С юга подул теплый ветер, моментально высушив и одежду, и лужу под ногами. В лицо ударили острые песчинки-мошки, на зубах заскрипела пыль.

- Вещи где? - стоило процессии двинуться, спросил Поляк. - Еда там, туалетная бумага. Где, я вас спрашиваю?

- А где Гриша? - оглянулся по сторонам Сима.

- Ах ты, сука, Григорий, ах ты сука воровская! - что есть мочи прохрипел на всю пустыню Поль, заприметив на горизонте колыхающуюся точку, что еще несколько минут назад была улиткой Григорием. - Вот он че по фене стелил! Какая наглость, ты посмотри на него!

- Земля круглая, улиточка! Земля круглая! - прокричал вдруг тот самый Дин Винчестер, погрозив кулаком совсем в другую сторону.

Полная луна, что все это время скрывалась за пузатыми тучами, сейчас спешно выкатывалась за борт, чтобы сделать рокировку с солнцем, а это значило одно - ребята ужасно опаздывают к открытию ярмарки. Вся эта катавасия с улитками, монстрами и прочими спринтами и марафонами играли на руку и лапы монстрам, что шли по пятам.

Банда неслась навстречу новому дню и новым знакомым, что смогут помочь и смогут что-то еще. Что смогут сами ребята, мы знать пока не можем.

Не прошло и пяти минут, как первые лучи красного солнца вылились на пустыню. Стало теплее, а где-то далеко-далеко начал горлопанить дикий пустынный петух. До открытия базара оставалось немногим более часа.

- Консерву бы сожрать, - без надежды на привал пропищала Ариель.

- Открывал сердце, как консерву! Бери мои чувства, эмоции и нервы! Пила "четыре", пила "пять"! Себя разрезаю опять и опять! - вдруг начал напевать тот самый Дин Винчестер.

- Никаких привалов, - сурово взглянув на голодающих, буркнул Поляк. - Терпеть.

"Терпеть" - дал себе команду Сергей.

По крайней мере, в этом мире можно выжить.

И одновременно с тем, как мир пытается его уничтожить, сюжет второсортного романа таки раз за разом спасает и спасает Серегу, недвусмысленно намекая, что все будет хорошо.

- Все будет хорошо, - хлопнул вдруг Серегу по плечу Серафим. - Выше нос!

- Из глаз доставал голубые брильянты, ходил на цыпочках пес элегантный! Плаксивый Пьеро, глупый Арлекино, золотые ключики - к ножкам Мальвины! Хочешь быть разбойником - не люби принцессу!

- Да откуда ты все это знаешь!

- Мертвые поклонники, живые поэтессы!

- Как же ты задолбал! - крикнул Серый и ступил на тропинку, что вытоптали сотни и тысячи ног и лап, что каждый день, каждый год этим путем ходили на базар.

Потянуло дымом, из-за холма выскочил флаг, но длинный флагшток держал полотнище. Флаг исчез. Затем показался снова, задержался чуть дольше, но шест вновь ухватил ткань за хвост.

6. Глава, в которой банда таки добирается до базара, базарит и добазаривается, а коняшка Поль всех побеждает и спасает каждого . Каждый благодарен коняшке

Гомон, болтовня и крики доносились из-за поворота. Из-за поворота наверх. Там происходило что-то очень веселое и, в то же время, странное.

Тропинка забиралась на самую вершину огромного холма и срывалась оттуда вниз, в гущу, в толпу, в жирные телеса и рты голодных до золотишка, серебришка, полтишка и тыщенок торгашей.

Рынок перед ребятами расцвел всеми цветами буро-желтой радуги, у подножья холма сейчас разводили огромный костер и собирали по схеме вроде икеевской просто гигантский вертел.

Низко над землей пролетел петух, почти пробежал по пальцам, оставляя следы на песке и, в то же время, тут же подметая эту бесконечную пустыню перьевым веником - хвостом. Причем веник - тут главное слово. Не хвост-веник, а веник-хвост! Это был веник, настоящий веник, а вот хвостом он был лишь потому, что торчал из того самого места, где должен быть у петуха хвост. Автор не перепутал порядок слов, нет. Веник это был, веник! И хвост. Но хвост уже потом. Ясно?

Вслед за птицей, сильно прихрамывая и хрипя с натуги, проскакало, а точнее устало прошелестело какое-то странное мохнатое существо в ботинках и кожаном шлеме.

- Сколько тут народа? - встал на цыпочки Сергей, оглядывая бесконечные ряды от горизонта до горизонта.

- С каждым годом все меньше и меньше, - замер рядом Поляшка. - Раньше, помню, лет пять так назад, тут было сто-о-о-лько рож! Столько рож! Товар, мамадарагая, сдувало! Покупатели - со всех концов света - дрались, кусались, бились за котелки и чашки, горшки и пакетики! Базарные бои! Продавцы телегами увозили денюжки! Возами! Тазами, ты можешь себе это представить, Серега?! Мелочь под ногами валялась, по деньгам ходили! Мы с пацанами всегда сюда с лопатами и тяпками приезжали после. Некоторые даже с аппаратами, что металл в почве ищут, веришь.

- Верю! - кивнул Серый.

- И вот так мы несколько дней в раскаряку и проводили.

- И много откапывали?

- Помнится, - Поляшка задумался, - лет этак десять назад, мы с корешами три телеги мелочи насобирали.

- Что? - раскрыл рот Серега, зная уже размер местных телег. За секунду до петуха, что оттоптал ноги, по дороге проскочила навьюченная телега, больше походившая на амбар для сена.

- Целый месяц пировали, - довольно улыбнулся Поляк. - Импортный овес, хорошая травка...

- Пошли вон, наркоманы проклятые! Только об одном разговоры у них! Кишь! Пошли отседова, казлы ванючие! Тут вам не притон! - вдруг крикнула бабуся-торгашка из-за прилавка, мимо которого сейчас и проплывала наша компания. И через мгновение, будто по волшебству, старушенция плеснула помоями из ведра.

Пришлось уворачиваться. Оголтелая банда из картонки, коня, гром-бабы, пилота, мелкого зверя и Избранного оказалась на рынке и растерялась. В один миг они позабыли, что им тут нужно, что тут делать, где купить соленого арахиса к пиву.

Сергей вышел из минутного ступора, амнезии, помешательства. Обернулся назад: ряды и ряды кругом, шатры, лавки, животные верхом на хозяевах, верхом на ветках, ветвях, перекладинах, фермах и канатах. Много животных, много непонятных горбато-полосатых существ в балахонах и плащах. Животные были в клетках, а были и не в клетках; невысоко над головами, метрах в трех от земли тянулись какие-то странные веревки, провода, все извивалось, завязывалось, затягивалось и путалось. Казалось, небо тут было совсем другого цвета, и причиной тому была эта странная необычная паутина, что саваном укрывала базарные ряды. Сергей продолжал таращиться по сторонам. Странный рынок был по-настоящему странным, он был чудным, волшебным, магически пугающим и трагически непонятным. Сергей крепко чихнул, почти сложившись пополам: дым ароматических свеч, пряный пар, запах чая, алкоголя, жареного мяса, кислого пота били по рецепторам, а затем - с разворота - по мозгам. Сергей чувствовал, что начинает пьянеть, дурман овладевал сознанием, а между рядов становилось все больше и больше странных существ и все меньше и меньше людей и коняшек.

Как-то неожиданно быстро и неотвратимо незаметно наши герои оказались в царстве лавок, котелков с пряностями, чашек с чудо-мазями, мешков со скарабеями и сушеными крыльями местных летучих мышек, среди трав и настоев, между связками диковинных фруктов и живых овощей, проклинающих всех и каждого, кто посмел постучать по овощному боку, будто по арбузу. Вокруг то и тело проносились те странные мохнатые существа, периодически бибикали и почти сбивали с ног велосипедисты, навьюченные баулами кипятка, пакетами чая, козами, притороченными на багажнике, и мешками сахара.

- Это чай-кофе-потанцеум, - комментировал Сима, что сейчас почти вплотную подошел к Избранному и незаметно пристегнул себя метровым шнурком на карабине к ремню Избранного. Чтобы не потерялся, ага. И чтобы не украли. - Хочешь, закажем? Тут отменный кофе!