- Да, у вельмож, а у слуг общий, а еще сральня во дворе, - отвечал шут.
- Годится,- одобрило быдло.
Потом быдло стало осматривать разные разности. Оно обошло все палаты, вернулось в царскую спальню, легло на царскую постель и сказало Ерошке:
- Отдохнуть хочу, а ты рассказывай.
- О чем?
- А как вы тут живете. Да, кстати, та вот голубица невинная, что от меня в слезах убежала,- не Настасья ли?..
- Настасья,- отвечал шут,- да голубица ли... Болтают, будто...
- А ты не болтай,- оборвало его быдло,- ты мне про вашу жизнь рассказывай, про Саврасию, про столицу, а я послушаю.
Шут, поглядывая на быдло, начал рассказывать о том, о сем и вдруг встал перед быдлом на колени и взмолился:
- Дядюшка быдло!
- Да что вы все моду взяли на колени бухаться! - с досадой сказало быдло. - Сядь по-человечески.
Но Ерошка горячо продолжал, не вставая с колен:
- Дядюшка быдло! Одна надежда на тебя! Ведь у нас же черт-те что делается! И раньше-то худо было, а как Гордей захватил царство, так совсем срамно стало! Сколько было приличных людей - всех замучили, богатырей в Турцию на смерть послали, войско угробили. Теперь случись война - и воевать-то некому будет! А при дворе что творится,- ведь волосы дыбом! Чем подлей человек, тем почету больше. Министры в деле ничего не смыслят, вся служба - Гордею в рот смотреть. А разврат какой! Ведь он что делает? Ты посмотри, посмотри!
Ерошка стащил с себя дурацкий колпак и показал быдлу: у него во весь лоб была пластинка брони, прикрепленная к голове ремешком.
- Что это? - спросило быдло.
- Это царь завел моду, когда гневается, щелчки всем ставить. Он руку на том набил и на палец железный наперсток надевает. Двое померли даже. Поэтому у нас при дворе одни твердолобые и остались. А я, видишь, дурак, мне закон не писан, и я перед царем шапку не снимаю. Он пару раз отшиб палец о мою броню и больше не щелкает.
- Еще обосру,- решило быдло. - Неделю обсирать буду!
- Кабы не Павсаний да еще Калдин, то уж совсем худо стало бы. Он-то, видишь, Калдина побаивается, так порой слушает, рассказывал Ерошка.
- Павсаний называется - это кто? - спросило быдло.
- Это епископ наш, праведник, живет в монастыре за городом. Его народ чтит и царица Акулина, так Гордею вроде как тоже прислушиваться приходится.
- А Калдин называется - это кто? - спросило быдло.
- А это посол вестландский. Человек ученый и бывалый, да на руку нечист: у царя жалованье получает, а потом доносы пишет.
- Жалованье-то за что?
- А за то, чтоб писал про нас за границу, как скажут, чтобы иноземные короли про наше воровство и разруху не знали.
- Ну и что - пишет?
- Когда пишет, а когда и сподличать пытается. Мы его-то письма перехватываем да читаем,- пояснил Ерошка.
- А откуда ты заморские языки знаешь? - заинтересовалось быдло. - Ведь он, поди, по-иноземному пишет?
- Я слугой при Афоньке за границу ездил, там и выучил,объяснил шут. - Набрался там ума-разума, вот теперь дураком и прикидываюсь. Дядюшка быдло! Ты про Настасью сам решай,конечно, Вальдемара ты поймал, но уж как тебе совесть подскажет. А воровство наше непременно выведи! Останься у нас! Ведь если все так и дальше катиться будет,- гибель, конец стране!
В это время императрица Акулина вызвала епископа Павсания и умоляла его:
- Владыка, одна надежда на вас! Ведь это что же будет, где ж это видано,- царевну за быдло выдавать! Конечно, я не вполне довольна поведением Настасьи, но она мне все-таки родная кровь. И что же про нас заморские-то короли скажут? Ведь срам, срам! Пойдите к нему, вы святой человек, оно вас послушает!
Епископ Павсаний пошел к быдлу со словом увещевания. Быдло увидело, как отворилась дверь и в покои ступил человек в странных черных одеждах. У него было доброе лицо и глаза неземной кротости и ласки.
- Мир вам, чада! - сказал человек в черных одеждах, странно шевеля правой рукой.
- Кто это? - спросило пораженное быдло.
- Это епископ Павсаний,- шепотом объяснил Ерошка.
Епископ начал говорить. Быдло слушало, разинув рот: оно и не знало, что человеческая речь может литься в таком благозвучии и покое, и никогда не слышало таких удивительных оборотов. Быдло с изумлением чувствовало, что этот странный человек ему чем-то близок и дорог и оно не смогло бы его обгадить, даже если бы захотело. А епископ все говорил и глаза его все светились.
- Ладно,- сказало быдло, когда епископ замолчал, - от Настасьи я отказываюсь: не быдлу на таких красавицах жениться! Пол-царства мне тоже не надо. Но жить буду во дворце, есть буду за одним столом с царем, и чтобы в остальном было наравне. После царя главный - как называется?
- Первый министр,- сказал Ерошка.
- Не, это не то,- сказало быдло. - Министр - он сегодня первый, а завтра последний. Другое должно быть.
- Есть такое в заморских странах,- нашелся шут Ерошка,называется: канцлер.
- Канcер? Нет, непонятно будет,- отклонило быдло.
- При отце покойного царя Симеона Иоанне,- подумав сказал епископ,- было такое. Когда Иоанн уезжал из столицы, то оставлял своего дядю князем-правителем.
- Ну вот и я буду князь-правителем,- решило быдло.
Епископ пошел к императору и изложил ему волю быдла. Царь Гордей ожидал худшего и с радостью на все согласился. Епископ с Ерошкой сели и живо написали указ. Зачитали:
- Указ его величества императора Гордея, царя всея Саврасии.
Чудесным геройством нежданного витязя мы избавлены от гнусного разбоя Вальдемара Курносого. Оный витязь совершал сей подвиг не имея намерением получить руку принцессы Анастасии и половину державы. Поэтому повелеваем: Анастасию от ее слова освободить, а названному герою даровать титул князя-правителя с превосходством в старшинстве над всеми, кроме императора, и с правами особы царской фамилии, как-то: есть за одним столом с государем, иметь во дворце свои покои и прочая, прочая, прочая...
- Такова моя царская воля,- подтвердил царь Гордей.
Принц Агафон воспитывался за границей и получил тонкие манеры. Он не выдержал:
- Как не стыдно соглашаться на такие позорные условия!
- Такова моя царская воля,- повторил император.
- Да какой же вы, папа, после этого царь,- вне себя закричал принц,- если собираетесь обедать за одним столом с испражнениями!
Придворные оторопели:
- Неслыханная непочтительность!
- Если я не царь, то и ты не наследник, - хладнокровно отвечал царь Гордей.
- Рукоблудием занимается, а туда же - отца учить,громко произнес император.
Придворные засмеялись и захлопали в ладоши.
- Этого, папа, я вам никогда не прощу! - воскликнул побледневший принц и со слезами на глазах кинулся вон из залы.
У порога он остановился и заявил:
- Если хочешь знать, я уже полгода сплю с твоей любовницей Таисией Журавлевой!
- Какая ложь! - изумилась Таисья.
- Так ты, сучка, и с Гордеем, и с Агафоном блудишь! завизжала императрица и отвешала той затрещину.
Император, побагровев, встал с трона и велел принцу Агафону немедленно убираться из его царства.
- Плешивый холуй! - изо всех сил крикнул принц и вышел.
- Карл Федорович, за что он так ненавидит вашу плешивость? - спросил государь казначея.
- Да, да, действительно, Карл Федорович? - поддержали придворные.
Но в эту минуту в залу вошло быдло и завоняло:
- Так ты, плешивый холуй, людей щелчками увечишь! Неделю обсирать буду!
И непостижимое повторилось.
- За оскорбление высочайшей особы,- повелел государь, проморгавшись,- бывшего принца Агафона схватить и предать казни четвертованием!
Но Агафон переоделся в простое платье и в тот же день бежал из Саврасии.
А быдло поселилось во дворце и скоро со всем освоилось.
- Его превосходительство не желает занять покои принца Агафона? - не без тайной издевки предложил быдлу гофмейстер и был обосран за ехидство.
