Встав, она испытала даже некоторое разочарование, и три круга одиночества сменились крепкими объятиями. Правая рука Михаэля придерживала партнершу со спины — Мари задрожала. Столь интимный жест тронул ее, даже если он был навеян правилами вальса. Второй рукой наследник обнимал ее ладонь.

Музыка лилась неспешно, ласково. Шлейф платья кружился вокруг пары. Михаэль продолжал смотреть на партнершу не отрываясь, не отвлекаясь ни на что. Их лица буквально соприкасались. Изредка, на резких поворотах, золотистые волосы Мари касались его подбородка.

— Кто бы мог подумать, что вампиры умеют волноваться, — шепнул он ей прямо в губы.

Пальцы тщетно искали учащение пульса, но кровь продолжала течь неспешно и ровно. Как бы сильно они не кружились, как бы сильно грудь Мари не прижималась к мужчине — кронпринц оставался спокоен. Он держался прямо, совершенно не глядя себе под ноги, не следил за выполнением шагов и всё-таки выполнял их безукоризненно четко.

— Будто вы не помните, — шепнула Мари в ответ, чувствуя, как правая рука партнера огрубела, с такой силой вцепилась в ее кожу, что захватило дух. Вздох сорвался с губ вслед за словами. Как завороженная, она смотрела на завесу черных ресниц, на страстную полутьму под ним, на спокойные губы, которые целовала много лет назад.

— И даже не пытайтесь лгать, — добавила Мариэль. — Вы хотите сказать, что я ничем не отличалась от других, но это ложь. Я единственная вызвала… Ах!

Он неожиданно приподнял ее над полом, сдавив талию до боли, а она раскинула руки, как когда-то давно учила мать. Шлейф платья задел какую-то пару, но ни Михаэль, ни Мари не стали извиняться. Плавно опустившись на грудь партнеру, женщина выдохнула. Запах Михаэля вдруг выступил из миллиона других запахов, наполнявших бальный зал. Не только лаванда и мята, которой дышала вся Империя, нет, что-то еще, терпкое, как одеколон, но и нежное, как утренний бриз. Она вдохнула этот аромат — и утонула в нем до конца, как секундой позже — в темных омутах, что прозвали глазами.

Мари ощутила, как щеки залил румянец, который Михаэль, разумеется, не мог не заметить. Легкая полуулыбка превосходства засияла на его лице. А вальс продолжался. Они кружились, кружились, кружились, будто находясь в одиночестве на пустом побережье под одним лишь обличающим взором луны. Легко и воздушно, не заботясь о технике танца, просто отдаваясь ему, как никогда раньше. Михаэль вел ее — Мари лишь следовала за ним, расслабившись в руках. Теперь уже и по ее лицу скользила умиротворенная улыбка. Она бы могла танцевать так вечно.

Последняя нота — и вальс оборвался. Михаэль неспешно остановился.

— Зачем вы это сделали? — спросила она в поднявшемся гуле толпы. Кто-то хлопал, но Мари не придала этому значения.

— Ну… — Михаэль все же вздохнул. — Ты не поверила мне на слово. А Валентайн… мне кажется, он уедет все-таки завтра.

Кронпринц лукаво улыбнулся и снова надел маску безразличия на лицо. Их пальцы разъединились; лорд Михаэль, поклонившись на прощание, последовал за Правительницей из бального зала, оставив леди Мариэль одну.

Она же судорожно смяла шлейф платья в руке. Его сердце так и не забилось в танце — от этого хотелось плакать. Мариэль Аустенос знала толк в биении сердец.

***

Наверное, Вам кажется удивительным, что на снежно-белом – совсем не как Ваша честь, лорд! – конверте написаны инициалы «М. Л.». Вы думаете, вспоминаете – кто это? Может, одна из тех, с кем я проводил ночи? Кто эта таинственная незнакомка, чьими духами так знакомо пахнет бумага? Вы, безусловно, помните их. Это ведь Вы назвали мои любимые духи «ароматом пожарищ и смерти, денег и похоти». О, Вам ли не разбираться в последнем! Вы частый гость в Аливьен-иссе, тех самых переулках, которыми славится город – даже не убеждайте в обратном! Я видела Вас. Я видела Вас так часто – а Вы, безусловно, видели меня. Я – одна из тех, что видела Ваше истинное лицо. Не того высокомерного ловеласа, которым Вы себя мните – о, совсем нет! Я видела настоящего Вас – пусть на краткий миг, когда Вы с кратким вздохом падали мне на грудь, прежде чем висты начинали скользить по простыне. Одна из многих, с пустым именем. Едва ли Вы запомнили ту ночь, но теперь Вы вынуждены лицезреть меня и днями, как красивую куклу Вашего внука и названного сына, лорда Валентайна.

Удивлены? Едва ли. Я видела Ваши взгляды, едва ли они служат примером покровительственной любви к невестке. Я разбираюсь в них. Так смотрят на тех, чье тело манит сильнее осознания собственной безгрешности. Призрак праведности – едва ли он нужен Вам. Вы давно поняли, что здоровье души не значит ничего – как и я. Я могла бы забыть Ваши взгляды, не писать это письмо, однако, тем не менее, я пишу его. Не буду скрывать: к лорду Валентайну я не испытываю никаких чувств. Он нужен мне не более как средство к получению власти. Я честна. Вы всегда знали то, что написала сейчас. Но знаете ли Вы другое? Не буду лгать, что люблю Вас (я, наверное, совсем не разбираюсь в настоящей любви), но… Я не могу забыть, какой тьмой наливаются Ваши глаза, когда встречаются с моими, не могу забыть журчание Вашей крови, Вашу гладкость кожи, ее восхитительный, ни на что не похожий холод. Ваш голос сводит меня с ума. Ваша нарочитая самоуверенность, наглость, бахвальство… Ваша небрежность ко мне… Ваши глаза, которые я никак не могу прочитать снова… Мой лорд, знаете ли, я никогда не встречала настолько темных глаз, обволакивающих, как расплавленный, горячий, жгучий шоколад, подогретый на проклятом синем пламени.

Мы видимся с Вами на каждом балу Анлоса, Каалем-сум, Реймир-сум и остальных городов. Один раз Вы даже подарили мне танец. Вы не сделали этого, когда Валентайн находился рядом – я не буду спрашивать почему. Вы пригласили меня на танец – это главное. Мы танцевали вместе тот чудный вальс из мира за Гранью, Ваши руки обнимали меня не как партнершу, а как женщину. Я прижималась к Вашей груди, и поверьте, я не делала этого с такой страстью даже в первую ночь «любви». Я ловила Ваше дыхание, слушала ровный пульс, который никак не хотел учащаться. Это завораживает. Поверьте, я знаю толк в биении сердец.

Вы одиноки. Прелестной леди Аделайн, которую я, к сожалению, не застала, больше нет. Мы оба знаем, кто стал причиной смерти Вашей любимой жены. Я не прошу осквернять память о ней, не хочу занимать ее место в Вашем сердце, однако поймите то, что я хочу сейчас написать. Я нужна Вам. Ее высочество говорила не раз, что наследному принцу нельзя оставаться одному. Многочисленные девушки легкого поведения не заменят настоящей жены. Вы нужны мне. Валентайн не даст мне того, чего я хочу. Он совершенно не обращает внимания на настоящую власть, ему по душе война и солдаты. Вы можете дать мне всё, что я хочу – и я могу дать Вам тоже. Вы знаете истинную меня. Вы знаете, кто я и что совершила. Я знаю истинного Вас, я знаю, какая боль терзает Михаэля Аустеноса на протяжении всей его долгой жизни. Я знаю Ваши потери. Я ценю память о них. Другая женщина, та, что будет выбрана леди Астреей, может не понять.

Не правда ли – так будет лучше?

Я прошу – обдумайте мои слова и примите решение. Не решение сердца – решение разума. Сердце никогда не стоит слушать. Я буду ждать Вас сегодня на закате в северном парке, в белой беседке, над которой цветет сирень. Вам нравится сирень? Мне – да. Этот тонкий свежий запах всегда напоминает мне о Вас. Вы помните? В ту ночь в Аливьен-иссе служанка принесла вазу с сиренью. Мы разбили ее, и волшебный запах не выветривался всю ночь.

Я буду ждать Вас.

С уважением,

Леди Мариэль Аустенос, которую Вы знаете как Мари Лэй.

========== Краткий словарь терминов и географических названий ==========

А:

Аваддон — небытие, реальность без времени и пространства, пустота, в которой обречено оказаться всё живое. Место, где заканчиваются владения одних богов и не начинаются другие;