Я даже была благодарна, что Кингсли не стал распространяться о том, что произошло. Иначе бы в Мунго было не протолкнуться от назойливых репортеров. И меня бы заметили. А так, я каждый вечер после занятий сбегаю сюда через камин в нашей гостиной. Учусь, читаю ему книги вслух, передаю свежие сплетни. И не даю забыть о том, что я так просто не сдаюсь.
***
Я пытаюсь начать ходить. Восстанавливающиеся мышцы и срастающиеся кости все еще отказываются меня слушаться, делая этот процесс долгим и мучительным. Но я перебарываю эту боль. Она ничто по сравнению с…
И эта назойливая девчонка рядом. Поддерживает меня. Не дает упасть. Ловит в последний момент. И тоном надоедливой мамочки читает нравоучения. Женился на свою голову. Даже сдохнуть спокойно не могу.
Я чувствую ее пальцы на своих запястьях. Ладонях. Лице, когда она откидывает отрастающую челку. Иногда касается моих губ. Обводит контур лица. Проводит по шее. Я всегда перехватываю ее руку и убираю.
Черт побери, эту жалость и благодарность! Не нужны они мне! Как хорошо, что я не вижу… Не вижу этого в любимых карих глазах…
***
Мерзкий, отвратительный человек! Как, как я могла выйти за него? Склочный! Ворчливый! Словно ему не сорок, а все семьдесят!
Нудный! Каждый день старается меня задеть. Обидеть. Оттолкнуть. Прогнать. Неужели до сих пор не понял, что это безнадежно? Тугодум!
Поддерживаю, когда он ходит, — брыкается. Убираю потихоньку отрастающие волосы — недовольно кривится. Касаюсь лица — отстраняется. Пытаюсь погладить ожоги — отмахивается как от назойливой мухи. Рискнула поцеловать — наорал на меня и довел до слез.
Я прихожу только через день. Решила проучить.
Когда открываю дверь, замечаю надежду и отчаяние на его лице. Потом его чуткий нос улавливает мой запах, и он снова пренебрежительно кривится. Но я уже увидела то, что мне было нужно. Глупец.
***
Мерлин… Мне страшно. Этот проклятый целитель убирает повязку с моего лица. Просит открыть глаза…
Я не могу…
Я различаю свет и тьму. Но вдруг это все, что я буду видеть? Не могу. Боюсь.
Она берет меня за руку. Невыносимая женщина.
Я вырываю ее. Утыкаюсь лицом в ладони. Мне страшно… Жутко. Я не выдержу этой муки. Знать, что она делает. Представлять в мельчайших подробностях. И никогда больше этого не увидеть. А только вспоминать блекнущие, выцветающие со временем картинки.
Целитель уговаривает, пытается подобрать слова. Но я просто не могу заставить себя разлепить глаза. Чувствую подступающую панику.
Неожиданно рядом слышится удар, звон бьющегося стекла и ее вскрик. Я тут же поворачиваюсь, испугавшись за нее. Вижу смеющиеся, искрящиеся теплом и нежностью карие глаза и лукавую улыбку. Вижу… я вижу…
Я хватаю ее за руку, словно спасательный круг. Притягиваю к себе. Утыкаюсь лицом в шею. Вдыхаю родной и такой необходимый мне запах. Чувствую влагу на своих щеках. И наконец-то говорю ей:
— Я люблю тебя.
========== Урок 1. Как начать новую жизнь ==========
Гермиона привычно катила его коляску по небольшому саду внутри больницы Святого Мунго. Вроде десятый круг. Северус сбился со счету. Зато дышал относительно свежим воздухом. Ходить полноценно он не мог. Целитель боялся, что так и не сможет. Но Снейп каждый день боролся. Его левая рука постоянно тряслась, и он с ужасом думал о том, как будет работать дальше. Разглядывать себя в зеркало даже не хотелось. И как она может целовать его… И смотреть с таким желанием во взгляде.
— Как ты думаешь… может, мне не отращивать волосы?
Гермиона взъерошила их, пропуская сквозь пальцы отливающие серебром пряди. Длина была вполне обычной. Густая шевелюра начала едва прикрывать уши, челка падала на глаза, и зельевар постоянно потряхивал головой, откидывая ее.
— И… я… мог бы носить не только черное. Но и… например, темно-синее… или темно-зеленое.
Девушка остановилась, обошла его и присела на корточки, беря за трясущиеся пальцы. Ласково провела по сморщенной коже.
— Северус, если ты собрался идти на все эти перемены ради меня, то не стоит. Я полюбила тебя еще как мрачного слизеринского декана, помнишь?
— Я просто хочу что-то поменять, — мужчина отвел глаза.
— Может, мне подстричься под мальчика? Надоела эта грива, — Гермиона тряхнула своей копной.
— Оставляю это на твое усмотрение, — Снейп пожал плечами.
Она поцеловала его в уродливый шрам не затянувшегося ожога, пересекающий правую часть лица, а зельевар не успел отстраниться.
— Люблю тебя, дурачок, — девушка вернулась к коляске и покатила его дальше по брусчатой тропинке. — Кингсли настаивает, чтобы мы сыграли свадьбу для общественности. Торжественную, официальную, с репортерами и первыми лицами.
— Он с ума сошел? — Северус нахмурился и задрал голову, смотря на нее. — Ты представляешь эту картину? Красавица и… чудовище.
— Ты несправедлив к себе. Но тебя никто не заставляет. Я и сама не в восторге. Мы просто можем пустить слух, дать пару интервью. И от нас все отстанут.
— Это вряд ли, — зельевар все еще разглядывал ее. — Ты хочешь нормальную свадьбу? С платьем, гостями, торжественной церемонией, друзьями?
— Ты забыл? Я уже твоя жена!
Гермиона остановила коляску. Нагнулась и поцеловала его. Снейп замер, напрягаясь. Она провела язычком по его губам, скользнула внутрь, заставляя разжать челюсть. Мужчина застонал и откликнулся. Наконец-то. Наконец-то он начал оживать. Девушка, не отрываясь, обошла его и уселась на колени. Прижимаясь к нему всем телом, запуская пальцы в его волосы, массируя и слегка царапая кожу головы. Северус скользил ладонями по ее спине, ощущая невыносимый жар. Как же он соскучился.
В чувство их привело довольное хмыканье. Гермиона вскрикнула и обернулась. Рядом с ними стоял его целитель.
— Рад, что вы идете на поправку, мистер Снейп. Избавитесь от психологической травмы — будете выздоравливать быстрее. Главное, жену не отталкивайте.
Мужчина весело подмигнул и ушел.
— Кингсли прав, — сдавленно прохрипел зельевар. — Наверное, мы задолжали обществу и нашим друзьям этот праздник. Да и я хочу увидеть тебя в свадебном платье.
— Ты серьезно?
— Да. Только сразу после выпускного, ибо я не собираюсь проводить лето в одиночестве, а утащить тебя в свой дом, не оповещая о твоем статусе моей жены, не могу.
— Сумасшедший, — Гермиона рассмеялась и вернулась к своему занятию, покрывая поцелуями его улыбающееся лицо.
— Боюсь, я больше не смогу танцевать танго.
— Плевать, Северус!
***
Они сыграли бутафорскую свадьбу на территории Хогвартса через два дня после ее выпускного, когда почти все ученики, кроме приглашенных, разъехались.
Из прессы была только Рита Скитер, которой еще предстояло согласовать конечный вариант статьи с миссис Снейп. А так: преподавательский состав школы, родственники и друзья четы Снейпов.
У озера поставили белоснежные шатры. Вдоль берега — несколько рядов лавочек. Деревянный помост, тянущийся от шатров, уходил в воду, заканчиваясь небольшой площадкой. Там уже стоял Северус в элегантном темно-зеленом фраке. Мужчина опирался на трость — ходить ему было все также тяжело. Черные волосы с мерцающими седыми прядями были немного взъерошены. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, переглядываясь с сидящем в первом ряду Люциусом.
И вот русалки заиграли романтичную, нежную мелодию, и из-за деревьев появилась Гермиона. В длинном облегающем кружевном платье теплого персикового оттенка и легких сандалиях. Волосы, заплетенные в густую косу, украшены живыми цветами и перекинуты через плечо. В руках она держала букет своих любимых ирисов, стянутых холщовой ниткой.
Гости восторженно ахнули, а Снейп нерешительно поднял глаза. Его лицо оставалось все таким же невозмутимым, даже бровью не повел. Но Гермиона видела восхищение и обожание в его антрацитовых омутах. Девушка скромно потупилась и двинулась к нему. Зельевар сглотнул и улыбнулся.
