-- Мне неплохо и так.

-- М-м-м, -- женщина улыбнулась, её взгляд опустился. Она обхватила руку и тронула другой подбородок, прижав при этом груди к телу. Она повернулась, оглядывая округу, оценивая территорию Суки.

-- Возможно, пока что. У тебя есть свобода бегать и делать что вздумается. Прекрасно. Но рано или поздно тебе станет тесно. Ты осознаешь, что ты всё ещё в клетке, созданной ими. В конце концов, ты всё еще подчиняешься их правилам.

Сука посмотрела по сторонам на пустые затопленные улицы вслед за Сибирью. Она не ответила.

-- Может ты можешь быть счастлива вот так. Как собака, с ошейником на шее, на огороженной территории. Ты так никогда и не поймёшь, о чём они говорят. Лучшее, на что ты сможешь рассчитывать, это похлопывание по голове, когда ты молодец, делаешь, что тебе говорят, может, немного общения, когда ты покажешь себя хорошей девочкой. Но возможно, этого ты и хочешь.

-- А что ты предлагаешь?

-- Быть дикой. Быть свободной. На самом деле свободной. Это восхитительно. -- Сибирь глубоко дышала.

Сука нахмурилась. Слова звучали хорошо. Но они были всего лишь тем, чем были -- просто словами.

-- Я сделаю тебе два подарка, Сука, -- прошептала Сибирь, -- один будет ждать тебя, когда ты вернёшься в свой... как ты называешь это своё место?

Сука не ответила.

-- Пусть это будет, скажем, конура. Мне нравится.

Сибирь вдруг сократила дистанцию с неожиданной скоростью, её шаги больше не сдерживались, перенося её на большие расстояния, пока она неслась по затопленной улице. Прежде, чем Сука смогла отреагировать, прежде, чем вступились собаки, она была совсем рядом, внезапно остановившись. Сибирь положила руку ей на ключицу. Суку приподняло в воздух и бросило в воду, окунув и больно приложив об землю, так что из неё вышибло дух.

Пока она пыталась восстановить дыхание, Сибирь прошептала:

-- Второй подарок особый, сокровище для родственной души.

Сука зашлась кашлем, попыталась, но не смогла двинуть и рукой.

-- На данный момент, ты единственная, кто слышал мой голос и остался жив.

Она поцеловала Суку в лоб, как мать целует ребенка. Сука пыталась увернуться, но добилась только того, что вода попала ей в нос и глаза. Она начала отплёвываться и набрала воздух в пустые лёгкие.

Когда она снова смогла видеть, Сибирь исчезла. Её собаки глядели на ближнюю крышу.

Трясясь, она подозвала жестом Бентли и забралась на его плечи.

Кашляя, высмаркивая воду из ноздрей, она отдала приказ: -- Домой!

Мысли её блуждали, пока она верхом на Бентли скакала по улицам. Тупой гул слишком многих вещей, которые пришли ей в голову одновременно, все слишком важные, чтобы их игнорировать. И в то же время, она не желала думать о них, не хотела складывать их воедино, потому что не была уверена, что ей понравится, к чему они приведут.

Подарок, который оставила ей Сибирь. Некоторые подручные были в её конуре. Что важнее, некоторые собаки тоже были там. С каждой минутой пути беспокойство её росло.

Она соскочила с Бентли, как только они подъехали, и распахнула двери.

Кровь. Следы вели к Шавке и Кусаке, которые валялись без сознания на первом этаже. Девушка с ветеринарным образованием, которую прислал Выверт, сидела, всхлипывая, в углу и баюкала руку, которая безвольно висела под неправильным углом.

Это произошло недавно. Сибирь сделала это, пока она добиралась сюда.

Больше крови, один из парней, собачник с годами опыта, лежал у кухонной стойки, прижимая к лицу свою скомканную рубашку. Под рубашкой она заметила четыре параллельных пореза, там где Сибирь провела по лицу своими ногтями.

Ни одна собака не пострадала. Она перепроверила, чтобы убедиться. Большая часть забилась по углам, некоторые убежали наверх.

В кровавых пятнах прослеживался узор, как будто Сибирь рисовала краской. Линии, которые вели от каждого из раненных к центру комнаты, где стояла коробка, едва забрызганная кровью.

Она нервничала, открывая её, но не могла не сделать этого.

Маленький пушистый комок попытался сбежать, но она его поймала. Он вцепился ей в пальцы. Она отдернула руку, схватила его за горло и прижала к земле, демонстрируя своё явное превосходство.

Щенок хаски? Нет. Строение тела отличается. Уши меньше, конечности длиннее, отметины на щеках и морде.

Волчонок. Где его нашла Сибирь?

На дне коробки была карточка, попорченная мочой. Сука подняла её самыми кончиками пальцев. Она так и не научилась толком читать, так что ей пришлось произносить по отдельным буквам, шевеля губами.

-- Тэ...ы... ты, ты сэ...о...со...-- Следующую букву она не узнала. Она начала с конца: -- Вэ...о...лэ...волк.

Она сдалась. Всё равно она уже догадалась.

"Ты собака или волк?"

По правилам, ей нужно было немедленно связаться с Вывертом. Уведомить его о произошедшем. Она отыскала телефон в кармане жакета и начала прокручивать список контактов. Её палец замер над кнопкой вызова.

Что ею движет? Кого она защищает? Друзей? В самом ли деле они её друзья? Не то чтобы она хотела их предать, нет, она не повторит свою ошибку, но...

Она не могла выразить свои мысли, но лицо Тейлор мелькнуло перед её внутренним взглядом, когда она отложила телефон в сторону.

Может, она ещё посмотрит, чем закончится эта проверка. Она не станет отступать. Но, в итоге, она сама решит куда ей двигаться и что ей делать.

-- Ты! -- она указала на человека с ранами на лице. -- Иди покажись врачу. Возьми с собой всех, кому тоже нужно. Но я не хочу, чтобы вы сообщали Выверту, и не обращайтесь к его врачам. Всем понятно?

Человек посмотрел на неё, задержав взгляд. Наконец, он кивнул. Она не знала, послушается ли он, или задумал что-то, но если они проинформируют Выверта, то, по крайней мере, это даст ей повод прогнать его и остальных прочь.

Она посмотрела на волчонка, который всё пытался покусать её за пальцы. Она отпустила его, подождала, пока он нападёт на неё снова и завалила его набок.

-- Маленький ублюдок! -- улыбнулась она.

Почти не размышляя, она применила силу. На самую малость. Она не почувствовала почти никаких вибраций или содрогания, которые обычно испытывала как интуитивную отдачу, применяя силу к другим собакам. Только когда она увидела, как на нём расходится шкура, она поняла, что сила на нём срабатывает. Быстрее, отзывчивее, с меньшим чувством временной усталости, которую она так часто испытывала.

Он легче отзывался на её силу? Что бы это значило?

Интерлюдия 11б (Тео)

Тео сжимал пульт обеими руками. Вот уже пять минут он не сводил глаз с телевизора.

Все эти пять минут телевизор был выключен.

-- А кто это у нас тут такой красивый? Кто тут прелестная маленькая девочка? Вот кто! Вот какая у нас малышка!

Астра издала характерный пронзительный вскрик, который предвещал скорую истерику. Тео сжал пульт ещё сильнее. Он почувствовал пульсирующую боль там, где грани пульта врезались в ладони.

-- Ну, не плачь, не плачь!

У Тео пересохло в горле, с каждым ударом сердца его руки будто бы вздрагивали, а перед глазами всё расплывалось. Никогда ещё он настолько пристально не всматривался в телевизор. Форма и цвет ящика, пропорции экрана и внешней рамки, тонкая серебристая линия по граням, логотип "Старри" в самом низу -- всё это, он подозревал, останется в его памяти до конца дней.

Хотя, возможно, конец его дней наступит очень скоро.

-- Не-а, что-то меня не тянет. Эй, пацан!

Сердце Тео подпрыгнуло в груди. Он отвёл глаза от телевизора и посмотрел на человека, держащего Астру.

-- Ей подгузник надо поменять.

Тео кивнул и встал. Он потянулся за Астрой, и мужчина кинул ему ребёнка. Пришлось броситься вперёд, чтобы её поймать, она почти выскользнула из его рук, и он еле успел её удержать, прижав к животу. Она начала вопить.

-- Не урони её, или я разозлюсь.

Тео кивнул, повышая голос, чтобы перекричать крики Астры: