– Это и есть когг, – пояснил Кир, едва Мальгин успел подумать о форме аппарата, – но его «динго» уже включен. Включай свой.

Десантники превратились в черно-металлические туши маатан, один за другим влезли в щель люка. В неподвижности и молчании потянулись минуты ожидания. Вид черных фигур действовал на Мальгина угнетающе, ему почему-то казалось, что от них веет угрюмым презрением и даже угрозой, и хотелось быстрее включиться в дело, чувствовать себя хозяином положения, а не гостем на чужом пиру. В грузовом отсеке когга было ровно столько места, чтобы десантники разместились стоя, касаясь друг друга локтями и плечами, так что иллюзорные тела «маатан» проникали от соседа к соседу.

Стоящая рядом глыба «черного человека» не шевельнулась, но Клим почувствовал хлопок по плечу.

– Джума? – сказал хирург наугад.

Раздался смешок Хана.

– Я думал, ты меня не узнаешь.

– У меня перед ответственным делом развивается импринтинг.[26]

– Поди ж ты – у меня то же самое.

– Хочу пояснить, – сказал Ромашин, неотличимый от остальных «маатан». – Операция уже началась, но первыми включились обоймы сопровождения, поддержки и обеспечения, всего около трехсот человек, а наша задержка вызвана тем, что спейсер сейчас проводит захват и замену настоящего маатанского аппарата нашим, чтобы не насторожить маатанскую систему контроля пространства. Сам спейсер невидим для любых радаров, а наш когг будет имитировать форму маатанского шлюпа и копировать его сигналы.

Мальгина снова охватило чувство неловкости и вины: чтобы помочь ему сделать свою работу, включились огромные человеческие коллективы, вынужденные рисковать ради решения чужой проблемы своим здоровьем и, может быть, жизнью, привелись в движение громадные технические и энергетические ресурсы, и все это – ради спасения одного человека. Не велика ли цена?..

Эта мысль мелькнула и погасла: Мальгин вспомнил выражение глаз Купавы, растерянно-ждущие лица родителей Шаламова. Чувство вины растаяло.

– Есть захват, – прошелестело в наушниках эмкана. – Пошел десант!

Толчок был несильным, а движение не ощущалось вообще. Эфир вдруг взорвался множеством голосов – на несколько секунд:

– Сопровождение – форма «экстра», тройное дублирование!

– Юг – на контроль атмосферы.

– Реакция нулевая…

– Север – планетарный контроль…

– Реакция нулевая…

– Вруб «абракадабры», отбой аналоговой связи!

Тишина в эфире, потом дробь писков и гудков, снова тишина. Толчок, совсем легкий.

– Группа обеспечения! – Голос Ромашина.

Несколько черных фигур отделились от толпы «маатан» – десантники обоймы обеспечения пошли на работу. Истекла минута, другая…

– Двойка и тройка – ваш выход!

Как ни был Мальгин готов к вызову, все же вздрогнул, хотя рефлексы сработали мгновенно и не дали ему замешкаться. Джума Хан последовал за ним вместе с диагностером, «динго» которого превратил аппарат в нечто напоминающее пень с массой плотно упакованных корней.

В световом диапазоне пейзаж Маата был угрюм, необычен и дик, в его красках преобладали багровые и бурые тона, и казалось, что вся планета окутана туманом. Объяснялось это просто: окно прозрачности атмосферы было сдвинуто в сторону ультрафиолетового диапазона. Кир включил нужный диапазон видения скафандра, «туман» растаял.

Небо планеты показалось низким и плотным, по его темно-серому с бурыми пятнами фону неслись перистые светящиеся облака. Светило висело над горизонтом в зеленом ореоле, неяркое и негреющее. Когг произвел посадку на плоской, как стол, равнине, в центре круглой площадки, засыпанной слоем янтарно-желтой, светящейся изнутри гальки. За площадкой шла твердая почва, напоминавшая бетон или асфальт, но зеленовато-желтого цвета, с черным узором, похожим на след древоточца в коре дерева. В трех десятках метров от когга начиналось небольшое озеро, вернее, пруд строгой геометрической формы – трапеции, с черной водой и громадными дышащими пузырями. За прудом начинался пологий склон холма, поросший ярко-оранжевыми языками, гребнями и перепонками. На холме стояло низкое уродливое здание с покоробленной черной крышей, без окон и дверей. Слева от него из почвы вырастали немыслимые конструкции, похожие на заросли из металлических шипов и проволоки, а справа шел ряд «парусов» – громадных рваных полотен из полупрозрачного материала с прожилками, обрамленных металлически блестевшими полосами. За ними виднелись какие-то увенчанные черными «розами» мачты и ажурные башни. И замыкалось голое пространство за коггом невысокой стеной, сложенной из грубых, плохо обработанных блоков не то камня, не то металла серебристого цвета.

Тишина в этом мире царила удивительная, лишь изредка откуда-то из-за стены доносился какой-то цокот и скрип.

– К зданию! – раздался в наушниках голос Ромашина. – Он там, внутри. Прошу быть готовыми к отходу, в глубине здания отмечена громадная концентрация энергии. Факт этот непонятен и потому особо опасен!

Мальгин скомандовал антиграву старт и за несколько секунд перенесся к зданию маатанского «сумасшедшего дома». За углом торчала фигура маатанина на «журавлином гнезде» – не поймешь: то ли десантник, то ли настоящий «черный человек». Ну да бог с ним!

Сплошная стена здания вдруг раскололась щелью, в образовавшийся звездообразный пролом скользнула на «гнезде» блистающая серебром глыба.

– Переориентировка Умника: персонал клиники одет в голубые «зеркала», мы выглядим чужаками.

– Принял, – отозвался Умник. – Меняю программу «динго».

В ту же секунду цвет маатанских «комбинезонов», в том числе и у Мальгина, изменился на зеркально-голубой.

– За мной! – «Маатанин» нырнул в проем двери, за ним Мальгин, Хан с диагностером и двое десантников.

– Это верхний ярус, – на ходу бросил проводник обоймы обеспечения. – Основной массив клиники внизу, глубина неизвестна, но не менее двухсот метров. Очень много энергоисточников, шумовых помех, невозможно ориентироваться. Такое впечатление, что у них тут куча работающих энергостанций!

Они двигались по широкому коридору с гладким черным полом, бугристыми стенами и багрово светящимся потолком, в толще которого пульсировали прожилки голубого пламени. Ни одной двери Мальгин не заметил, но впереди справа стена коридора лопнула сразу в трех местах, и в образовавшиеся проломы выплыли «черные люди».

У Мальгина екнуло сердце: влипли!

Первый маатанин, в фиолетовом «одеянии», что-то сказал: в голове Мальгина захрипело и затрещало, словно валежник в лесу под ногами, «перед глазами» – таково было впечатление – метнулись пламенные стрелы, складываясь в узор фразы чужого пси-языка. «Вам здесь не место», – перевел Умник.

– Мы идем одним путем, – мгновенно отреагировал десантник сопровождения. Умник послушно перевел фразу на маатанский: треск, шорох, скрип, вязь огненных лент.

Не останавливаясь, они проплыли мимо замерших озадаченных «черных людей». Десантник, замыкавший группу, отстал, загородив коридор, выдал угрюмое:

– Проходите, не задерживайтесь.

Чем закончилась встреча, Мальгин не увидел, проводник вдруг свернул в поперечный коридор, где возле открытой двери их ждал еще один член риск-обоймы.

– Здесь, – сказал сопровождающий, уступая дорогу.

Мальгин не раздумывая устремился в проем двери. Взору открылось странное мрачное помещение, сходящееся клином метрах в двадцати от входа. Освещено оно было слабым ручьем багрового света, струящимся по потолку, но Мальгин все же разглядел впереди тушу «черного человека», буквально заклиненную в остром углу помещения. Хирург приблизился. «Черный человек» не пошевелился, но у Мальгина возникло ощущение, что на него смотрит угрюмая гора.

– Мы идем одним путем, – сказал Клим, не зная, с чего начать. Умник перевел сказанное.

– Но вы идете с закрытыми глазами, – прозвучало в ответ.

Мальгин вздрогнул.

– Открывайтесь, – сказал быстро Хан, выталкивая вперед диагностер. – Иначе он будет принимать нас за своих врачей.