Потом она повернулась и огляделась. Её лицо угасло, когда она увидела обитые мягкие стены, кровать, превратившуюся в больничную койку, пятна дерьма и кровь, иглы в углах, осколки стекла и бритвенные лезвия, врезанные в каждую поверхность в ожидании неосторожного движения рукой или ногой.

-- Нет, -- сказала Ожог.

Элли напряглась.

-- Извини.

Лицо Ожог помрачнело.

-- Это... Это вовсе не красиво... Я это помню.

-- Я бы показала другие места... если бы могла.

Голос Ожог был придушенным.

-- Но ты не можешь. Я напоминаю тебе о психушке. Я напоминаю о плохих временах, о временах, когда ты была несчастнее всего.

Элли опустила взгляд и проглотила комок в горле.

-- Я думала, мы друзья. Нам бывало неплохо вместе, разве нет? Несколько раз, когда нас выпускали из палат, когда у нас были хорошие дни. Шутки, истории. Я имею в виду... я знаю, что иногда у меня бывали приступы, может, я кусалась или обзывалась, или угрожала тебе...

Ожог замолкла. Элли не проронила ни слова.

-- Но я... я не... -- Ожог запнулась. Глаза её вспыхнули оранжевым огнем. -- Ты видела во мне друга? Не смей мне лгать!

Элли не смогла ничего ответить. "Они использовали меня как приманку, чтобы ты начала с ними сотрудничать".

-- Ох блядь... Бля, мне так жаль, -- сказала Ожог. Она отвернулась и завозилась у железной двери. Элли осознала, что та заперта и изменила её так, чтобы она открылась. Ожог распахнула дверь и остановилась в проеме. Не поворачиваясь, она сказала:

-- Мне жаль, что так получилось с твоими друзьями. Я правда надеюсь, что они в порядке.

-- Я тоже.

-- Рада, что у тебя всё хорошо. Надеюсь, что я не смогла тебе всё испортить.

Ей пришлось набраться немного храбрости, но всё же Элли пересекла комнату и обхватила Ожог руками, обняв её со спины.

-- У нас бывали хорошие времена, -- солгала Элли, -- береги себя.

Ожог отстранилась, и Элли отпустила её. Она увидела, как та отыскала дверь на внутренний балкон над танцполом и услышала, как она сбегает вниз по ступенькам.

Элли сползла по стене, своей силой убрав с неё острые предметы, которые могли её поранить. Она спрятала лицо в ладони и закрыла глаза, чтобы отгородиться от вида окружающей комнаты. Она подождёт несколько минут. Несколько минут, пока она не будет уверена, что Ожог ушла, и лишь затем отправится проверять остальных.

Она потратила долгие месяцы на то, чтобы добиться прогресса, который она только что потеряла, в плане её психического здоровья -- научилась преодолевать плохие воспоминания и притяжение того плохого места. Она успокоила себя мыслью, что со временем ей станет лучше. Однажды она уже достигла успеха, и снова сможет его повторить. Это если с остальными всё в порядке.

А вот Ожог уже ничем не помочь.

Интерлюдия 11г (Колин)

Раздался тихий стук. Звяканье, как от удара чего-то твердого по металлу или стеклу.

Секунду спустя он прозвучал снова.

Колин оторвался от компьютера. Прислушиваясь, он повернул голову влево и подождал. Дзынь. Он повернулся в другую сторону, надеясь определить источник.

Он услышал cкребущий звук, а затем опять тихий звон. Было непонятно, откуда он раздавался.

Колин открыл окно мессенджера на компьютере и послал сообщение:

ШП.Оружейник: Есть секунда?

Гильдия.Дракон: Изучаю однообразную информацию о сейсмической активности и вероятных перемещениях Бегемота. Отвратительный код программы. Умоляю, отвлеки меня.

ШП.Оружейник: Я что-то слышу. Можешь подключиться?

Прошло несколько секунд, звук раздался снова.

Гильдия.Дракон: Услышала. Подожди. Изменяю настройки микрофонов, чтобы триангулировать источник.

Небрежно, как только мог, он взглянул в окно. Тонированное пуленепробиваемое стекло, укреплённое слабым силовым полем. Было бы легче пробиться сквозь стену, чем через окно, но он не умел смотреть сквозь стены. Ничего. Пасмурное небо, скрывающее большую часть луны и легкий моросящий дождь. Ни человека, ни зверя. Ничего.

Клац.

Гильдия.Дракон: Вентиляционное отверстие. Над тобой, сзади.

Он обернулся, хватая модель своего нанодезинтегратора со стойки на столе. Это была уменьшенная копия, всего лишь карманный нож, которым Суинки могла бы воспользоваться для демонстрации. Но всё же лучше, чем стул, или какой-нибудь инструмент.

Он быстро оценил, стоит ли брать шлем, подключённый к боевому анализатору старого костюма. Шлем был не настроен, это обойдется ему в драгоценные секунды -- двадцать или тридцать -- до того, как он подключится к основному серверу. До этого шлем просто лишит его зрения. Пустой дисплей.

Что-то двигалось в темноте за вентиляционной решеткой. Мелькнуло нечто белое или светло-серое, и решетка затряслась, выбросив облачка пыли из отверстий, где её держали шурупы. И снова этот звук. Дзынь.

Решетку выбило из стены с такой силой, что она пролетела через комнату и воткнулась в противоположную стену. В облаке гипсовой пыли было сложно что либо рассмотреть, но Колин заметил руку, полностью белую, с сегментированными суставами и растопыренными пальцами, направленную в комнату.

Ладонь наклонилась вперёд, а затем упала на пол вместе с подсоединённым предплечьем, от "локтя" которого в отверстие тянулся кусок цепи.

Последовали другие части тела, отделённые от остальных и заключённые в белую оболочку. Предплечье, две половинки корпуса, а потом -- голова. Остальное тело последовало за ними, стекая на землю, как жидкость в лужу. Правая рука и левая нога были отделены, независимы, оканчиваясь шаровыми суставами.

Колин обратил внимание, что плоская поверхность, соединяющая левую и правую половинки груди, содержала прозрачную панель. Внутри были органы, аккуратно разрезанные пополам, и они пульсировали жизнью, влажно дрожа на стекле, или том, что его заменяло. Там же были и механизмы -- регуляторы и фильтры, другое оборудование, подогнанное для размещения в полостях между самыми важными системами. Оружие, инструменты.

Он знал его по брифингам. Манекен.

Осознание того, с чем он столкнулся, подтолкнуло его к действиям, вырвав из секундного паралича, вызванного зловещим видом внутренностей. Пока Манекен не мог двигаться, он рванулся к нему, нажимая на выключатель ножа, чтобы активировать дезинтегрирующий эффект. Вокруг лезвия сформировалось серое неподвижное облачко.

Колин был в двух шагах от врага, когда из руки Манекена выскочил телескопический клинок прямо в его направлении. Несмотря на скользкий пол, удача и хорошая реакция позволили ему затормозить до того, как он столкнулся с оружием. Он упал на спину, рефлекторно кувыркаясь, чтобы смягчить падение.

Клинок исчез в кисти Манекена с такой силой, что ладонь и предплечье, с которым она была соединена, взлетели от отдачи. Ладонь повернулась в воздухе и лезвие выскочило снова, втыкаясь в притолоку.

Цепь втянулась с тихим жужжанием, и предплечье соединилось с рукой, которая вскоре вошла в плечо торса. Смоталась цепь, соединяющая две половинки торса, и они защелкнулись невидимыми механизмом так, что щель между ними стала практически не видна. Колин почувствовал, как его оружие потянуло из руки, как будто включился электромагнит. Отделённые рука и нога взлетели к плечу и паху, защелкиваясь на месте.

Голова была последним, что соединилось с высоким тонким телом. Цепь медленно втягивала её, таща по полу и поднимая с земли. Она закачалась, отскакивая от ноги, живота, плеча, наконец соединилась с шеей, царапая потолок своей макушкой. В ней не было глазных или ушных отверстий, никаких проёмов для забора воздуха. Просто голова. Белая и гладкая, как яичная скорлупа, с неглубокими впадинами на месте глаз и рта, и небольшой выпуклостью на месте носа.

Манекен поднял руку, поместив её на макушку. Резко повернув, он вставил голову на место с явно слышимым щелчком. Он проверил степени свободы, наклонив её вперед, назад, в стороны, а затем провернув на триста шестьдесят градусов.