- Черт! Черт! - вскричал Лисицын, увидев ту самую злополучную статуэтку. которую постоянно баюкал проводник. - Что же ты нам, сволочь, голову тут морочишь?! А?! Потерял он! Черт тебя дери! Совсем спятил с этими деревяшками! На вот тебе еще! - лейтенант в раздражении кинул ему и свою статуэтку, не понятно для чего хранимую им с момента побега. - На вот! Теперь успокоился?! Егоров, кинь ему и свою! Давай-давай, а то у него мозги совсем набекрень! - второй боец с недовольным выражением лица вытащил из какой-то мешковины свою деревяшку и тоже бросил ее.

  Однако, тот не сдвинулся с места. Обе статуэтки, почти не отличимые от той, что он держал в своих руках, валялись прямо у его ног. Он медленно переводил взгляд то на деревянные фигурки, то на бывших пленных. Ему не верилось, что кто-то прямо на его глазах смог бросить на землю статуэтки.

  - Зачем же это..., - пробормотал он каким-то жалким голосом, наклоняясь и поднимая обе деревяшки. - Зачем вы так?! Нельзя! Нельзя так делать! - вдруг зашептал он, почему-то оглядываясь по сторонам. - Нельзя! - он медленно потряс указательным пальцем перед их лицами. - Нельзя! - каким-то немыслимым рывком он выпрыгнул из-за мешанины корней и вплотную подошел к Андрею. - его взгляд уже не был заискивающим, наоборот, в нем появилось что-то жесткое, требовательное. - Возьми назад! Назад! Нельзя кидать знак Отца! - Андрей совершенно машинально взял вложенную в руку деревянную статуэтку.

  Бесноватый оборванец мелкими шашками подошел к Егорову и протянул ему статуэтку.

  - На, - проговорил он. - Возьми! Это знак Отца... У Отца стало много детей, - при этих словах он восторженно вскинул голову вверх - туда, где кроны высоченных деревьев смыкались в огромный купол. - Так он узнает тебя... Бери! - он настойчиво тыкал статуэткой в сторону красноармейца. - Здесь уже его земля..., наша земля..., - проводник счастливо улыбался, и это настораживало больше всего. - Он узнает тебя по этому знаку. Без него нельзя... Без него ты враг! - его указательный палец резко ткнулся сначала в первого, а потом во второго бойца. - Враг! Враг! Значит, смерть! Без него, смерть везде! Везде!

  - Да бери, черт тебя возьми! - прошипел лейтенант, уже не зная чего сделать. - Бери!

  - Вот..., - удовлетворенно протянул проводник, улыбка которого стала еще шире. - Теперь хорошо, очень хорошо... Теперь Отец знает, что вы его дети! Слышите?! - он закрыл глаза и застыл без движения. - Слышите?! - уже шепотом спросил он через несколько секунд. - Отец все знает...

  Красноармейцы насторожились. И боец и командир обеспокоенно мотали головами по сторонам.

  - Лес шумит, командир, - прошептал высокий, с напряжением всматриваясь в ту сторону, откуда они пришли. - Я больше ничего не слышу.

  - Да... Лес шумит, - подтвердил второй, с удивлением замечая, как мелко дрожат дубовые листья на ветках. - Шумит... черт его дери ... Надо от этого психа уходить. Слышишь? - стоя спина к спине, шептал Лисицын. - От немцев вроде оторвались. Теперь к линии фронта топать надо, к нашим... Сейчас выберемся из чащобы, да и рванем в сторону Минска. В той стороне УР еще довоенный стоял. Махина! - лейтенант продолжал внимательно всматриваться в свою сторону. - Километры противотанковых рвов, бетонные доты с пушками и пулеметами, запасные капониры, колючка... Вот только выберемся отсюда... Слышишь, боец? Не боись, прорвемся! Где наша не пропадала! - ответа не было. - Егоров?

  - Стоять, москальские ваши души! - с угрозой раздался чей-то голос. - Скидывай винтари, левольверты... Давай, а то сейчас как стрельнем, сразу души отдадите!

  90

  Поднимаясь по широкой лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой, невысокий лысоватый человек, еле заметно хмурился. Собственно это была практически незаметно - глаза за круглыми линзами очков по-прежнему были нейтрально спокойны, да и редко кто отваживался пристально рассматривать лицо этого человека. Вот и на этот раз, стоявшие в небольших нишах, постовые смотрели куда-то вдаль остекленевшим взглядом и старались вытянуться еще выше. Их руки птицами взлетали над фуражками, салютуя всесильному наркому.

  - К товарищу Сталину, - негромко произнес Берия, входя в приемную. - Здравствуйте, товарищ Сталин.

  Верховный махнул рукой, приглашая его сесть к столу, на котором, как обычно лежало несколько документов и книг.

  - Товарищ Сталин, проект дает существенные положительные результаты, - их связывало столь многое, что говорить они могли уже без всяких предисловий. - Если честно, - Берия позволил зазвучать в своем голосе нотки удивления. - Я просто не ожидал такого в столь короткие сроки..., - и вновь нужда в каких-то пояснениях совершенно отсутствовала; на столе лежали бериевские сводки по итогам деятельности всех закрытых административно-территориальных объединений союза, с густо нанесенными синим карандашом отметками. - Это просто невероятно!

  - Хватит, Лавр, - неожиданно прервал его хозяин кабинета, в результате своего хождения оказавшийся рядом с наркомом. - Хватит..., - Берия замолчал, с напряжением всматриваясь в мрачное лицо Вождя. - Все это я знаю, - кивок в сторону бумаг.

  "Что-то случилось? - мучительно размышлял нарком, пытаясь припомнить хоть что-то мало-мальски способное нанести ему вред. - Фронт стабилен... Может что в районе Ленинграда? - последние сводки по ведомству стояли перед его глазами словно раскрытая книга. - Нет, если бы был прорыв, это было бы уже давно известно... Япония? - его рука автоматически потянулась к очкам, неторопливое протирание линз которых было одной из его привычек, помогавших сосредоточиться. - Нет, нет...".

  - Смотри, Лавр, - Сталин взял со стола один из документов и слегка потряс одним из его листов. - Это настоящий прорыв, это просто волшебный подарок для нас... Урожай картофеля вырос почти на 500%, пшеницы первого и второго сорта примерно на 200%... В абсолютных цифрах это близко к довоенным показателям. Мы же почти закрываем наши потребности в хлебе.., - Берия непонимающе смотрел на замершего Сталина. - Тоже самое по овощам. По фруктам рост еще больше.... - Сталин перевернул другой лист. - Не видишь? Тогда вот еще... Данные о сектантском движении на оккупированных территориях. Число последователей всякого рода мошенников растет крайне быстрыми темпами, - он бросил быстрый взгляд на сидевшего наркома, который по-прежнему демонстрировал непонимание того, что ему хотели донести. - Это твои же цифры?! Вот сведения о верующих прифронтовой полосы. Ситуация сходная, не находишь? Везде одно и тоже! Живой Лес, Живой Лес!

  Берия вздрогнул, едва до него дошли опасения Сталина. "Странно, очень странно, - он буквально впился взглядом в лежавшие перед ним бумаги. - И очень даже может быть... Никто об этом даже подумать не может, пока идет война, - в его голове кусочек за кусочком начала складываться невероятная картина, которая даже в ближайшем рассмотрении оказывалась просто ужасной. - Это словно саранча..., - между лопаток пробежал неприятный холодок. - Нет, это невероятно!".

  - Этого не может быть, товарищ Сталин, - неожиданно для самого себя проговорил Берия, вставая с места. - Совершенно невероятно!

  - Да? - переспросил тот, встречаясь с удивленным взглядом Берии. - А что тут невероятного? Судя по цифрам, он просто вербует сторонников. Только по приблизительным подсчетам, представь себе Лавр, среди последователей Живого Леса уже сейчас насчитывается более 30 тысяч человек. И это при активном преследовании со стороны немецкой администрации... Вот свидетельство твоего человека. "В некоторых селах население поголовно участвует в молебнах... Зафиксированы неоднократные случаи изгнания священнослужителей, особенно агитирующих за союз с немецкой администрацией и выступающих против бытующих здесь верований. Так, в селе Малые Хлебцы ... жители выгнали присланного из районного центра священника из-за того, что тот объявил поклонение Лесу дьявольским и языческим. Все, включая детей и стариков, носят на одежде деревянные фигурки человека, которые по их утверждению символизирую связь человека и Леса, а также даруют им защиту от болезней и врагов...".