− Прекрати! − решила я закрыть эту тему. − Зря я поделилась с тобой этими рассуждениями.

− Это верно, − хмуро заметил он.

− Почему тебя это так сильно задело? − поинтересовалась я.

− Почему? − он посмотрел на меня. − Потому что ты слишком мала и многого не знаешь об этом мире, чтоб кого-то брать и обливать грязью.

− Что? − возмутилась я. − Обалдеть! Тебя просто задело, что ты один из таких, ничем не выделяющихся папенькиных сынков, гоняющих на тачках, подаренных родителями.

− Зато ты такая правильная! − воскликнул он, встав со скамьи. − Видать, тебе сам Бог дал право решать за всех, кто плох, а кто нет.

− Кто говоришь? − я встала напротив него. − Бог? Бога нет!

− Ух ты! − Паша покачал головой. − Ах, точно! Зачем он нужен, если есть ты! Такая справедливая!

− Нет! Просто, если бы он был, то… − едва не выпалила я, − неважно!

Махнув рукой, я вновь присела на скамейку.

− Я заметил, у тебя действительно куча проблем, но самая главная, это отсутствие уважения по отношению к другим, − произнес он. − Я рад, что не поделился с тобой своими переживаниями, такая, как ты, не оценила бы, − развернувшись, он направился к машине.

− А?! А ты!? А ты!? − я была в гневе от его слов. Мне было очень неприятно слышать от него подобное. − Пафосный, бездушный придурок! Я подам на тебя в суд за наезд!

− Да подавай! − крикнул он издалека. − Если тебе совсем делать нечего. Но все дело в том, что я с этим разберусь и продолжу рассекать по Москве на купленной за свои деньги машине, а ты вали в Питер, и живи там, задыхаясь от своей ненависти.

На этом он свернул за угол, и мне не было никакого смысла кричать что-то вслед.

====== Шестнадцатая. ======

Мне не понравились прощальные слова Павла. Он был неправ! Я никогда не завидовала подобным людям! А если и завидовала, то лишь шутя, несерьезно. Это же не я напросилась в компанию к ним! Сюда я приехала лишь из-за брата, который беспокоился о своем будущем. На глазах выступили слезы. Я содрала пластырь, который наклеили мне на висок, и, скомкав его, отправила в ближайшую урну. Немного успокоившись, я поднялась со скамьи и, спросив у первого встречного, где тут ближайшая остановка, направилась к ней. Спустя два часа добралась до гостиницы. Швейцар при входе сначала не узнал во мне постояльца, но, присмотревшись, охая и ахая, открыл передо мной дверь. Поблагодарив его, я поплелась к лифту. Все мои мысли были обращены в молитву: «Пожалуйста! Можно я наконец-таки окажусь в номере!». Буквально через десять минут мое желание было исполнено и я, встреченная холодным молчанием из комнаты брата, несказанно обрадованная тому, что он не вышел, заперлась в ванной. Оценив ущерб, нанесенный моему телу за сегодняшний день, я пришла к выводу, что все не так уж плохо. Нет, повреждения, конечно же, были, но не столь серьезные, чтоб переживать насчет шрамов. Рана на виске и вовсе была едва заметна. Оставалось лишь пережить ушиб ноги, но и с этим вряд ли бы могли возникнуть осложнения. Испорченные колготки я выкинула сразу же, как стянула их с себя, а грязь с куртки стерла влажной тряпочкой. Отмокнув в ванной, я выбралась оттуда и прошла к себе в комнату. Рухнула на кровать и задумалась.

Черт! Красавчик с неотразимыми глазами, который так и остался неразгаданным, заинтриговал меня. Он втоптал меня лицом в грязь. Два раза за день. Физически и морально.

− Нормально? − возмутилась я.

В дверь постучали.

− А?

− Я зайду? − Кир, приоткрыв дверь, обратился ко мне.

− Конечно, − ответила я, прикрыв себя покрывалом и опустив на лицо прядь волос, чтоб прикрыть царапину.

Я сняла все бинты, но раны, естественно, никуда не делись, а мне не хотелось расстраивать брата.

− Цветы, − протянул Кир.

− Да.

− От Николая?

− Да.

− А. Понятно. Ты есть пойдешь?

− Да.

− М-м-м… − Кир, озадаченный моими односложными ответами, замолк.

− Кстати, думаю, уже пора, так что с твоего позволения, я, пожалуй, начну одеваться.

Непрозрачно намекнула ему, чтобы он вышел. В любое другое время я вдоволь бы поиздевалась над ним, скинув с себя какую-нибудь деталь гардероба, но сейчас, во-первых, была с ним в ссоре, во-вторых, была слегка «помята».

− Да-да, − он прикрыл за собой дверь.

− Вот черт! − с некоторым затруднением встав с кровати, я пошла смотреть одежду на вечер.

Выбрав джинсы и кофту с высоким воротником, я, причесав волосы и оставив их наполовину свисающими на лицо, предстала перед братом.

− Пошли? − предложил он.

− Пошли.

Стараясь как можно менее заметно хромать, я, не дожидаясь его, направилась к лифту.

− Ты как-то странно ходишь, − все же отметил он.

− Да… неудачно встала на ступеньку, соскользнула и ушиблась, − ответила ему.

− О? Осторожней надо!

Мы вошли в ресторан и я, делая вид, что не замечаю никого вокруг, в особенности махающего мне Колю, направилась к нашему столику.

− Он, вроде, поприветствовал тебя, − пробормотал Кир.

− Ну, здорово! − ответила я.

Погрузившись в меню, отметила то, что хотела бы на следующий день. Брат, заказавший вполовину меньше, смотрел на меня со своего места.

− А что с руками? − ишь какой глазастый!

− Ничего.

− Тоже упала?

− Да. Оттуда же.

− М-м-м… аккуратнее надо бы.

− Спасибо, как-нибудь сама догадаюсь.

− Полина, хватит ерничать! Давай мириться! − предложил Кир.

− Давай! − улыбнулась я.

У меня вечно кишка тонка для подобных предложений, поэтому я с радостью пользуюсь теми, что исходят со стороны.

− Вот и отлично! − улыбнулся брат и принялся уплетать за обе щеки свою порцию.

Я последовала его примеру.

− Ну, как прошел день?

− Супер! Кстати, я познакомился с начальником. И он никакой не жирный.

− Да неужели? − у меня не было сил сдержать сарказма.

− Ну да! А что?

− Ничего. Ну, и какой он?

− Александр Алексеевич, наоборот, очень подтянутый мужик. Говорит по существу. Правда, порой от его слов по спине дрожь пробегает.

− Серьезно?

− Серьезней некуда. Он приехал со своего нового завода. Вроде там все круто. Сказал, что будет жестко контролировать всех нас, сказал, что если мы будем выкладываться на все сто, то у каждого есть шанс.

− О! Здорово!

− Кстати! − вспомнил о чем-то Кир. − Завтра у каждого участника проекта личное собеседование с Мятежным.

− Да? А если не пройдешь его?

− Не знаю. Но мне сказали, что это очень важный этап, что он будет начинать формировать свое мнение обо всех, и, естественно, хочется, чтоб это мнение оказалось как можно положительней.

− У тебя не будет проблем! − успокоила я явно переживающего брата. − Ты весь такой суровый и правильный, что он сразу же тебя полюбит.

− Да, но… дело не только во мне.

− А в чем еще? − поинтересовалась я, отхлебывая малиновый чай.

− В том, что там надо будет подробно описать свою семью, всех родственников.

− Оу, − призадумалась я, − ну, ты осилишь! Или ты боишься, что не сможешь описать все мои положительнее стороны? Ха-ха-ха! − засмеялась я.

− Да я бы описал! Но он в курсе: кто ты и что ты тут, − угрюмо заявил он.

− Ну, и? Я не имею право быть тут и поддерживать тебя?

− Имеешь. Но есть некие правила. Родственники, сопровождающие участников, должны присутствовать при собеседовании и лично познакомиться с начальством.

− Что?! − я моментально впала в шоковое состояние.

− Ага.

− Это нереально.

− Еще как реально, − протянул Кир, − завтра, вместо работы на заводе, нас всех, включая тебя и меня, ждут в одном из главных офисов Мятежного, расположенного в центре Москвы.

− Пипец! И что? Мне придется общаться с ним? − возмутилась я.

− Ага.

− Да что же это такое? Мне придется говорить, что я все тут полюбила и как тут замечательно? − посмотрела я на брата.

− Да. Делая это как можно искренне.

− Вот это испытание, − проблеяла я.