- Хах, так об этой проблеме я не думал, - не выдержав я расхохотался. Большая проблема гномьего королевства была рождаемость. Особенно среди знати. Да что там, помимо жены гномам разрешалось брать себе наложниц из неприкасаемых, лишь бы увеличить рождаемость. И всё равно редко когда у одного отца бывало больше трёх детей. Так что наш отец и тут выдающийся гном...
- Да, если это так, то мне вас капец как жаль! - брякнула девка, - Вон у меня подруга Иги. Один раз легла под мужика и всё, залетела, скоро рожать уже!
- Да, везёт же некоторым, - улыбнулся я. По ходу своего рассказа, а точнее безнаказанности за свои слова, девушка всё больше и больше раскрепощалась, превращаясь в забавную собеседницу. - В общем не важно. Дальше то что было?
- Э, ну, а в общем, когда я подросла и зарёванная мордашка больше не срабатывала, я занялась воровством. Так удавалось раздобыть побольше еды, особенно когда моя ма заболела. Я не буду вдаваться в подробности, - посмурела лицом Сигрун, - Я не напрашиваюсь на сочувствие, - дерзко заявила она, сурова сжав губки. - Такое постоянно случается с жителями Пыльного города. Там вообще трудно жить, вы же в курсе? Нет еды, лишь дым и пыль от кузниц - всё очень плохо. Ну так вот, теперь настал мой черёд за ней присматривать, и я стараюсь, как могу... - на последних словах, неприкасаемая побледнела, видимо вообразив себе, что теперь когда она исчерпала свой развлекательный ресурс, ей придётся туго.
- Но почему ты воруешь? - поинтересовался я у неё.
- А что мне ещё делать? Я могла бы обратиться к кому-нибудь из Хартии, чтобы не покладая рук, ну и прочих частей тела, пытаться стать охотницей за знатью. Ну не красавица я! Да вы только посмотрите на меня! - напускло гордо вздёрнув подбородок, девка указала на обилие "неприкасаемых-татуировок на лице" - ни один благородный не стал бы мириться с таким кричащим клеймом, - поморщилась Сигрун.
- Но ты всё же пыталась да? - спросил я её, заметив грусть и досаду на лице.
- Конечно пыталась, - буркнула девка, подбирая под себя ноги. - Но мне прямо сказали что в меня никто не будет вкладывать средств. Ну там учить писать, читать там книжки умные всякие и всё такое. Разве что научать как своими конечностями трясти, и даже немного меди подкинут за это. Вот только я больше так, сама заработаю!
- Вот только на месте где ты работала, без одобрении Хартии работать нельзя, - усмехнулся я. Попытка девки меня провести не сработала. - Знаешь, думаю мне стоит дать тебе шанс...
- Шанс? - удивленно переспросила Сигрун, вскинувшись, - Какой шанс?
- Шанс хорошо жить, - услышав это в глазах девушки зажглась неугасимое пламя, - Вот только для этого тебе придётся работать очень и очень много.
- Как много? - осторожно спросила Сигрун. Но по ней было понятно, что она полностью купилась.
- Всеми частями тела, и ещё больше, - не отводя от неё своего взгляда поведал я ей, - Так ты согласна?
- Да! - Не раздумывая пропищала девка.
- Хорошо. Ты кушать хочешь? - получив утвердительный ответ, я позвал её с собой, поесть с со мной и моим оруженосцем.
19.
Тяжело дыша отхожу на пол шага назад. Быстро перекидываю вес, и наношу рубящий удар сверху в низ, огромным гибридом меча и посоха.
Сосредотачиваю всю свою ярость в зверском ударе, пробивающий броню, рассекающий тело и ломающий кости, придерживаясь древних военных традиций гномов - традиций берсерков.
Ярость вспыхивает с началом каждого удара, позволяя мне использовать силу моего тела полностью, делая каждое моё движение потенциально смертельным.
Но стоит мне провести этот удар, как ярость уходит на задний план, уступая месту рассудку.
Боевой импульс ― это ключ, к поиску баланса между полным подчинением эмоциям и слишком сильным расслаблением. Берсерк управляет темпом битвы, взвинчивая его до предела, за которым не в состоянии угнаться враг.
Чем дольше идёт бой, чем больше ударов я наношу моему противнику на торнайе, тем быстрее он выдыхается - я же не имею таких проблем. Моя сила черпается из его страха и хаоса на поле боя, который я же и порождаю.
Гномы всегда имели свою философию. В то время как люди и эльфы считают ярость в бою слабостью, мы превратили её в наше сильнейшее орудие.
По словам чужаков - дать волю ярости в битве означает подарить победу в бою противникам, ведь гнев затмевает разум и заставляет воина совершать глупые и часто смертельные ошибки.
Но они не дети камня. Редко кто из них сможет похвастаться выносливостью подземного народа. Его стойкостью.
По этому наш путь отличен.
Опытные и смертоносные берсерки покоряют свой ужас - и подчинив себя свой страх и гнев, они превращаются сами превращаются в ужас для своих врагов.
Сотни лет, если не тысячелетия мой народ оттачивал умения яростного боя в тысячах битвах под стенами Орзаммара, против огромной орды порождений тьмы - зверья, которые не знали страха.
"Обними ярость, поглоти страх и сей ужас на поле боя." - Вот он, путь лучших воинов морозных гор.
Когда берсерк впадает в ярость, мастерство, точность которое было отточено сотнями тренировок, сливаются с чистым насилием и вспышками лезвий среди кроваво-красного тумана.
И это это делает берсерка непредсказуемым вихрем смерти на поле боя.
Меня сейчас это также делает ужасающим для зрителей.
Последний противник вскоре падёт. Последний из четверых.
Этот торнай - мой праздник. Но это не мешает мне, откинув пресловутую воинскую честь и доблесть, кромсать своих противников, повергая в ужас следящими за мной противников.
Противников не на поле боя, но в алмазных залах Орзаммара. Хитрых и подлы. Но не бесстрашных. Отнюдь
Как им выстоять пред страхом что я сейчас сею, если даже подлые и неразумные порождения тьмы отступают перед яростью берсеркеров?!
- Эдукан! - яростный клич вырывается из моей глотки. В голове набатом бьёт кровь. Желание использовать магию крови, и усилить себя, подавляется тем, что сейчас должен стать мой триумф как воина.
Один единственный сокрушительный удар.
Вся моя выносливость и сила истекает, испаряется - расходуется на один-единственный удар.
Моё орудие опускается аккурат на макушку противника, который даже не успел дёрнуться. Он даже не понял что его жизнь окончена.
С моим громогласным рёвом, противник распадается на две неравных части. Не могли ему ни тяжёлые доспехи, ни его выучка воина.
Вбив свой меч в камень арены, устало облокачиваюсь на него и начинаю ждать судью, который уже торопясь со всех ног бежит ко мне.
Наконец-то добежав до моей усталой тушки, тот начинает скандировать на всю арену торнайя.
- Победитель боя принц Дюран из Дома Эдуканов! - произнеся этом он повернулся ко мне, - в честь кого или чего вы одержали сегодняшнею победу, мой принц? - любопытно спросил он меня, заглядывая в глаза, которые виднелись в прорезях моего шлема.
Откашлявшись, я покрепче встал на ноги, и решил сам оповестить собранный народ.
- Предки дали мне сил одержать сегодня победу ради чести и славы королевского Дома Эдукана и моего отца, нашего короля, Эндрина Эдукана! - Трибуны взревели поддерживая прозвучавшие слова.
