Это дало украинцам возможность заранее устроить засаду. По свидетельству Я. Михайловского (историк 18-го века) в войске Николая Потоцкого было всего 5 тыс. человек — 3 тысячи жолнеров и 2 тысячи надворных команд шляхты. По сведениям Самойла Величко[2] у Потоцкого было 26 тысяч человек. Но это явное преувеличение, с целью придать блеск победе украинцев. Войско Хмельницкого в это время выросло до 15 тысяч человек, не считая татарской конницы.
26 мая 1648 года недалеко от Корсуня Хмельницкий разгромил войско Потоцкого. В плен попали оба польских командующих Мартин Калиновский и Николай Потоцкий, 80 больших вельмож, 127 офицеров, 8520 солдат, 41 орудие. Победы Хмельницкого повергли поляков в шок и вдохновили украинцев на продолжение борьбы. Сначала на Правобережье, а затем и на Левобережье казаки, крестьяне и мещане создают полки и идут в армию гетмана Хмельницкого, или более того начинают собственную войну с поляками. Остановить эту лавин уже было крайне сложно. Взаимная ненависть клокотала в расправах и казнях с обоих сторон и ещё более подливала масла в огонь войны. Наибольшим сторонником шляхетского террора был князь Иеремия Вишневецкий. В своих владениях на левобережье он мобилизовал 6 тысячную армию и стал отходить на запад. По пути он сжигал села и казнил людей, оставляя после себя, страшные следы тлена, смерти и разрушения. Украинские вожди платили полякам той же монетой. Казаки уничтожали католические монастыри, поляков и евреев без всякой жалости. Не даром уничтожение еврейского населения в годы революции Хмельницкого считается наибольшим избиением евреев до Адольфа Гитлера.
Летом Хмельницкий, став лагерем под Белой Церковью, сосредоточился на создании дисциплинированной и хорошо организованной армии. Он прекрасно понимал, что против запорожской вольницы, которую трудно удержать в руках, ему необходима была армия преданная лично гетману. Ядро этой армии составили 16 испытанных в боях казацких полков, которые возглавляли талантливые полководцы. Это и представители украинской знати Данило Нечай, Иван Богун, Михаил Кричевский; выходцы из мещан — Мартин Небаба, Василий Золотаренко; представители старшины Филон Джеджалий, Максим Нестеренкко, Иван Гиря, Лаврин Урбач (Капуста)[3], Михаил Криса[4], Федор Лютай[5], Иосиф Глух[6] и др.
Поляки в это время тоже не теряли времени. Они уже вполне осознали угрозу потери всех Украинских земель. Чтобы задержать повстанцев польское правительство вступило с гетманом в переговоры. Затягивание времени позволило им мобилизовать 32 тыс. шляхты и 8 тыс. немецких наемников.
23 сентября произошло еще одно крупное сражение между поляками и украинцами под Пилявцами. Во главе польской армии стояли три магната: князь Доминик Заславский, Николай Остророг, и 18-летний Александр Конецпольский, носивший титул коронного хорунжего. Поляки были наголову разгромлены.
Битва под Пилявцами открыла Хмельницкому путь на Запад. Когда он углубился в земли Галиции и Волыни крестьяне приветствовали его и присоединялись к его войску. Так что его отряды росли как снежный ком. Поляки были в растерянности и не собрали нового войска. Путь на Варшаву был открыт и у Хмельницкого был реальный шанс нанести сокрушительный удар по Польше. Но он прекращает наступление и возвращается в Наднипрянщину. В январе 1649 года он торжественно вступает в Киев. Возбужденная толпа и духовенство встретило его как «украинского Моисея», который «освободил народ от польского рабства».
Почему он так поступил? Зачем дал полякам плацдарм для наступления на Украину? Зачем дал им собраться с силами? Многие историки пытались ответить на этот вопрос. В эти дни поляки избрали новым королем речи Посполитой Яна Казимира Вазу, брата покойного Владислава Вазы. На этой кандидатуре настаивал Хмельницкий. Надеялся ли он на реализацию планов, которые они вместе вынашивали с Владиславом IV? Мало вероятно. Слишком далеко зашло восстание, и его было все труднее и труднее контролировать.
Хмельницкий мечтал о власти для себя. И причем власти наследственной. В его планы входило воссоздание Великого Княжества Киевского с абсолютистской формой правления. Опирался он на местную аристократию, как старую, так и новую. Вот почему его не устраивало расширение восстания черни. Чернь уже сделала свою работу, но упокоить её было делом сложным. Ибо ничего, к чему стремились рядовые повстанцы не получили.
Польскую знать, как правящий класс заменило в Державе Хмельницкого казачество, а по традиции казаком мог стать каждый. За период 1648–1654 годов в ряды казачества влились тысячи крестьян, мещан, православных шляхтичей.
Согласно московской переписи 1654 года более половины взрослого мужского населения гетманской Украины было казаками, т. е. людьми, что составляли привилегированный класс общества. А такое количество льготников сильно ограничивало поступление налогов в государственную казну. Да и многих представителей православной знати это положение не устраивало. Они сражались за независимость против Речи Посполитой, но желали сохранить старые порядки и свои имения с зависимыми крестьянами. О том же мечтала и часть казацкой старшины, что видела себя новой элитой Украины. Равенство со вчерашними холопами их совсем не устраивало. Они считали, что революция своих целей достигла. Однако крестьянские массы хотели продолжения борьбы и полного уничтожения не только польских панов, но и феодальных порядков — барщины, налогов, привилегий и т. п.
Более того, произошел раскол среди самой казачьей верхушки. И одним из главных противоречий были взаимоотношения с Польшей. Королем Речи Посполитой был избран Ян Казимир, брат Владислава. Новый король обещал казакам и православной вере различные льготы. Он хотел переговоров и мира. И мирный договор был заключен. В историю он вошел под названием Зборовский мир (18 августа 1649 г.). По результатам этого договора казацкий реестр устанавливался в 40 тысяч казаков, польским солдатам и евреям запрещалось пребывать в пределах Киевщины, Черниговщины, Брацлавщины.
Правительственные посты в этих воеводствах разрешалось занимать только представителям православной шляхты и казачьей старшины. Крестьянам, участникам восстания даровалась полная амнистия, но они возвращались в состояние крепостных. Понятно, что такой мир не мог удовлетворить ни гетмана, ни старшину, ни крестьян.
Иерусалимский патриарх Паисий, бывший тогда в Киеве величал Хмельницкого князем Руси (Украины), главой независимого Украинского государства. Под влиянием бесед с Паисием Хмельницкий стал другими глазами смотреть на свое восстание его задачи. Добиться большего реестра и больших вольностей для казачьего войска — этого было теперь мало. Переговоры с поляками в это время могли бы завершить войну, но ни та ни другая сторона не желали идти на уступки.
«Я сделал уже, о чем не думал сперва, теперь добьюсь того, что надумал»— говорил Хмельницкий пред польскими комиссарами. — «Освобожу из полькой неволи весь народ русский (украинский). До сих пор воевал я за причиненные мне обиды и несправедливости, теперь буду воевать за нашу православную веру. Поможет в этом мне весь народ, по самый Люблин, по Краков, и я от народа не отступлю, потому что это наша правая рука. А чтобы вы, покорив крестьян, не напали на казаков, у меня их будет двести, триста тысяч».
Это уже не слова подданного польского короля — это слова самодержца Украинского!
«Не ступит у меня на Украине нога ни одного князя или шляхтича, а если какой-нибудь захочет есть хлеб с нами — пусть будет послушен войску Запорожскому».
Заметьте, что он говорит «у меня на Украине», не у короля, а именно у меня.
«Я малый и незначительный человек, но по воле Божьей стал единым владетелем и самодержцем русским (украинским)».
