Это больше не был алый цветок, похожий на звезду. Вернее, похожим на звезду-то он остался, но вот алым он быть перестал. Он стал, как и цепочка, бронзовым. В прямом смысле. Он превратился в изящный бронзовый медальон, он которого - она явственно это ощущала - исходила какая-то непонятная энергия. Ли-фанна попробовала его открыть, но бронзовые половинки цветка почему-то не поддались.

И все-таки чем дальше, тем меньше она понимала. Что это за цветок? Какими силами он обладает? И почему он стал видимым именно сейчас?

Но как бы там ни было, она все еще не знала, можно ли рассказать обо всем этом кому-нибудь из тех, кто может что-то знать про этот цветок. Хотя она и не понимала, в чем причина такой секретности, нарушать запрет незнакомки она не собиралась.

Силы у нее, несмотря на то, что очнулась она просто в ужасном состоянии, восстановились довольно быстро. Спустя где-то полтора часа, Ли-фанна практически полностью пришла в себя. Только правая рука напоминала о себе тупой, приглушенной, но ни на секунду не прекращающейся болью. Интересно, она хоть когда-нибудь перестанет болеть? Или это на всю жизнь? Почему-то Ли-фанне не очень хотелось об этом задумываться.

Итак, через два часа размышлений непонятно о чем, от которых Ли-фанна порядком уже устала, в комнату без всякого стука вошла Альнора.

- А я думала, ты спишь, - сказала она, заметив, что Ли-фанна на нее смотрит.

- Попробовала бы ты заснуть, когда у тебя рука мало того, что работать отказывается, так еще и ноет постоянно! - сказала Ли-фанна, снова пытаясь приподняться. На этот раз получилось.

- Ко мне сейчас Эван зашел, - сообщила Алька. - Сказал, нас с тобой учитель Сойрен ждет. Ты идти сможешь?

- Вроде да.

Ли-фанна встала, сделала несколько неуверенных шагов. Алька вопросительно посмотрела на нее.

- Все в порядке, - ответила ей Ли-фанна. - Можем идти. Ты знаешь, куда?

- Да, конечно. Эван мне объяснил. Но это довольно далеко...

- И что? - Ли-фанна сделала вид, что не поняла намека. - Слушай, хватит обращаться со мной, как с больной!

Алька в ответ весело хмыкнула и пожала плечами. Решила, видимо, что раз Ли-фанна снова говорит в своем привычном тоне, то все действительно в порядке.

Девушки вышли из комнаты, и пошли... куда-то. Дорогу показывала Альнора, и Ли-фанна не была до конца уверена, что она выведет их, куда надо. Вообще, во всей сложившейся ситуации было очень много странностей. Эти ощущения собственной слабости и вины, которые так и покинули Ли-фанну. Картина замка после битвы: стены кое-где разрушены, в коридорах обломки камней, где-то можно было увидеть воронки от заклятий Легиона, на дне которых еще курился легкий дымок... разрушения были не очень большими, но картина все равно печальная.

Они шли молча. Ли-фанне говорить не хотелось - да и о чем? Она оглядывала картину вчерашней бойни, и где-то в глубине подсознания появлялась мысль, что если бы они с Алькой не были сверхмагами, ничего такого бы не случилось.

Но идти вдвоем и грустить им пришлось недолго. Стоило только им выйти из Восточного крыла, как их встретил учитель Сойрен.

- А вот и вы! - произнес он, увидев девушек. - Я думал, вы будете чуть позже. Ну, как вы? Оправились после вчерашней битвы?

- Почти, - ответила Алька. Ли-фанна промолчала.

Учитель Сойрен внимательно поглядел на обеих девушек. В его взгляде можно было увидеть сочувствие и тревогу. Но вслух он сказал лишь:

- Идемте. Мне нужно многое вам рассказать.

Позднее Ли-фанна частенько поражалась людям, которые могут ориентироваться в Эймаре, даже не задумываясь. А учитель Сойрен был как раз из таких людей. Он вел их порой такими коридорами, о существовании которых сами девушки ни за что бы не догадались: так хорошо спрятаны были входы в эти коридоры. А наставник Дарминорской академии шел так, словно в древнем замке от него нет никаких тайн.

- Почти пришли, - сказал учитель Сойрен минут через десять хода. - Давайте задержимся здесь ненадолго. Кое-что из того, что мне нужно вам рассказать, лучше говорить именно здесь.

Они находились в длинной галерее, по стенам которой висели самые разные картины: портреты, пейзажи - виды Эфарленда. Почти все пейзажи Ли-фанна узнала сразу: таких картин полно было и в школе, и в некоторых учебниках. А вот лица, изображенные на портретах, по большей части были ей незнакомы. На этих портретах были запечатлены совершенно разные люди: мужчины и женщины, старики и совсем молодые люди. Но была у них одна общая черта: лица у всех были очень серьезными, с каким-то даже мрачным выражением. Оптимизма все это абсолютно не прибавляло.

- В этой галерее, - начал рассказывать учитель Сойрен, повернувшись лицом к девушкам, - хранятся портреты самых великих сверхмагов Листа. Все эти люди героически противостояли Легиону на протяжении многих эр... быть может, когда-нибудь и ваши портреты окажутся здесь... это великая честь для каждого из нас, наделенных сверхмагией.

Алька уже вовсю разглядывала портреты и читала подписи под ними.

- Приайн Донирская... вы ведь про нее рассказывали, учитель?

- Верно. Хорошо, что ты помнишь. Да, это она, та женщина, кто еще в эру Феникса...

Ли-фанна не слушала этот разговор - не потому, что было неинтересно, как раз наоборот - просто ее внимание полностью приковал к себе другой портрет.

На нем была изображена молодая женщина - лет двадцати - двадцати пяти. Она была очень красива, но красива как-то по-своему. Ее внешность практически ничем не походила на внешность обычных женщин Эфарленда: смуглая кожа, лицо с правильными чертами, высокие скулы, длинные угольно-черные волосы. Ее легко можно было бы принять за жительницу какой-нибудь южной страны, если бы не глаза. Светло-серые, почти прозрачные, с ярко выделяющимися зрачками, которые были словно затуманены легкой серебристой дымкой. В глубине ее глаз чувствовалась глубокая печаль, хотя лицо было преисполнено решимости. Она была похожа на воительницу из какой-то старой легенды, которую Ли-фанна уже наполовину забыла. В памяти осталась только главная героиня, которая действительно была очень похожа на женщину с этого портрета. Ли-фанна даже рисовала ее когда-то, стоящую на вершине утеса со вскинутым мечом в руке и оглядывающую поле грядущего сражения. Помнится, она тогда еще очень долго провозилась, рисуя ей руки. Но в этом портрете из галереи замка Эймар было что-то очень знакомое, что-то, не относящееся к тому старому, детскому рисунку и к той легенде. Но Ли-фанна так и не смогла понять, что именно было ей так знакомо. А подписи под портретом не было.

- Учитель Сойрен, - решилась спросить Ли-фанна, воспользовавшись паузой в разговоре наставника с Альнорой. - Можно вопрос? Кто на этом портрете?

Наставник подошел, внимательно взглянул на портрет, после перевел взгляд на девушку.

- Это, Ли-фанна, изображение одной из самых сильных чародеек нашего мира. Это Верховная ведьма, известная также, как Верховная Чародейка Эфарленда. Ее имя Оррайна. В своей юности она совершила много такого, что не удавалось никому ни до, ни после нее. Сейчас же она куда-то исчезла, так что никто не знает, где она.

Больше учитель Сойрен ничего не прояснил, так что Ли-фанна так и не смогла понять, откуда она знает эту женщину. Так что пришлось отойти от портрета Верховной ведьмы, и отправиться дальше по галерее. Но пройдя вперед пару метров, она снова остановилась. Потому что следующая увиденная ей картина дала ей ответ на один из мучавших ее вопросов. И ответ этот, честно говоря, ее просто шокировал.

В принципе, это даже не была картина. Это была очень яркая красивая фреска, изображающая Лаорин - мифическую волшебную страну, откуда, по преданиям, правят миром тринадцать богов Листа. Есть также легенды, которые повествуют о том, что все волшебные существа, когда-либо жившие на Листе, ушли туда.

Но главным было совсем не это. Главным было то, что на этой фреске была изображена Диона - богиня Луны и покровительница всей магии Листа. А самое странное было в том, что Ли-фанна вдруг поняла, что это именно с ней она разговаривала тогда, во время своего странного обморока в Черном лесу. И вот это было что-то совсем уж из ряда вон выходящее. С ней говорила богиня? Как такое вообще могло быть? Просто невероятно!