За две недели до родов, я начал чувствовать себя очень странно. Моя спина постоянно чесалась, мне было то жарко, то холодно, я не мог нормально есть из-за появившейся внезапно тошноты и рвоты. Казалось, во мне проснулась запоздалый токсикоз, но лекарь, осматривавший меня, сообщил, что такое может быть из-за того, что я совсем другой расы и мой ребенок, являющийся гибридом, перерождается, готовясь появиться на свет. Думаю, что все так и было.

Через две недели у меня начались роды. Эленандр спал рядом со мной, как обычно положил ладонь мне на живот. Я проснулся от неприятной, тянущей боли внизу живота, какая обычная бывает во время течка, только без каких-либо приятных ощущений. После, мне стало невыносимо больно, и уже не сдерживая себя, я громко закричал, сев на кровати и обхватив руками живот. Через несколько минут в спальню ворвался Эленандр, лично отправившейся за лекарями и выглядевшей безумнее меня. Смотря на него, мне казалось, что от страха скорее родит он, нежели я. Это меня успокоило и даже заставило улыбнуться. Но радовался я до того момента, пока не наступили схватки.

Это было больно. Это было очень больно. В этот момент я думал о том, какие же омеги несчастные мученики. Сначала их принижают альфы, потом начинается течка, после мучительная сцепка, далее следует беременность со всеми ее минусами, адские роды.

Я кричал, не сдерживаясь, крепко схватившись одной рукой за спинку кровати, а второй за руку Лилиана, который постоянно обтирал мое лицо влажным полотенцем. Лекарь сидел между моих широко раздвинутых ног и что-то говорил, а я думал только о том, как бы мне не задохнуться от боли.

— Давай, Кали. Давай, миленький. Уже показалась головка, давай тужься! — нежно говорил омега, принимавший у меня роды. — Глубоко дыши и когда я буду говорить тужиться, ты будешь напрягаться изо всех сил, хорошо?

— Да! — закричал я, почувствовав новую волну боли.

— Давай, тужься, тужься, не отвлекайся! Еще, еще немного, давай, дуйся. Осталось чуть-чуть.

Я снова напрягся изо всех сил, плотно сжав зубы. Мне казалось, что внутри меня все сорвалось, разорвалось и я истекаю кровью. Закричав в последний раз, я напрягся и почувствовал, как что-то скользкое буквально выскользнуло из меня и боль тут же растеклась по телу, я почувствовал, как бьется мое сердце и как я дышу. Я понял, что вроде бы не умер и блаженно закрыл глаза, расслабившись. Привел меня в чувство крик моего сына.

Мой сын появился на свет 25 июля по моим подсчетам. Я никогда не думал, что могу испытывать какие-либо чувства, кроме тех, что испытал. Во мне проснулось столько любви, нежности и воодушевления, когда я услышал своего ребенка. Моего сына. Я даже толком не мог объяснить это прекрасное чувство легкости и радости, счастья и безумного умиротворения. Мне стало спокойно и легко на душе. Я заново вдохнул воздух. Я начал жить.

***

— Он такой красивый.

— Вот только не похож он ни на тебя, ни на меня.

— Как ты его назовешь?

— Кассий. Это имя на наших землях переводится, как «завоеватель», а на землях Темного меча он означает «кровавый, холодный, жестокий».

— Надеюсь, что ты сделаешь все, чтобы его жизнь была как можно более легкой и беззаботной. Мне бы не хотелось, чтобы он прошел твой или мой путь.

— Этого никогда не случится, я все для этого сделаю, обещаю.

Я нежно посмотрел на сверток в своих руках. Альфа. Здоровенький и крепкий. Он и, правда, не был похож ни на меня, ни на Эленандора.

У него было светлая кожа, не светлее, чем у Эленандора и не бледнее моей кожи. Глаза его были большие, светло-синие, как небо или глубь океана. Пальчики на ручках были длинные, как и у отца, а губы слегка похожи на мою форму губ.

Малыш внимательно смотрел на меня и улыбался мне. Стоило только увидеть его и взять на руки, как тут же мое холодное сердце растаяло, я не мог сопротивляться ему. Кассий стал моим смыслом, моей жизнью, моим огоньком в непроходимой тьме.

— Когда ты вернешься?

— Что? — я поднял взгляд на Эленандора.

Эльф сидел на краю кровати, держа в левой руке ножку моего малыша и нежно поглаживая ее большим пальцем. Глаза его искрились от радости и счастья, они были переполнены теплотой и любовью.

Лилиан стоял по другую сторону кровати, с левой стороны. Лекари собирали вещи, а я, наконец-то родив ребенка, почувствовал, как боль внизу живота стала постепенно исчезать.

Кассиэль выглядывал из-за дверей и расспрашивал о чем-то омег. Я улыбнулся и кистью руки махнул ему, чтобы он подошел ко мне. Эльф нервно прошел в спальню и, увидев, что я уже одет и лежу под одеялом расслабился, устремив взгляд на маленького принца.

— Я вернусь домой, как только Кассий окрепнет. Мне нужно увидеться с моими родителями, с братом. Я пока не знаю, что скажу им, что буду делать, когда окажусь дома. Но я должен сообщить им, что я жив и здоров. Я обязан убедиться в том, что они живы, здоровы и ни в чем не нуждаются, иначе мне не будет покоя до конца моих дней.

Кассиэль понимающе кивнул, Лилиан присел рядом, обняв меня, а Эленандр лишь улыбнулся.

— На это время своего сына я вверяю вам. Знаю, что здесь возможно, так не принято, но я бы хотел, чтобы ты Кассиэль и ты Лилиан были кем-то вроде крестных родителей, духовных родителей для моего сына. Вам я смело могу доверить своего ребенка, как когда-то доверил свою жизнь.

— Это честь для нас, Кали. Мы позаботимся о нем, даю тебе свое слово. Его жизнь будет дороже всех наших. Он наш принц и наследник — улыбнулся эльф, бросив теплый взгляд на Лилиана.

— И, конечно же, ты, Эленандр. Скоро ты примешь в супруги ту омегу, и думаю, твой будущий супруг будет не рад этому ребенку. Он рожден вне брака и непонятно от кого… — Эленандр попытался что-то сказать, но я не дал ему высказать это. — Тут многие об этом шепчутся за спиной, я знаю… Мне, конечно, плевать, но пожалуйста, не позволяй никому причинить ему вред или боль, а если он будет тебе обузой, отдай его Лилиану и Кассиэлю.

— О чем ты говоришь? — холодно спросил эльф. — Он мой ребенок. Моя кровь, плоть и душа. Никто и никогда не причинит ему вреда и не окажет своего неуважения.

Я тепло улыбнулся мужчине, понимая, что он говорит правду и чувствует то же, что и я. Мы стали родителями. Да, между нами не было любви, но было понимание и наш сын. Сын, не зачатый в любви, но созданный ею духовно. Прижав к себе Кассия, я жадно вдохнул его запах. Детский запах ребенка. Все ушло на второй план, и я просто потерялся во времени. Я стал папой.

***

Год спустя.

Под ногами хрустели сломанные ветки и сухие, оттаявшие от недавнего снега листья. Кругом был туман, мне было сложно сориентироваться и понять, куда идти дальше и вообще, в правильную ли сторону я иду. Я знал, что приблизительно час назад прошел мимо мертвого озера. Место, которое мне впервые удалось рассмотреть, после того, как я попал сюда. Место, где все началось.

Я остановился и несколько раз покрутился в разные стороны, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь сквозь этот густой туман, но кругом стояла темно-серая пелена и холод, которую дополняла мертвая тишина. И, правда, места эти были гиблыми, поэтому поодиночке, здесь старались не ходить, но у меня никого не было, кто бы мог быть рядом со мной и помочь мне. Все, к кому я здесь привязался и всех, кого полюбил, были убиты или же уже нашли свое место в жизни. В конце концов, я был чужаком в этом мире. Я его так и не принял, как и он меня. Держал меня здесь лишь Оритель. И до сих пор будет держать… мою душу и любовь.

Мой папа и младший брат — стали жертвой грязных интриг. И жертвой, ставшей лишь по моей наивности, невинности и тупости, чего раньше я никогда бы допустить не смог. Надеюсь, что они когда-нибудь смогут простить меня за то, что я оборвал их жизнь и не дал им прожить ее так счастливо и прекрасно, как они того заслуживали.

Эл — мой первый друг, с которым я провел всего несколько дней, был убит во время попытки нашего побега. После, он часто навещал меня в моих снах. Не знаю почему, быть может, нам действительно судьбой предназначено было встретиться. Он был моим хранителем и каждый сон, в котором он был, являлся вещим. Я до сих пор помню его, благодарен ему, никогда не забуду и не прощу себя за то, что он погиб только из-за моей глупости.