Он понял. Слава богу, он понял. Вслух же я сказала что-то совсем другое:

— А как он тебя укусил?

— Сначала за горло. Потом за живот. Сейчас трудно вспомнить. После этого я ничего не помню. Кажется, мне удалось сбросить его с себя, но он все время возвращался. Сначала руки, потом ноги…

— Хватит, — сказала Сора, обрывая Чейза.

Он замолчал, и воздух вокруг нас, казалось, изменился, придавленный силой приказа Соры. Я перевела взгляд с Соры на Чейза, потом обратно и только тогда поняла, что он их тоже должен был слышать.

Повинуйся. Повинуйся. Ты член Стаи, ты должна повиноваться.

— Слышал, ты любишь заниматься искусством, — сказал Чейз, возможно, тоже подчиняясь приказу вести светскую беседу, вместо того чтобы говорить о том, как его методично потрошили.

Я кивнула:

— Бывает иногда.

Подумала о перепалке с Эли сегодня утром, и о частичке своего «я», спрятанной далеко-далеко, и как в одно мгновение что-то хрустнуло и появилась та сила, которая позволила мне задавать эти вопросы. И еще невероятное, несомненное желание увидеть Чейза.

— Что ты любил, когда был… человеком?

Я бы сама не хотела, чтобы мне задавали такие вопросы, но связь со Стаей я ощущала почти как поводок на своей шее — он душил меня и тащил прочь. Чтобы я не задавала тех вопросов, ответы на которые мне очень хотелось узнать.

Ты можешь с этим бороться, шепнул тоненький голосок где-то у меня в затылке. Нет, это не был голос Чейза. Это был мой голос.

Драться.

Драться.

Я в ловушке.

Драться.

Но я не стала драться. Замедлила дыхание и отбросила от себя пелену панического страха, которая грозила опуститься на меня в тот самый момент, как я осознала, насколько крепок был на самом деле мой иносказательный поводок. Жалобный вой застыл где-то глубоко в моей глотке, и я стала ждать ответа Чейза. Чего-то большего, чем пустая болтовня. Что Каллум — через своих прихвостней — позволит мне услышать на самом деле.

— До того нападения мне нравились машины, Йейтс,[26] и чтобы в двери моей спальни был замок.

Чейз задумался, и за его кривой, самоуничижительной улыбкой мне почудился отголосок того жалобного воя, который застрял у меня в горле.

Прочь.

Прочь.

Прочь.

Нам хотелось бежать прочь отсюда.

Глаза Чейза запульсировали желтым. Не произнеся ни слова, Лэнс подошел к нам и положил крепкие руки ему на плечи. А потом прижал к полу и заставил встать на колени.

Жалкий писк вырвался у меня из горла, и тогда Сора положила руку мне на плечо. Она не давила, не напрягала, но когда я наклонилась вперед, ее рука просто еще крепче схватила меня и мягко оттащила назад.

— Посмотри на меня, — прорычал Лэнс, и сидевший на полу Чейз повиновался. Его тело дернулось раз, другой, третий, пытаясь вырваться из хватки Лэнса, и воздух наполнился запахом паленых волос и мужского одеколона. Это не был запах Стоун Ривер. Это было что-то чужое, и оно было здесь.

Еще секунду я сидела на стуле, а в следующую секунду Сора уже толкнула меня к Кейси:

— Уводи ее отсюда!

Но, поскольку приказ напрямую ко мне не относился, то и выполнять его мне было необязательно. А главной заботой Кейси, кажется, было смотреть на Чейза, и вот он смотрел и смотрел, словно бросая ему вызов, чтобы тот подошел поближе.

Стая. Не Стая. Стая. Не Стая. Стая.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Ничего подобного я раньше не видела. Каллум сделал Чейза частью Стаи Стоун Ривер, но все волки в комнате реагировали на него как на чужака.

Чужак на нашей земле.

Угроза.

Мне, подумала я.

Всего мгновение назад я говорила с Чейзом.

Он был у меня в голове.

Даже сейчас я чувствовала каждый спазм в его мышцах — в тех же, что и у меня.

— Чейз, посмотри на меня. — На этот раз голос Лэнса был тихим и спокойным, но в этих словах мне слышался приказ, и в тоне Лэнса мне почудились отголоски голоса Каллума-альфы.

Посмотри на Лэнса, молила я беззвучно Чейза, в уверенности, что это поможет — правда, не понимая почему. Посмотри на него.

Чейз посмотрел на Лэнса, и постепенно запах чужого волка исчез, и в этой комнате остались только мы.

Я, Чейз, Кейси, Сора и Лэнс.

Стая.

— Что здесь только что случилось? — У меня первой прорезался голос, потом и остальные заговорили.

Если бы я обратила внимание, то могла бы заметить, как близко к последней черте подошли охранники Каллума.

Как близки они были к переключению.

— Он у меня в голове. — Голос Чейза был очень тихим. Слишком тихим. Любая другая девчонка вряд ли смогла бы различить его слова.

— Каллум. Волк. Они оба.

Это не был волк Каллума — тот, который наполнил комнату чужим запахом. И это не был Каллум, из-за присутствия которого у Чейза появился этот затравленный, ничего не выражающий взгляд.

Это был Бешеный.

Если Отметина соединяла тебя с оборотнем, то что тогда могло сделать само нападение? Конечно, тут все обошлось без ритуальных действий, но все же…

— Когда Бешеный напал на тебя, ты это почувствовал? — Из всех заданных мной глупых вопросов этот мог заслужить наивысшую похвалу, и я постаралась пояснить: — Ты здесь это чувствовал? — Сложив ладонь в кулак, я приложила к груди.

Кейси все еще держал меня за плечо, иначе я наклонилась бы к Чейзу, который все еще стоял на коленях на полу, и приложила руку к его сердцу.

— Я чувствовал это везде, — прошептал Чейз. — И иногда все еще чувствую.

— Кажется, хватит на сегодня, — сказала Сора.

Я почувствовала позади себя застывшего Кейси, его голова клонилась вниз, несмотря на то что спина оставалась прямой. Сора приказала ему вывести меня. Он этого не сделал.

— Брин, уходим. Сейчас. — Слова Соры прозвучали глухо, словно приказ, отданный вполсилы, и у меня появилось чувство, что это было из-за Чейза, а не из-за меня.

Лэнс все еще держал Чейза за плечи, но казалось, что вместо того чтобы прижимать молодого волка к полу, он его, наоборот, поднимал. Едва взглянув на Чейза, я почувствовала, как он был изможден, почувствовала, как обмякли все его мышцы, когда битва в его голове стихла.

— Прости. — Я не собиралась извиняться, но едва слова Соры подтолкнули меня к двери, как извинение само собой вырвалось у меня изо рта. Чейз был под контролем. Он был во власти Каллума. И что-то, что было сказано мной, это разрушило.

— Не извиняйся. — Голос у Чейза был вялый. Он еле держался на ногах. — Никогда не извиняйся.

Я почти подошла к двери, и меня охватило непреодолимое желание снова вернуться к Чейзу.

Повинуйся. Повинуйся. Повинуйся.

Если я хочу вновь встретиться с Чейзом, то сейчас я должна повиноваться. А Сора приказала мне уходить. Я поднесла руку к дверной ручке — очень медленно.

Брин? — зашептал в моей голове голос Чейза, и от этого ощущения по спине пробежал холодок.

Да?

Ты спрашивала, что я любил… раньше. Чейз замолчал, и тишина начала отсчитывать секунды у меня в голове, а холодок добрался до самых волос на затылке. Раньше я любил машины, Йейтса, чтобы спальня запиралась изнутри… и тебя.

Эти слова взорвались в моем мозгу, и если бы Кейси не поддерживал меня, то я бы, наверное, споткнулась.

Ты даже не знала меня тогда. Та часть моего «я», которая все еще думала, как человек, наверное, закатила бы глаза при таком заявлении Чейза — что он знал меня задолго до того, как мы встретились. Но чувство Стаи не позволило мне этого сделать. Потому что где-то в глубине души Чейз и был Стаей. Он и я были похожи, и бывают ситуации, в которых вы не можете ожидать от волка, оборотень он или нет, осознания течения времени.

Оглянувшись через плечо, я открыла дверь, сделала шаг через порог — и угодила прямо в руки Каллуму. Я не заметила, когда он ушел и сколько времени слушал наш разговор, но только он меня ждал. Каллум обнял меня, крепко прижал к себе, он держал меня так, как Лэнс держал Чейза — как будто мне нужна была помощь, чтобы стоять прямо. И, только упав в его объятия, я поняла, как близка была к чему-то страшному и опасному, когда последовала за Чейзом.