллионами тонн метал... Это не страшно. Мы всегда сможем сделать больше! Так или иначе под нашим контролем большая часть мира. В этом мы всегда будем на шаг впереди них... Я боюсь другого, друг мой, - он снова сделал небольшую паузу, откинувшись на спинку инвалидного кресла. - Если верить этому, - кивок в сторону документов. - То Советы сделали просто фантастический рывок вперед! За столь ничтожный срок... за год... да, за год с небольшим, они сильно изменились. Понимаешь, больше всего страшит не явное, а неизвестное.

  Сигара в зубах британского премьера уже давно потухла.

  - Еще несколько месяцев назад все было понятно. Тяжело, но совершенно понятно и предсказуемо, - Рузвельт тяжело вздохнул. - Да, Уинстон, даже выходки Гитлера можно было предсказать... Сейчас же я ни в чем не могу быть уверен, - в его голосе уже читалось совершенно искреннее недоумение. - Кто бы мог подумать еще совсем недавно, что немецкий колосс... эта перемалывающая всё и вся машина начнет рассыпаться словно изъеденный ржавчиной металл.

  Он продолжил через несколько секунд.

  - Именно эта неизвестность пугает меня. Откуда все это? Откуда это странное оружие, непонятные лекарства, и главное, ... технологии? - в его голосе звучало искреннее удивление. - Не могло же все это просто взять и свалиться с воздуха!

  - … Есть свидетельства, - наконец, прервал этот монолог Черчиль. - Что дядюшка Джо приманивает к себе ученых, особенно бывших эмигрантов. Мой источник сообщает о сотнях человек, преимущественно из Испании, Греции, Португалии и даже САСШ. Это врачи, инженеры, квалифицированные рабочие.

  Президент заинтересованно наклонил голову.

  - Их содержат в особых специальных зонах, которые охраняются войсками НКВД, - информация, судя по задумчивому лицо президента, действительно, многое для него проясняла и вновь делала ситуацию более прогнозируемой. - Сообщают, что именно из этих зон идет очень много любопытной продукции. Очень любопытной..., - повторил премьер-министр.

  Внимательно слушая все эти факты и домыслы, Рузвельт вновь выхватил из злополучной папки тот самый задерганный им документ. «Вот именно об этом я и говорю..., - размышлял он, одновременно концентрируясь на ключевых словах в рассказе собеседника. - Слишком много стало неизвестных факторов, которые могут в любой момент выстрелить. И случается это, как правило, в самый неподходящий для этого час... Видно, ждать все-таки больше нельзя».

  - … Хорошо, - вдруг произнес Рузвельт, заставляя собеседника от неожиданности вздрогнуть. - Я полностью согласен с тобой, что мы должны действовать как можно скорее. Хотя меня гложет смутное подозрение, что уже может быть поздно..., - последнюю фразу он произнес почти полушепотом, хотя Черчиль все же услышал её.

  Остро отточенным карандашом Рузвельт ткнул в карту, висевшую на специальной подставке рядом с ним. Кончик этой своеобразной указки оставил небольшую галочку возле одного из островов в Средиземноморье.

  - Мы считаем, что высадка на Сицилию будет идеальным началом всей этой кампании... Не знаю сколько зайцев мы сможем убить этим ходом. Два, три или четыре, - он улыбнулся кажется в первый раз в течении этой непростой встречи. - Но определенно нам может представиться удачный момент, чтобы завалить разбушевавшегося медведя.

  Черчиль тоже позволил себе улыбнуться, прекрасно представляя себе всю подоплеку идиомы.

  - Верно, господин президент, - согласился он, мазнув взглядом по острову Сицилия и не произвольно прикидывая расстояние от него до Берлина. - С одной стороны, высаживаясь здесь, мы не только не даем дядюшки Джо повода нас в чем-то подозревать, но и даже наоборот, таким образом мы выглядим добросовестными партнерами. Это будет Второй фронт, господин президент, и только мы будем решать для кого он станет Вторым..., - здесь уже сам Черчиль стал инициатором улыбки. - С другой стороны, продвигаясь на север через эту часть Италии, мы сможем обеспечить себе контроль практически над всей Европой...

  Он сделал паузу, которая стала естественным продолжением их нового и уже безмолвного диалога. Два собеседника молча разглядывали карту Европы, которой уже в самое ближайшее время вновь предстояло измениться. Казалось в тиши кают-компании легкий ветерок, который принес с собой ощутимый запах кислого сгоревшим порохом, тяжелый дух оружейной смазкой и где-то в далеко загрохотали звуки орудий и грозный рев танковых двигателей... На сотни километров они мысленно передвигали морские флоты, отдавали приказы воздушным армадам бомбардировщиков и истребителей, пускали в бой сотни тысяч солдат и офицеров. Они вершили Историю. Так происходило почти всегда. Всегда, но не в этот раз!

  - … В целом, предложенный план представляется нам удачным, - прервал тишину Рузвельт, возвращаясь к обсуждению предстоявшей компании. - Уверен, что задействованные в начальном этапе операции силы — 8-ая британская армия и 5-ая армия САСШ обеспечат нам прочный плацдарм в Италии... А потом, мы можем начать постепенное продвижение на север и запад, чтобы естественным образом отрезать русских.

  - Нам было обещано, что Италия падет как перезрелый плод. Кресло по первым маршалом Италии уже шатается и ему того и гляди дадут хорошие пинок под его жирный зад. Немецкие войска на полуострове останутся в казармах, а береговые укрепления будут молчать. Гесс сообщил, что там располагается почти трехсот тысячная группировка немецких войск, которые мы должны будем беречь, - Рузвельт вскинул на него удивленные глаза. - Ну ведь нам же нужно пушечное мясо... как можно больше пушечного мяса. Зачем тратить жизни бравых парней из Йоркшира или Айовы? Так ведь, господин президент? - судя по взгляду, который Черчиль бросил Рузвельта, он был более чем доволен собой.

  - ... Уинстон, а вы уверены, что новое германское командование будет соблюдать условия договора? Не попадем ли мы в ловушку? Ведь, если Сталину уже известно о факте сепаратных переговоров и о достигнутых договоренностях, то против немцы могут очень хитро сыграть на этом..., - Рузвельт умело, как это удавалось только ему, вытащил наружу очень неприятный вопрос, который мог сделать очень зыбким положение союзников. - Вы уверены в них?

  Его собеседник ответил не сразу. Сразу было видно, что все это беспокоило и его. Но к чести британского премьера-министра сомневался он не долго.

  - Господин президент, им больше не на кого наедятся! - решительно произнес он. - После смерти Гитлера в Берлине больше не осталось бесноватых дураков. Они прекрасно понимают, что только мы остались их последней надеждой! А русские?... После того, что там творили немецкие войска, Сталин с ними говорить не будет, - доводы Черчиля, действительно, выглядели сверх убедительными. - А кроме того, господин президент, … дядюшка Джо ни кому не доверяет. Он настоящий параноик! Ведь именно благодаря ему русские проспали начало войны, - Черчиль широко улыбнулся, чувствуя, что стена сомнений президента САСШ дала не просто трещину, она рассыпалась в прах. - Вы понимаете меня, господин президент?