— Не спится?

— Не спится, — подтвердила я. — А ты чего?

— Просто. За неделю столько всего случилось, в голове всё уложить не могу.

— А что случилось-то? Я научилась костёр разводить? Так этому в твоей голове делать нечего. Это сугубо моё достижение.

— Я тебе жизнь спас, например.

— А это уже сугубо твоё достижение. Ну чего? Хочешь, чтобы я сказала «спасибо»? Я вроде как уже сказала, аж дважды.

— Как-то непривычно слышать от тебя «спасибо». Да и вообще непривычно с тобой говорить по-человечески.

— Можешь порычать на меня как раньше. Я пропишу тебе в нос и смогу со спокойной душой ложиться спать. Потому что удостоверюсь, что мир не рушится, я не в альтернативной вселенной, а ты меня по-прежнему презираешь.

— То есть, тебя это тоже коробит, да? — усмехнулся он. — Мне тоже казалось, что наша с тобой взаимная неприязнь как раз то, на чём держится мироздание.

— Как высокопарно! Я так даже не изъясняюсь, только думаю. Странный ты, Эд, — помолчав, добавила я.

— Почему?

— Потому что всё слишком… резко. Ты меня ненавидишь, ты на меня орёшь, ты не гнушаешься поднять на меня руку. И тут «Щёлк!», и мы сидим и мило беседуем о строении мироздания. Не бывает таких вот «щёлк».

— А ты почему тогда не продолжаешь на меня злиться?

— Ну как я могу злиться на человека, когда он ведёт себя по-человечески, а не как соплохвост? У меня же есть голова на плечах. Я по щелчку только злюсь.

— Да, этого у тебя не отнять. С другой стороны, почему бы не «щёлк»?

— Потому что. Ты же скотина, а я надменная фифа. Так было с самого первого дня, мы играли эти роли идеально. А теперь нам как будто сценарист сказал: «Ребята, меняем концепцию!». И теперь мы приятели, а не враги. И с кем мне теперь враждовать?

— Слизеринцы?

— Это поле боя Мародёров, я даже не суюсь.

— Да? Но при этом оказываешься в самой гуще событий.

— События сами меня находят, мне это ехало-болело. У меня голова и без того пухнет от загадок, а теперь ещё тебя разгадывай, лицедей.

— Чего это я лицедей?

— Того это. Я тебе только что изложила метафору со сценаристом. Ты легко сменил маску, это мне пришлось подстраиваться и до сих пор даётся с трудом, потому что я не верю, что на самом деле не сплю прямо сейчас.

Мы молча смотрели, как море выбрасывает на гальку искрящиеся волны. Крохотный крабик бочком пополз в сторону больших камней, его смыло прибоем. Кувыркаясь, он вцепился в водоросль, распозшуюся по валуну, чтобы удержаться в потоке воды. Надо будет запомнить этот момент, получится хорошая метафора. Может, стихи сочинять начну?

— Эй, хочешь, могу в Хогвартсе тебя снова ненавидеть? — внезапно предложил Эд. — Будет всё как раньше. Будем с упоением орать друг на друга, снимая стресс и радуя окружающих. Я могу даже живых мышей тебе в гардероб напихать. Или на Хэллоуин натравить живую летучую мышь. Или подговорить Пивза, чтобы он все твои вещи раскидал по замку.

— Не утруждай себя, — засмеялась я. — Ты та ещё задница, но теперь-то я знаю, что у тебя есть мозг и он функционирует как надо. Раньше я это только подозревала.

— Неужели я давал повод подозрениям? — удивился он.

— Ага, трижды.

— Плохой из меня конспиратор.

— Ну, а я? Вспомни только, как я тебя обкладывала тебя отборными ругательствами. Разве леди так положено? Не-а. Я даже не знала, что мне известны такие слова, я «ждочьблагородногодревнегорода»!

Мы снова молча пялились на воду.

— А кто тебе присылает цветы? — спросил он. Я даже вздрогнула от неожиданности.

— Откуда ты знаешь?

— Я же не слепой. К тому же, Лина то ещё трепло. Так кто? Люпин, небось?

— Какое там. Я, если честно, не имею ни малейшего понятия. Лина пыталась играть в детектива, потом ей надоело. А я…

— А ты?

— А я ненавижу розы, — оскалилась я. — После всех этих историй я люто ненавижу розы, честно. Точно, захочешь меня выбесить, подари охапку роз. Я рассвирепею и швырну их тебе в лицо, оцарапаю его шипами, и тогда у тебя будет повод на меня поорать.

— Немного странный повод, — засмеялся он. — Тем более, не стану я так рисковать физиономией.

— А всё-таки, — после очередной минуты молчания произнёс он. — Что в Хогвартсе делать будем? Странно немного будет, если мы вдруг станем друзьями.

— Ничего, у нас есть ещё половина лета, чтобы друг друга возненавидеть. Ближе к сентябрю придумаем что-нибудь, — зевнула я. — Я спать. Ты идёшь?

— Ещё немного посижу.

— Кстати, спасибо за плед, — сказала я, уже залезая в палатку.

— Не за что, — донеслось до меня тихо-тихо.

Да, судьба. Прекрасное сальто с разворотом. Что дальше? ..

====== Часть 45. (Делегация) ======

Часть 44 была уничтожена во время пожара 31 октября 1981 года в доме номер 3, Зелёной улицы в городе Оттери-Сент-Кэчпоул

Despair! You come to me with your poison and your misery…

«Где я? .. Почему так темно…»

Oh, death! You come to sting with your poison and your misery

«Кто здесь?! Эд? Ремус? Лина?»

Death surrounds me! Singing to me softly!

«Бежать! Бежать, как можно скорее!»

Death, it’s shadows! Spreads its wings around me!

«Ремус! Сириус! Помогите! Кто-нибудь… я одна…»

*In the night, close your eyes, or it will come! *

«Нет… Нет, нельзя, нельзя! Я не должна закрывать…»

Creeping in the shadows, creeping in my mind

«Нет…»

«Не закрывай глаза!»

— Марс! Марс, проснись!

С воплем я вскакиваю на кровати. Джина и Анджела обеспокоенно на меня косятся, пока Лина пытается разбудить. Третью ночь мне снится этот сон, третью ночь я с воплем вскакиваю. Опять кошмары… Они неспроста, они что-то значат… Что значит «что-то», понятное дело, что именно! Смерть! Каждый раз я чувствую, что нахожусь на грани жизни и смерти, каждый раз я слышу проклятый хор и чужой голос, приказывающий не закрывать глаза. И каждый раз я просыпаюсь в холодном поту, пугая соседок.

Я не помню, когда именно это началось. Кажется, после приезда учеников из Дурмстранга. С начала октября, значит. Получается, за три недели я трижды видела этот сон. Вполне терпимо, если подумать. Надо будет завести календарь, чтобы отслеживать. И попросить у Помфри снотворного…

— Марс, ты в порядке? — Взволнованно спрашивает подруга. Я понимаю, что уже минут пять сижу, молча созерцая стену.

— Да… просто… кошмары, — с трудом ворочая языком, говорю я. — Ничего страшного. Который час?

— Пять утра, — сонно бормочет Джина.

— А… я тогда в гостиной почитаю. Всё равно через пару часов вставать…

— Сегодня же воскресенье, — недоумённо пробормотала подруга.

— Разве? Ну, значит я просто подольше почитаю.

Я не хотела им говорить, что не желаю возвращаться в темноту, из которой доносятся голоса. Может, я и в правду схожу с ума… Так или иначе, мне страшно. До ужаса, до мурашек, до мозга костей и шевеления волос на затылке. Но я ни с кем не могу поделиться. Что мне скажут? Посоветуют снотворное? Спасибо, сами догадались. Многие советуют победить во сне свой страх, но как сражаться с темнотой, настолько плотной, что её можно потрогать? Развести огонь? Нельзя, тогда я увижу тех, кто поёт в этих снах, тогда я рискую вовсе не проснуться… А проснуться надо, жить-то ещё хочется.

Я сидела в кресле возле камина, читая учебник Нумерологии. Год назад я заменила ею Прорицания и не жалела ни секунды. Через полчаса я его отложила. Нет, мне нужны вовсе не цифры.

Я потянулась к книжной полке, где разные книги и учебники были свалены в кучу. Что-то типа бюро находок. Среди ветхих фолиантов я нашла том «Оракула снов». Однако и его впоследствии пришлось отбросить, так как желанного утешения я не получила. Да вообще ничего внятного я не получила. Хор — болезнь зубов, как же. Судьба как бы намекает меньше сладкого жрать? Не верю ни на йоту.

«Так, дорогуша, всё. Забудь, просто забудь. Совпадение. Подумаешь, сон трижды приснился, и не такое бывает!»