- А что, пупс от лошадки не отдирается? – скрипуче изрекла она, брякнув игрушкой о прилавок.

- Э-э-э... – Коровкина пришла в замешательство. Затем покачала головой.

- Какая скучная и отупляющая игрушка! – грубовато сунув пупса Коровкиной, дама удалилась, еле волоча ноги, обутые в туфли на высоких каблуках.

Коровкина выглядела блёкло и устало. Пупс на лошадке – захватанно. Наверное, дама была не первой, кто вернул его назад, узнав, что он «от лошадки не отдирается»...

- Здравствуйте, Екатерина Тимуровна, – поздоровался с Коровкиной Пётр Иванович.

Коровкина, увидав его удостоверение, вся сжалась, побледнела.

- Что-то с Владиком? – испуганно пролепетала она.

- Нет, нет, – возразил Серёгин. – С вашим братом всё в порядке. Я просто хотел узнать, с кем он дружит, какой образ жизни он ведёт. Работает? Учится?

- О-он что-то сделал? Опять угнал? – всхлипнула Екатерина. На глазах у неё выступили слёзы.

- Нет, пока он ничего не угнал, не волнуйтесь, – успокоил Коровкину Пётр Иванович. – Я просто хочу побольше узнать о вашем брате, что бы окончательно исключить его из списка подозреваемых.

Коровина расплакалась.

- Понимаете, – выдавила она. – Владик пропал.

- Как пропал? – удивился Серёгин. – Когда?

- Месяц уже домой не приходит, – Коровкина носовым платком размазывала по круглому лицу слёзы и косметику.

Серёгин обеспокоился. Подклюймуха ничего не говорил о пропаже Владислава.

- Вы заявление в милицию писали? – спросил он.

Коровкина замотала головой в клетчатой пилотке.

- Не писала, – ответила она. – Я думала, что Владик вернётся домой, что он у друзей ночует. У него девушка была, я думала, он у неё живёт... – Екатерина снова разрыдалась и спрятала лицо в платок.

- Вот что, Екатерина Тимуровна, – сказал Пётр Иванович, подумав. – Сейчас вы отпрашиваетесь с работы, и мы с вами едем к Подклюймухе. Вы пишите заявление о пропаже брата.

4. (Приключения Сидорова в городе Гомеле).

Однако Сидорову повезло. Ответ из райотдела пришёл через десять минут после того, как майору удалось закончить и отослать запрос. То есть, через час все уже извинялись перед Сидоровым, вернули ему документы и учтиво проводили до «Москвича». Больше всех расшаркивался усатый, чья фамилия была Онопко. Он сбивчиво, с большим количеством паразитов типа «вы понимаете» и «как бы» объяснил Сидорову, что какие-то мошенники по фальшивым милицейским документам провозили какую-то контрабанду, он по недосмотру принял сержанта за одного из них… В общем, часа через полтора Сидоров смог продолжить свой путь. Правда, настроение у него заметно ухудшилось, да и сон начинал смаривать.

В Гомель Сидоров приехал ужасно сонный и скучный. С трудом отыскав в незнакомом городе гостиницу «Сож», сержант, не обращая внимания ни на что вокруг себя, завалился спать. Даже туфли не снял.

Проснулся Сидоров только под вечер. «18:23» – тонко пищали зелёные цифры на часах «Электроника – 5». Сержант слез с кровати. Чего ему ужасно не хотелось: хотелось только спать и спать до завтра. Но Сидоров заставил себя подняться и даже сжевать бутерброд с копчёной колбасой. Выкарабкавшись, наконец, из сонной ямы, сержант нашёл и раскрыл свой потрёпанный исчёрканный блокнот.

«1) Погодин Леонид Олегович, двоюродный брат, Рогачёвская, 33, кв. 11, грузчик в универмаге «Гомель». Полина Андреевна, его жена, учитель литературы в школе № 2.

2) Голосилин Вячеслав Феклистович, дядя жены, пенсионер, Добрушская, 8».

Сидорова больше заинтересовал, естественно, Погодин. Голосилин староват будет для «злого бандита». И сержант решил отправиться в универмаг «Гомель», отыскать там грузчика Погодина и хорошенько допросить его. Сев в «Москвич», Сидоров поехал по нужному адресу. А вот карты Гомеля у него не было. Вместо того, что бы оперативно прибыть на место, сержант всё колесил и колесил по незнакомым улицам. Сидоров, конечно же, спрашивал дорогу, ему показывали: «Сначала прямо, потом направо, налево, налево, направо, опять налево, снова направо «и он вас пересечёт». Сержант заворачивал и налево, и направо, и прямо ехал, и ехал, но ничего, и отдаленно напоминающее универмаг, его так и не пересекло. Заехал Сидоров в какую-то странноватую местность. С одной стороны дороги высились суперсовременные «хай-тек» многоэтажки, с другой же густо сидели старинные рубленые избы. Оглядевшись, сержант понял, что попал куда-то не туда. Сидоров съехал на обочину и припарковал «Москвич». Вышел из кабины – воздухом захотелось подышать. Огляделся ещё раз. Заблудился. Мимо проходили люди. Но что от них толку? Уже помогли, спасибочки! Но он всё же спросил у женщины, которая проползала по дорожке, обвешанная орущими детишками и пудовыми сумками. Та поставила одну сумку в пыль, вытерла о платье покрасневшую руку, и, показав на узенький проходик между двумя «мегаэтажками», сказала:

- Вон, туда пройдёте, а потом налево.

- Мама, а ты купись кукаляцьку?! – капризно пропищала девчоночка лет четырёх и потянула женщину за подол.

- Да, да, Лесенька, куплю, – неожиданно ласково ответила та, а потом сказала Сидорову:

- Не обращайте внимания, маленькая она ещё.

С помощью незнакомой женщины Сидоров добрался-таки до универмага «Гомель». Припарковал машину у обочины. Достал мобильный телефон. Теперь он мог служить только часами и калькулятором: за бугром не принимал ни «Киевстар», ни «ЮМС». 19:55. Сержант взбежал по ступенькам. «До скольки же он работает?» Сидоров хотел застать Погодина на работе: ему не улыбалась перспективка разыскивать одиннадцатый дом по улице Рогачёвской. Универмаг работал до восьми вечера. А часы Сидорова отставали на десять минут. Дверь не открылась, когда сержант дёрнул её на себя. Сидоров чертыхнулся и спустился вниз. Придётся-таки разыскивать дом Погодина. Поглазев на точку мобильного агентства «Велком» в виде пирамидки из коричневого тонированного стекла, Сидоров пошагал прочь.

5. (Приключения Серёгина в городе Донецке).

Пётр Иванович едва уговорил Коровкину написать заявление. После того, как она это сделала и отнесла Подклюймухе, Серёгин смог продолжить работу. Он попросил Подклюймуху сообщить ему, когда Владислав найдётся.

Пётр Иванович вышел из опорного пункта и сел в свою машину, что бы ехать к Пищенко, а заодно и к Свеклухиным, потому что они жили по соседству. Квартира Пищенко встретила Серёгина запертой на четыре замка железной дверью. Пётр Иванович нажал на кнопку звонка. За дверью раздался ужасающий, рычащий лай.

- Хороший пёсик, – пробормотал Серёгин, нажав на звонок ещё раз.

- Не пытайтесь, не дозвонитесь! – прошамкали у него за спиной.

Пётр Иванович обернулся. Из квартиры напротив высунулась сухонькая старушка в голубом платочке.

- На юг они укатили! Месяц уже отдыхают, капиталисты задрипанные! Соседи вон, волкодава ихнего кормят!

- А Свеклухины? – спросил Пётр Иванович.

- А они вместе укатили, дружки ихние, понимаешь, соколик?

Значит, Пищенко и Свеклухин отпадают. Они уже месяц отсутствуют. Остаются ещё двое. Пётр Иванович незамедлительно поехал к очередному подозреваемому.

Серёгин едва разыскал их лачугу. Антошины жили в частном секторе на улице Зверькова, и их жилище даже трудно было назвать домом. Четыре щербатые, закопченные местами, стены. Вместо крыши – просто накиданный, как придётся рубероид. Одно окно забито фанерой, второе – заткнуто подушкой. В третьем сохранились остатки стёкол. В доме был пожар. Отчим нужного Серёгину Глеба Антошина, напившись, закурил в постели и поджёг дом. Забор был сломан. Через дыру Серёгин пролез во двор. Из-под ног следователя выскочила тощая полосатая кошка, неся в зубах крошечного белого котёнка. Пётр Иванович приблизился к дому, и постучал в доску, которая служила дверью. В доме послышалась возня и нецензурная брань. На пороге возник невысокий худенький мужичок.

- Чего?! – выкрикнул он пропитым голосом.

- Здравствуйте, – поздоровался Пётр Иванович. – Я из милиции, ка...