- Что случилось? – спросил лейтенант Никольцев.

Борисюк и Соколов были настолько потеряны и ошарашены, что лишь хлопали глазами и бормотали, Борисюк:

- Аааа...

Соколов:

- Ды-ды-ды...

Потом прискакала напуганная шумом сестра-хозяйка и стала ругаться скрипучим голосом, разгоняя тихих психов по палатам. Потом она заметила шишку Борисюка и всплеснула руками:

- Сынок, ай-яй-яй! Надо лёд приложить.

- Ааа, – продолжал тянуть Борисюк.

Но сестра-хозяйка, бойкая такая, уже унеслась куда-то. И быстренько вернулась, притащив с собой кружку Эсмарха, наполненную льдом.

- Вот, приложи – полегчает, – сказала она, суя кружку Эсмарха Борисюку.

- Спасибо, – пробурчал сержант.

Без лишних слов он приложил её к своей шишке. От холодного, и, правда, стало легче.

После такой вот передышки, поняв, в чём дело, лейтенант Никольцев сказал:

- Немедленно звоним Серёгину.

В четвёртой палате громко «колдовал» «Гарри Поттер»:

- Трах – тибидох, исчезни дверь!

Пётр Иванович достал подробный план парка Ленинского комсомола. Вместе с Самохваловым и Сидоровым они отметили основные позиции группы захвата. Большим красным крестом Серёгин отметил единственную уцелевшую на Поляне Сказок лавочку. На ней, по-видимому, должен будет сидеть Сумчатый. Небольшими синими крестами обозначались основные засады. Жирные стрелки от них указывали на лавочку – схема нападения. И, наконец, маленькие чёрные галочки указывали на снайперов – на всякий случай. Вчера до самой полуночи они разрабатывали этот план поимки Сумчатого и его бритоголового поставщика. И сегодня рано утром они снова собрались в кабинете Петра Ивановича, чтобы ещё раз всё проверить, прежде чем поедут захватывать преступников.

Тогда-то и позвонил лейтенант Никольцев.

– Оп-паа, – выдохнул Пётр Иванович, услышав о пропаже Карпеца. – Я даже не знаю, что и делать... сейчас надо ехать Сумчатого хватать, а тут – Карпец сюрприз подкинул...

- Придётся разделиться, – решил Серёгин после недолгого раздумья. – Саша, на тебе – Сумчатый. Смотри, действуй по плану. А я поеду Карпеца искать.

Старший лейтенант Муравьёв ехал в машине, поэтому он не слышал, как у него звонит телефон. Он услышал звонок только тогда, когда остановил машину из-за пробки на мосту (опять асфальтируют! Уже октябрь, а они всё ещё не закончили!).

- Алло? – ответил, наконец, Муравьёв.

- Это я, Жорик, – послышался обеспокоенный голос. – Старлей, говори Серёгину, что Сумчатый не... – голос оборвался, сменившись каким-то топотом, гамом, визгом.

- Алло, алло! – закричал Муравьёв, но телефон молчал. Сначала старший лейтенант слышал шипение, но потом что-то хрупнуло и всё стихло.

Дело было в том, что Жорика вычислили. Когда он выбрался через свой тайный ход на улицу, за углом уже стоял киллер Интермеццо, «бывший» Коля. Когда Жорик начал звонить Муравьёву, Коля ждал, чтобы послушать, о чём он начнёт говорить. Как только Жорик произнёс слово «старлей», Коля всё понял и выстрелил в Жорика. Увидев на асфальте его телефон, Коля наступил на него башмаком и сломал.

Муравьёв так и не узнал, что Сумчатый собирается «не...».

====== Глава 54. Что такое “не везёт”, и как с этим бороться? ======

Сидоров и группа захвата приехали на Поляну Сказок в восемь часов утра. Расположились, согласно плану, и стали ждать. Без Петра Ивановича Сидоров волновался. Но, всё же, был готов преодолеть любые трудности, которые могли бы возникнуть. Сержант прятался в сырых и пожухлых кустах, лёжа на мокрой земле. С неба сыпался меленький дождик. На высоких клёнах кричали вороны. Сидоров надел два свитера и непромокаемый плащ.

Сержант Нестеренко и лейтенант Никольцев никого не впускали в палату Карпеца. Уборщица топталась возле них, а лейтенант Никольцев говорил ей, что пока не приедет следователь, ничего в палате трогать нельзя. Уборщица в ответ фыркала, что ей пора завтракать, а они не дают закончить работу. Сержант Борисюк сидел с забинтованной головой, а Соколов пил воду стакан за стаканом, и никак не мог взять в толк, куда же это мог испариться Карпец.

- Как это произошло? – спросил у них Серёгин.

Соколов, который сидел в палате Карпеца, поставил стакан на стол и ответил, что... ему нужно отойти на минуточку.

- Ладно, – отпустил его Пётр Иванович. – Не надо было столько пить...

Борисюк дотронулся до соей шишки и, почувствовав боль, отдёрнул руку.

- Я услышал, как Соколов крикнул: «Ребята!», и хотел заглянуть в палату. А тут дверь ка-ак раскроется – и прямо мне в лоб... Вот, шишку набила. Это Соколов выскакивает и говорит опять: «Ребята!». А я на полу лежу и вижу, что палата пустая...

Тут возвратился Соколов. Когда Пётр Иванович к нему обратился, он так ответил:

- Я сидел, и вдруг смотрю: Карпец исчез. А ведь только что тут был, бухтел, что ему «надоело пихаться баландой», и что ему «скучно прозябать тут с лунатиками, когда товарищи бандитов отлавливают и зарплату получают». А потом – он пропал.

Тут же стоял ошарашенный происшествием главврач.

- Скажите, не может быть так, что больной сам выходит из палаты? – спросил у него Пётр Иванович.

- Ну, как же? – удивился тот. – Вы же к вашему Карпецу аж четырёх человек приставили… Как же мимо них проползёшь-то?

Пётр Иванович собрал всех медсестер, охранников, врачей – всех, кто мог бы видеть, как кто-либо входит, или выходит из больницы. Начал опрашивать, показывал им Додика и Светленко. Но они только руками разводили. Из четвёртой палаты «Гарри Поттер» громко предлагал найти Карпеца с помощью магии.

- Этот «Поттер» там всё время вопит, – буркнул Нестеренко.

- Послушайте, – сказал Пётр Иванович главврачу. – А кто он такой, этот «Гарри Поттер»?

- Больной... – ответил главврач. – Недавно поступил. Забрали, когда он пытался превратить в жабу соседку сверху... Он её к стулу привязал и хотел напичкать каким-то варевом, которое сам сварил. А что?

- Как-то он хорошо осведомлён обо всём... Знает, что тут есть Карпец... – размышлял Пётр Иванович. – Приведите-ка мне этого «Гарри».

- Его не вести надо, а в смирительной рубашке тащить! – буркнул главврач, но, всё же, дал распоряжение привести «Гарри Поттера».

Два санитара зашли в четвёртую палату. Спустя несколько минут, они открыли дверь и вытащили оттуда «Гарри Поттера», замотанного в смирительную рубашку.

- Заклинаю, изыйдите, гоблины, и, кандалы, спадите! – кричал он, дёргаясь в их руках.

На его носу косо болтались круглые очки – точь-в-точь, как у «настоящего» Гарри из фильма. Когда Серёгин посмотрел на него, он понял, что этот умалишённый кого-то ему напоминает... Выглядел, он, конечно, плохо: волосы растрёпаны, глазами вращает, очки эти дурацкие, но... Настоящие сумасшедшие так не смотрят. Петру Ивановичу показалось, что «Гарри Поттер» притворяется, зацикливая внимание на себе. Да, охранники могли отвлечься, слушая его постоянные вопли. Его посадили в обычную палату, потому что специальные, с войлоком, были все заняты.

- А как его зовут? – поинтересовался Пётр Иванович.

Главврач пожал плечами.

- Соседи говорили, что Васей, – сказал он. – Он туда только в прошлом месяце переехал.

- Вы – жабы, жабы! – крикнул «Гарри», тряхнув головой. Его очки упали на пол.

Батон! Вот на кого он похож – на Батона! Но, неужели этот примерный семьянин, которым Батон недавно сделался... Хотя за деньги Батон мог, с кем угодно, связаться.

- Нет, – сказал Пётр Иванович. – Похоже, я ошибся. Можете увести его.

Серёгин сказал это для Батона, чтобы тот не подумал, что следователь раскусил его. Когда «Гарри Батона» утащили и заперли, Пётр Иванович взял у главврача адрес, с которого его забрали, и поехал туда.

Сидоров ждал Сумчатого, а тот так и не появился. Ни он, ни его загадочный лысый поставщик. Даже напасть никто не пытался. Сержант устал лежать на холодной земле. Глянул на часы: час дня. Нет, не приедет сегодня Сумчатый. Он как-то засёк, наверное, что его собираются схватить, и залёг на дно. Сидоров позвонил Петру Ивановичу, и сказал ему об этом.