- Сперва болотник, остальные после, - рука бессильно упала.
Шестерня стремительно обернулся. Неподалеку, упираясь спиной в стену, сидит Дерн, голова свесилась на грудь, словно болотник вздремнул, но грудь не вздымается, а зеленоватая кожа посерела, будто присыпанная пеплом. Пещерник быстрым шагом подошел к брошенной у входа котомке лекаря, проходя мимо Мычки, на мгновение остановился. Губы вершинника еще синие, на шее кровоподтеки, распяленный рот жадно хватает воздух, но грудь движется все спокойнее, а кожа на щеках чуть заметно порозовела. Удовлетворенно кивнув, Шестерня поспешил к Дерну, опустившись рядом на корточки, затормошил, с силой ухватив за плечи, хлестнул по щекам раз, другой, но голова болотника лишь бессильно болталась в стороны.
Губы Шестерни затряслись, не переставая бить Дерна по щекам, он заорал, с трудом сдерживая нервную дрожь:
- Очнись, очнись же наконец, зеленая твоя душа! Мы же без тебя пропадем. Все! Секиру мне в печень, да что ж это...
Зеленоватые веки чуть дрогнули, с трудом поползли вверх. Шестерня перестал хлестать болотника по щекам, замер, всматриваясь в лицо товарища. Губы Дерна шевельнулись, раздался едва слышный шепот:
- Пользуясь случаем, решил отомстить за былые обиды? Я уже лица не чувствую...
- Ах ты ж... - в порыве нахлынувших чувств пещерник облапил Дерна, затряс.
Держась за горло, неслышно подошел Мычка, опустившись на колени, спросил, с трудом проталкивая слова:
- Помочь чем?
Дерн поморщился, прохрипел:
- Шестерню убери, пока меня не забил...
Избавившись от наседавшего пещерника, Дерн со стоном воздел руки, в спине стрельнуло, а в груди как будто зашевелились ржавые шестерни, превозмогая боль, подвинул к себе котомку, запустил руку внутрь, страстно надеясь, что в пылу боя нужная склянка не разбилась. Пальцы наткнулись на шершавое, вцепившись в граненые стенки, потянули. Убедившись, что каменные стенки сосуда выдержали, болотник с облегчением вздохнул, уцепился зубами за плотную крышку, рванул. В ноздри ударило терпким. Превозмогая отвращение, Дерн сделал несколько мелких глотков. Во рту полыхнуло, жидкий огонь потек дальше, поджигая все на своем пути, проник вглубь.
Лекарь расправил плечи, ощущая как в тело возвращается жизнь, но памятуя, что действие зелья кратковременно, со стоном воздел себя на ноги, превозмогая слабость. Пока внутри полыхает огонь, нужно помочь остальным, ну а после позаботиться о себе, конечно, если хватит сил...
Дерн оглядел поле боя, глаза остановились на подземнице. Нахмурившись, он быстро прошел к девушке, волоча за собой котомку. Мычка с замиранием сердца наблюдал, как болотник переворачивает девушку, ощупывает, что-то негромко бормоча. Лицо вершинника кривилось от напряжения, а руки повторяли движения лекаря, словно это не Дерн, а он исследовал хрупкое тело, решая что именно сделать.
Дерн продолжал вертеть Себию, ощупывая и надавливая, пару раз под его руками громко хрустнуло, а однажды девушка тихо застонала, отчего Мычка дернулся всем телом. Под конец болотник влил подземнице в рот несколько капель какой-то мерзко пахнущей настойки, стараясь не попасть на пухлые губы, с трудом разогнувшись, пробормотал:
- Вот и хорошо. Еще бы ее в тепло поместить...
Глядя, как вершинник лихорадочно сдирает с себя плащ, Дерн кивнул, направился к Золе, что по-прежнему, не в силах подняться, стоял на четвереньках. Узрев приближающегося лекаря, Зола поднял глаза, надсадно прохрипел:
- А все-таки нам удалось. Хотя... на мгновение я усомнился... - руки мага подогнулись, он мягко завалился на бок.
Вскоре, после того, как Дерн закончил, Зола пришел в себя, сразу же попытался встать. С третьей попытки поднявшись на ноги, маг неверной походкой двинулся к лежащему в центре комнаты трупу, нагнувшись, вырвал посох из закостеневших пальцев.
Шестерня покачал головой, сказал восхищенно:
- Обобрать противника - благое дело. Но вот так, мародерствовать едва оторвавшись от постели...
Зола сказал назидательно:
- Следует отличать бездумную жажду обогащения от насущной необходимости.
- Конечно, конечно, - Шестерня растянул губы в понимающей усмешке. - Я тоже, как взгляну на бесхозное, так вот прямо и чувствую эту самую необходимость.
Не обращая внимания на скалящего зубы пещерника, Зола продолжил:
- Я без посоха, как другие без рук... - подумав, добавил, - и без ног.
Закрыв глаза, маг возложил на рукоять обе руки, и, словно подтверждая сказанное, черные пятна на лице начали стремительно бледнеть, сменяясь румянцем, спина выпрямилась, а ноги перестали дрожать.
Глядя на превращения, Мычка покачал головой, сказал уважительно:
- Похоже, посох у нашего противника не простой.
Глубоко вздохнув, Зола открыл глаза, легко повел плечами, прислушиваясь к телу, произнес:
- Не представляешь насколько. Я вообще удивляюсь, что он с нами стал разговаривать, а не смахнул, едва вошли.
Шестерня пожал плечами, хмыкнул:
- Видать переоценил себя. Со многими такое бывает, пока не получат на орехи.
Зола покачал головой:
- Только не этот. Ведь мы ударили первые, а в результате... - он покосился на недвижимо лежащую подземницу.
Вершинник чуть заметно нахмурился, сказал с досадой:
- Мне кажется вы забыли, кто нанес решающий удар.
Зола покачал головой, сказал с грустью:
- В том и дело, что не забыли. Но боюсь, что это произошло лишь потому, что Темновик не ожидал удара от ученицы. Возникни у него хоть тень сомнения в ее преданности... - он развел руками.
Тело девушки дернулось, изогнулось дугой. Вскрикнув, подземница резко села, темные глаза распахнулись, заполненные болью, невидяще уставились в пространство, но спустя несколько мгновений боль отпустила, а взгляд стал осмысленным. Лицо Себии исказилось страданием, Взглянула на тело мага, Себия прошептала со страданием:
- Но почему?
Мужчины с неловкостью смотрели, как девушка встала, подошла к телу учителя, и некоторое время стояла рядом, опустив голову. Наконец, она повернулась, произнесла севшим голосом:
- Он вряд ли пришел один, нужно уходить.
Стараясь не встречаться с подземницей глазами, наемники быстро собрались, и вскоре небольшой отряд вновь шагал по темным переходам, стремясь, как можно быстрее, уйти с места трагедии.
Когда комната с трупом мага осталась далеко позади, и разговор мало по - малу возобновился, Шестерня осторожно поинтересовался:
- Так это и был тот наставник, о котором ты говорила?
Оторвавшись от невеселых мыслей, Себия скосила на пещерника глаза, сказала печально:
- Нет. Конечно нет. Наставник никогда бы не стал принуждать меня менять решения. А Темновик... - она тяжело вздохнула, - он обучал меня магии.
Из полутьмы долетел голос Золы:
- Даже боюсь представить, чему он тебя обучал.
Себия покачала головой, произнесла приглушенно:
- Ничему такому, чему бы не учил прочих, но у меня слабые способности, поэтому... - она вновь качнула головой, - наши занятия носили скорее условный характер. Но кое - чему я все же научилась.
Шестерня некоторое время шел молча, ероша бороду, затем вновь спросил:
- Так что же с наставником?
Подземница сухо произнесла:
- Он погиб.
Пещерник охнул, пробормотал обескуражено:
- Я даже и не думал...
Девушка украдкой смахнула попавшую в глаз соринку, сказала тяжело:
- Когда-нибудь, возможно, я расскажу эту историю, но не сегодня.
Некоторое время шли в молчании, тишину нарушало лишь глухое постукивание посоха Золы, да изредка негромко звякали баночки в котомке Дерна. Мычка некоторое время настороженно шевелил ушами, напряженно вслушиваясь, но шарканье ног спутников мешало сосредоточиться, и он сказал с неудовольствием:
- Будьте добры, замрите ненадолго.
На него покосились с удивлением, но послушно замерли. Вершинник повернулся назад, его лицо заметно напряглось, а уши шевельнулись. Глядя на Мычку, Себия тоже прислушалась, но лишь пожала плечами, остальные же даже не пытались, зная особенности сверхтонкого слуха товарища. Мычка некоторое время не двигался, весь превратившись в слух, даже голубые глаза застыли, чем не преминула воспользоваться любопытная подземница, помахав перед его лицом ладонью.
