— Может, круассаны с корицей? — Снейп нерешительно осмотрел булочки.

— О, прекрасный выбор, — мужчина потянулся за бумажными пакетами. — Вам как обычно, месье?

— Да, Ален. Спасибо большое.

— Приятного Рождества, месье Снейп. Приходите в следующий раз вместе с ней.

— Обязательно, — усмехнулся зельевар его проницательности, забрал булочки и свежесваренный кофе и вышел на улицу.

Странно, он забыл сказать пекарю, какой сварить кофе для Гермионы, но, зная прекрасное чутье Алена, не сомневался в правильном выборе. Северус хотел уже завернуть за угол, как увидел цветочную лавку.

Оказавшись дома, он быстро разделся и взбежал по лестнице. Приоткрыв дверь в спальню, опять улыбнулся. Снейп вообще все утро улыбался, как дурак. Гермиона лежала на его половине, свернувшись в клубочек и обняв его подушку. Поставив на тумбочку круассаны, кофе и букет белых роз, зельевар вытащил один цветок, присел на краешек кровати, и очертил бутоном овал ее лица. Грейнджер сладко вздохнула, перевернулась к нему и томно потянулась, распахивая шоколадные глаза. Северус обвел цветком ее губы и наклонился, нежно целуя. Теплая, податливая девушка сразу выгнулась ему навстречу, обнимая его за плечи и прижимаясь обнаженным телом к шершавой ткани. Зельевар настойчиво разжал ее руки и отстранился.

— Я принес завтрак.

— Ммм… — Гермиона повернула голову и ахнула. — Северус!

Она схватила букет и уткнулась в него лицом, с наслаждением вдыхая тончайший аромат. Когда девушка подняла голову, ее глаза светились от счастья. Снейп уже протягивал ей пакет с круассанами. Грейнджер взглянула на логотип пекарни и нахмурилась.

— Это же на французском.

— Да.

— Ты был в Париже?

— А что поделать, если именно там лучшая булочная.

Девушка слушала его, не веря. Этот хмурый мужчина, грозный декан, язвительный насмешник аппарировал в Париж рождественским утром, чтобы принести ей свежую выпечку, кофе и букет цветов.

— Кто ты, и что сделал с Северусом Снейпом? — Гермиона поджала губы, скептически разглядывая зельевара.

— Я всего-то встретил тебя. Сама виновата, — он пожал плечами и принялся за свой круассан с сыром.

Когда они наконец-то покинули кровать, Грейнджер схватила его за руку и потащила в гостиную к пушистой зеленой красавице, весело сверкающей разномастными елочными игрушками. Под ней лежало два увесистых свертка: один в упаковочной бумаге со слизеринским гербом, второй — с рычащими львами. Девушка, смеясь, подхватила их и швырнула Снейпу изумрудный пакет.

— Ты первый.

Зельевар настороженно поймал подарок, осмотрел, крутя в изящных пальцах, глянул на Гермиону и решительно сорвал обертку. Аккуратно развернул черную ткань и непонимающе замер с вытянутыми руками. Грейнджер, видя его реакцию, прыснула со смеху.

— Это молния, Северус. Расстегивается быстрее, чем твои чертовы пуговицы.

Мужчина вертел точную копию его профессорского сюртука, только спереди он был с фальшивыми пуговицами и застегивался на потайную молнию. Обычную магловскую молнию.

— Тебе же они нравятся.

— Более чем, — Гермиона приблизилась к нему и провела язычком по пульсирующей вене на его шее. — Но иногда они ужасно тормозят процесс.

Снейп усмехнулся, повернул голову и встретился с ее губами.

— Теперь ты, — хрипло распорядился мужчина, и она послушно сняла красную упаковку.

Коснулась пальчиками тончайшего изумрудного кружева, облизнула вмиг пересохшие губы.

— Ты… хочешь, чтобы я его надела? — срывающимся голосом, низким от желания, спросила Гермиона.

— Да.

Девушка выскочила из гостиной в кухню, поспешно стягивая одежду и надевая новое белье. Северус аккуратно сложил подарок на кресло, убрал оберточную бумагу, ослабил воротник темно-зеленой рубашки и закатал рукава. За его спиной приоткрылась дверь, он шумно выдохнул и обернулся. Грейнджер стояла в проеме, шаловливо проводя пальчиками по кружевному боди, слегка скрывающему плавные изгибы. Игриво повернулась спиной, демонстрируя пикантный и очень глубокий вырез. Раздались стремительные шаги, и она оказалась грубо прижата к разгоряченному мужскому торсу. Ладони жадно шарили по телу, язык прошелся по шейке и плечикам.

Снейп будто с цепи сорвался, увидев ее в цветах своего факультета. Случайно заметив это белье в витрине лондонского магазина, он не спал несколько ночей, преследуемый бурными фантазиями. Но вживую это зрелище было еще эротичнее.

— Гермиона, — мужчина укусил ее за шею, прижимая упругую попку к своему члену. — Я хочу тебя…

Зельевар потянул ее за руку, сделал несколько шагов и вдавил в спинку кресла. За это время он успел снять боди с ее плеч и опустить на живот. Девушка откинула голову ему на плечо, завела руку назад и запустила пальчики в его шевелюру. Второй сжала его кисть и направила вниз к ноющему от желания бугорку. Северус оттянул в сторону тончайшее кружево и накрыл ладонью ее складочки, медленно поглаживая. Пальцами свободной руки сдавил грудь, грубо, жестко сминая, прихватывая соски, оттягивая их и покручивая. Гермиона толкнулась о его член и сама начала стягивать боди. Снейп отошел, наблюдая за ее торопливыми движениями, и, как только изумрудная ткань оказалась на полу, притянул ее за бедра. Девушка успела схватиться за спинку деревянного кресла и прогнулась, привставая на носочки и раздвигая пошире ноги. Зельевар быстро расстегнул брюки, снял вместе с бельем, скинул рубашку, и снова придвинул Гермиону к себе. Потерся членом о влажный вход, не торопясь проникать.

— Северус!

В ее дрожащем голосе было столько мольбы, что мужчина враз растерял остатки самообладания. Грубо вторгаясь в узкое лоно, Снейп начал быстро двигаться. Гермиона толкалась ему навстречу, опустив голову между выпрямленных рук и учащенно дыша. Она вонзила ногти в обивку, когда мужчина стал входить жестче. Легкая боль сильнее распаляла и, смешиваясь с наслаждением, заставляла ее кричать от удовольствия.

— Сев! Сильнее… прошу…

Он зарычал, сжимая ее бедра, впиваясь ногтями, царапая и яростнее вонзаясь внутрь. Северус прильнул к ней, ища пьянящий рот, и девушка повернула голову. Но сил на поцелуй у них не оставалось. Мужчина прикусил зубами ее нижнюю губу вместе с влажной каштановой прядью. Зельевар был уже близок к разрядке, и ему надо было торопить Гермиону. Снейп провел пальцами между ее ног и начал теребить клитор. Девушка охнула, вырывая губу из плена его зубов, опустила голову.

— Боже… Северус… да…

— Гермиона, — прохрипел мужчина, кусая ее плечо.

Влажные звуки шлепков друг о друга и стоны девушки заполнили гостиную, эхом отскакивая от стен. Зельевар почувствовал, как тело под ним задрожало, стенки сжали его пульсирующий от близкой разрядки член, раздался то ли крик, то ли вопль удовольствия, и он излился, сильнее вонзаясь зубами в нежное плечико и делая еще пару рваных толчков.

Почти сразу Снейп вышел и, подхватив обмякшую девушку на руки, уложил на диван, усаживаясь рядом, у ее головы. Гермиона хрипло дышала, закрыв глаза и пытаясь поймать связь с реальностью.

— Ноги дрожат, — жалобно проскулила она, и Северус рассмеялся.

Впервые за много лет он смеялся. Его смех оказался теплым, бархатным, очень глубоким. Девушка распахнула глаза от удивления. А Снейп и сам был ошарашен той внезапной легкостью, что он почувствовал. А он и забыл, каково это — смеяться от души.

— А еще окна выходят прямо на мостик и дорогу, — заметил зельевар, успокаиваясь.

Гермиона приподнялась на локте, оценила масштаб открытости гостиной и стала пунцовой. Северус притянул ее к себе, поцеловал в макушку и сказал:

— С Рождеством.

— Я люблю тебя, — одновременно с ним прошептала девушка.

Мужчина замер, ошеломленный ее признанием. Да, он уже слышал его, но тот раз не считался. Грейнджер пыталась определить реакцию по мгновенно окаменевшему лицу. Подняла руку и нежно провела тонкими пальчиками по его подбородку, ласково очертила губы. Она знала, что вряд ли услышит когда-нибудь от него такие же слова. Но ей это было не важно. Главное, чтобы Снейп знал, что любим.