Салливан, ещё раз чихнув, снова утёр потёкший нос, и мельком взглянул на тыльную сторону перчатки, лаково блеснувшей тёмной кровью. Дело принимало скверный оборот, и Лука, облизнувшись, взвёл детонатор на одном из взрывных устройств, выставив его на распознание движения.

Из узкого лаза доносились звуки работающих механизмов и шагов, стук башмаков по настилу пола, и просто голоса. Редкие, далёкие и странные по тембру. Салливан полз в пыли, проклиная местных пауков, цокающих металлическими жвалами рядом с его лицом. Паутина из тонкой медной проволоки тоже добавляла яда в его матюгах, и святых Экклезиархии он поминал совсем в неприглядных позах. Внезапно откуда-то сзади донёсся негромкий хлопок, а после - раскат грома. Взрыв своего изделия Лука опознал сразу, и довольно осклабился. Кто-то или что-то оказалось достаточно глупым, чтобы полезть следом.

На этот громкий "привет" откликнулись все обитатели корабля. Их движение Лука слышал, как своё сердце - гулкие удары по металлу, частые и быстрые. И он пополз дальше, опираясь на подгибающиеся руки, и чувствуя, как внутри шевелится тёмная волна непонятного ощущения, напоминавшего стыд или страх.

Истончившаяся решётка под его ладонями не выдержала веса взрывника, и он провалился вниз, едва не расшибив себе лоб о колонну или вертикальную поперечину, и приземлившись на четыре конечности, словно кошка. Быстро оглянувшись, он бросился на четвереньках в ближайшее укрытие, черневшее на фоне тёмного помещения. Там было уютно и тепло. Но безопасно ли?

- Может, представишься, кхе-кхе? - в темноте комнаты раздался старческий голос, надтреснутый и ломкий, и Салливан с трудом удержался, чтобы не испортить воздух - он никого не чувствовал и не заметил в этом помещении. - Незваный гость - всё равно гость... Надеюсь, ты окажешься покрепче того хлюпика, что приходил недавно.

Сервитор отполз от Эйзерхарда, покачивая нацеленными ему в вены шприцами. Селена, носящаяся по всему судну и пытающаяся не поубивать живых, рявкнула в решётку переговорника короткий приказ, перемежая речь с бинариком, и снова пропала. Помощь магоса требовалась её дому, "Дарам Омниссии", чьё название говорило само за себя. И говорило оно не в пользу всё ещё отмывающихся после процедур людей. Из-за объявленного повсюду, включая клозеты, карантина, раненые и обожжённые разместились рядом с кое-как приведённым в себя Моном. Наёмник подтвердил на словах краткий доклад Ландау, пребывающего в состоянии, близком к взрывному. Нет, он был таким же безупречно вежливым и внимательным, но в глазах что-то неуловимо изменилось. Генри как будто представил себе цену своего промедления и теперь она его сильно расстроила.

- Ты так переживаешь за этого кудрявого засранца? - произнёс Мон, для которого выражение лица явно менее помятого друга не укрылось от внимания. Ландау натянул на себя маску вежливой отрешённости.

- На самом деле, я безумно рад, - сказал он. - Не известно ещё, кому повезло меньше. Нам, что мы на время лишились Салливана, или им, что он у них оказался.

- Тогда уж - кому меньше не повезло, - расплылся в улыбке Мон, прикрывая глаза. - Мадам, если вас не затруднит, не посылайте меня больше на тот корабль. Не подумайте плохого, я не отказываюсь исполнять свои обязанности, но...

- Да я понимаю, это не твоё дело, - вздохнула Энн, на которую уже намазали мазь от ожогов и натянули больничную робу. Крошечное санитарное помещение, куда спешно переместили Эйзерхарда после того, как магос оказалась в курсе происходящего, не позволяло остальным сильно тут развернуться. Генри сидел в кресле, переставив его так, чтобы видеть вход в комнату, инквизитор полулежала в другом раздвижном кресле, ожидая, когда кожу перестанет щипать и саднить.

- Но делать что-то действительно надо, это моя прямая обязанность, - твёрдо произнесла Райт, пытаясь подняться и пройти в небольшую уборную, совмещённую с очистительным блоком и ванной для санобработки. Она хотела избавиться от излишков регенерирующей мази, одеться и пойти работать.

- Разумнее будет дождаться кадианцев, - сказал Ландау. - не зря же я к ним ходил, - добавил он задумчиво.

- А дальше что? Возьмём "Красотку" на абордаж? - с нотками интереса спросил Мон.

- Это смотря, какую красотку... - заулыбался второй наёмник. - Некоторых можно брать и без абордажа.

- Брось, - скривился Эйзерхард, - тебя такие не интересуют. Ты у нас воспитанный.

- Иногда - даже слишком, - одними губами произнёс Ландау, глядя в пол перед собой.

- Что ты сказал? - не расслышал его Мон, лукаво посматривая на друга. Генри приподнял бровь и весь стал олицетворением прожжённого временем и деньгами наёмника, для которого существуют только его честь и условная честность. И когда одно сменяло другое, знал только он сам.

- Сказал, что я люблю охоту, а не поддавки.

- Ну, а я о чём? - распушил усы Мон. Ландау не ответил. Райт вышла из санитарной комнаты, завершая натягивать на себя чистую одежду, которую приказала доставить ранее. На ней уже были плотные штаны, высокие подкованные сапоги и тонкая нательная сорочка. Остальной процесс одевания требовал пространства или недюжинной сноровки. Обезболивающие и стягивающие особенно сильно повреждённые ожогами части тела бинты с мазью никак не могли оспорить первенство в нервных синапсах. Потому инквизитору то становилось больно, то совершенно всё равно. Пользуясь моментами затишья, она постепенно облачалась в привычную одежду и броню. Оставалось отыскать оружие и можно будет действовать.

- Кадианцы подождут, - сказала инквизитор, - для начала я собираюсь изловить пропавшего из хранилища условно мёртвого технопровидца, пока Селена не нашла его первой и не разобрала на опыты, умертвив вторично.

- Рассказывай, - Райт посмотрела на Бертрама, который появился так быстро, как Селена разрешила вход в карантинный блок лазарета. Учёный выглядел растрёпанным, но это всегда отличало его от остальных. В остальном же Леви лучился довольством, как всегда при раскрытии загадок. Энн не знала, радоваться ей или печалиться - любые данные могли оказаться полезными, но некоторых вещей лучше не знать.

- Как вы знаете. Миледи, я получил в своё распоряжение данные дневника технопровидца с "Красотки Лулу" и пикт-съёмки её внутренних помещений Моном.

Эйзерхард кашлянул, вспомнив своё посещение этой колыбели ужаса, и смутился.

- Бертрам, пожалуйста, - Энн знала привычку архивиста разливаться мыслью, сообщая кучу ненужных подробностей, и обычно не обращала на это внимания, если не торопило время. Вот со временем сейчас было туго. - Если можно, основные тезисы.

- Хорошо, - Леви пошевелил губами, словно переделывая свою речь, и продолжил, как мог, кратко: - Символы, проявившиеся при синем спектре освещения, не относятся к используемым механикус или имперскими службами, как времён Крестового похода, так и современными. Проще говоря, когда-то эта книга действительно принадлежала Адепту Омниссии, рангом не ниже магоса, происходившего с самого Марса. Но, судя по степени старения отдельных её частей, она имеет возраст от десяти до пятидесяти тысяч лет, и это необъяснимо. Символика же, добавленная по частям и в разный промежуток времени, не опознаётся по поиску в архивах Ордо Ксенос, но, возможно, будет найдена в записях Еретикус, или, скорее, Маллеус.

- Демоны? - Ландау даже приподнялся со своего кресла, но потом сел обратно. Против созданий варпа сражаться было непросто, и тут основной боевой единицей становилась мадам. Наёмники могли попробовать не сдохнуть сразу и поддержать Райт огнём. - Будет непросто.

- Не могу утверждать, но, вероятно, колдовство и ересь, - сухо уточнил Бертрам. Его окуляры пощёлкивали и меняли фильтры, когда учёный обращался ко встроенным базам данных. - Причём вероятна именно техноересь. "Красотка" имеет много общего с древними эксплорационными ковчегами Механикус, которые до сих пор ещё встречаются на периферии Галактики. Жизненный ресурс и прочность у них превосходят все разумные пределы. Древние технологии... Неопознанный магос в своём путешествии к знаниям во имя Омниссии мог натолкнуться на что-то, подчинившее его себе, и захватившее через него весь корабль. Но порча строго ограничивается только пределами судна. И своими носителями.