- Я на вас в суд подам! – возопила посетительница.

Потом она выскочила из кабинета, чуть не заехав Сидорову дверью в лоб.

- Смотрите, куда прёте! – выкрикнула скандалистка сержанту, хлопнув дверью так, что на стенке над дверным проёмом появилась трещинка.

- Ого, – обалдело выдохнул Сидоров, глядя вслед удаляющейся даме.

Сидоров нашёл Лилию Васильевну в состоянии лёгкого шока.

- Администрация уже перечислила деньги, – всхлипнула она, увидев очередного посетителя. – Мы починим вашу крышу, только... летом.

- Простите, – тихо сказал сержант. – Я не из-за крыши. Я из милиции. Я хотел бы спросить вас про дворника, которая убирала в двадцать втором доме по улице Университетской.

Лилия Васильевна была блондинкой лет сорока. Не толстая, подкрашенная. Волосы заколоты заколкой «краб». При слове «милиция» она вздрогнула (так все делают!).

- Извините, – пробормотала она, сгребая в кучу бумаги на своём столе. – Тут у нас не было денег на ремонт. Мы три года не чинили крыши. Все жалуются, вот... В каком доме? – с крыш Лилия Васильевна переключилась на дворника.

- Университетская, двадцать два, – повторил Сидоров, садясь на стул для посетителей.

- А, Сабина Леопольдовна, – сказала Лилия Васильевна. – Она уволилась... Она не хотела убирать в подвале. Говорила, что там – «нечисть какая-то кублится, да мазурики» – я не знаю, что она имела в виду, я вам её слова пересказываю.

- А где она живёт? – поинтересовался Сидоров.

- Жила, – вздохнула Лилия Васильевна. – Она пропала. Её муж прибегал ко мне, разыскивал, спрашивал про неё, а я не знаю. Он сказал, что Сабина Леопольдовна вышла на рынок и не вернулась домой. По больницам и моргам звонил, и всё такое...

Сидоров взял у Лилии Васильевны адрес Сабины Леопольдовны и, попрощавшись, ушёл.

Сержант не сразу нашёл жилище Сабины Леопольдовны. Она жила в двухэтажном доме на улице Звягильского, там, в глубине, ближе к шахте имени Кона. «Далековато она на работу ездила!» – подумал Сидоров, зайдя в подъезд. Её квартира была на втором этаже. Сержант позвонил. Дверь оказалась тоненькая. Внезапно раздавшаяся противная басовитая трель чуть ошарашила сержанта.

- О, пожалуйста! – на пороге появился бородатый и лысый гражданин в синих шароварах и в вязаном красном свитере. – Милиция?

- А как вы узнали? – удивился Сидоров.

- А как же? – прогудел гражданин. – Баба пропала, тут вы заявляетесь... Можно уже труп забирать?

- Нет... – глупо изрёк сержант.

- Ещё не вскрыли? – осведомился гражданин.

- Не в этом смысле, – выдавил Сидоров, морщась от запаха перегара, которым «благоухал» этот гражданин.

- Опознать надо? – какой-то кровавый он, однако...

- Да нет, же! – рассердился Сидоров. – Мы её и не нашли даже...

- Вы думаете, я убил?! – вскричал вдруг гражданин, тряся бородой. – Врёте, врёте!

«Пьянь!» – со злостью подумал Сидоров.

Сержанту так и не удалось поговорить с мужем Сабины Леопольдовны. Он продолжал истерично кричать, креститься, даже на коленях ползал...

====== Глава 48. Письмо. ======

Вернувшись в райотдел, сержант застал Петра Ивановича в отличном настроении. Оказалось, Серёгину удалось получить разрешение возобновить расследование дела Лукашевича.

- Это развязывает нам руки, – весело говорил Пётр Иванович. – Мы даже можем Зайцева привлечь за то, что он невиновного схватил. Скверная погодка, да?

- Ага, – вздохнул Сержант, дрожа в джинсовой куртке.

- Обогреватель придётся принести, – сказал Пётр Иванович. – А то закоцубнем. Чего ты такой скучный?

Сидоров рассказал про свой «поход» к Сабине Леопольдовне и про её пьяного муженька.

- Это хорошо, что ты выяснил, где она живёт, – одобрительно кивнул Серёгин. – Мы к ней обязательно сходим...

Придя домой, Сидоров заглянул в почтовый ящик. Вынул рекламную газетку и повесил её на нижнюю ступеньку лестнички на чердак. На лестничке уже набралось штук пять-шесть таких газеток: почти все в доме вешали подобную корреспонденцию на её нижнюю ступеньку. Сержант хотел, было, уйти, но тут увидел, что в ящике лежит ещё что-то. Вытащил – письмо. Разглядывать конверт в полутёмном подъезде Сидоров не стал, а пошёл домой. В прихожей, даже не сняв ботинки, сержант достал из кармана загадочное письмо. Повертел в руках. Адрес получателя был накарябан кое-как, словно левой рукой писали. А на месте обратного адреса красовалась совершенно нечитаемая «кардиограмма» а-ля терапевт. «Кто бы это мог быть?» – удивился Сидоров и разорвал конверт. Содержимое удивило сержанта ещё больше. Письмо выглядело так: на двойном тетрадном листе в клеточку были наклеены вырезанные из разных журналов разношёрстные пёстрые буквы. Написано было следующее: «Пожалуйста!! Приходи завтра в 10 утра в бар «Свинья». Хотим сказать что-то ОЧЕНЬ важное. Пожалуйста!!» А дальше – приписка от руки таким же корявым почерком, что и на конверте: «Никому пока не говори. Пожалуйста!!» Сидоров перечитал сей шедевр несколько раз. Догадки были всякие. Первая, конечно же, «Ловушка!» Сержант знал, что указанный в письме бар «Свинья» – забегаловка во дворе в Комсомольском переулке. Двор тихий, тупиковый. Бар находится в подвале, а дворик вокруг него уставлен жёлтыми деревянными сооружениями, похожими на свиные кормушки. Сидорову не раз приходилось выезжать туда утихомиривать пьяные драки. «Кому бы это понадобилось заманивать меня в этот свинарник?» – подумал сержант.

====== Глава 49. Щелкунчик. ======

Не смотря ни на что, без пяти десять Сидоров пришёл в указанный в письме бар. Кроме него там было всего два человека: толстяк – грузин, увлечённо жующий жареную картошку, и серый, тихий алкоголик за дальним столиком в углу.

Сидоров снял куртку – он сегодня тёплую надел, потому что на улице оказалось всего три градуса тепла. Сержант даже шапку не забыл: ему не хотелось снова заработать отит...

Повесив куртку на специальную вешалку – рядом с пальто грузина и тулупчиком алкашика – сержант выбрал себе наиболее чистый столик. Тогда и пришёл субъект, который писал ему письмо. Он сразу узнал Сидорова и подсел к нему.

- Ну, привет, – поздоровался сержант.

- Меня зовут Щелкунчик, – представился субъект, не здороваясь.

Тут же к ним подлетел проворный официант и подал меню в папках из коричневого дерматина. Сидоров изучил ассортимент и сказал:

- Бутылочку лимонада.

Щелкунчик долго выбирал, а потом изрёк:

- Шницель с макаронами.

Официант записал всё в блокнотик и скрылся.

- Не видать покоя, понял? – вдруг произнёс Щелкунчик.

- В смысле? – удивился Сидоров.

- А в том и смысл! – цокнул языком Щелкунчик. – Не будет покоя ни вам, ни нам! «Динозавры» с «Королями» схлестнулись! Их Чеснок лбами столкнул. И не успокоятся теперь, пока друг дружку не поотстреливают!

- Во, дела!.. – выдавил Сидоров и сел на стул. – И что же теперь?

- Война, – лаконично сообщил Щелкунчик. – Стрельба, взрывы, трупы… Но вы можете помешать! Скажи своему Серёгину, пускай Сумчатого берёт.

- А почему не Чеснока? – спросил Сидоров.

- Я сказал, Сумчатого, значит – Сумчатого! – рассердился Щелкунчик. – Вот и компромат тебе на него готовый! – он полез в карман замусоленного пиджачка и достал что-то, завёрнутое в тряпку.

Сидоров уставился на предмет.

- Прячь скорее, не глазей! – прошипел сквозь зубы Щелкунчик.

Сержант быстренько сунул «подарок» во внутренний карман пиджака.

Официант довольно быстро справился. Принёс на подносе лимонад и стакан для Сидорова и шницель с макаронами для Щелкунчика. Поставив всё это на столик, официант исчез.

Грузин за соседним столиком покосился на них. Щелкунчик жестом показал ему: «подойди». Грузин повертел крупной лохматой головой, оглядываясь. Потом неуклюже встал, пробежал потрясая телесами, и плюхнулся к ним за столик на свободный стул.

- Санёк, это – Вахо, – сказал Щелкунчик. – Вахо, это – Санёк.

- Здорово, генацвале! – расцвёл Вахо, сжав руку Сидорова.