V
"Exegese des lieux communs" ("Толкование общих мест") -- самый зрелый плод творческой жизни Л. Блуа. Это истолкование общих мест буржуазной мудрости гениально по замыслу и местами, не везде одинаково, гениально по выполнению. Все открывшееся Л. Блуа знание о буржуазности сгущено здесь и выражено с большой остротой. Книга эта поражает своим метафизическим остроумием. Она состоит из небольших исследований, в страницу или полстраницы, по поводу изречений житейской мудрости буржуа, кристаллизовавшейся веками. Подбор этих изречений изумителен, и одно оглавление изобличает совершенно исключительную остроту мысли. Приведу некоторые из них:
"Dieu n'en demande pas tant" ("Бог столько не требует"), "Rien n'est absolu" ("Нет ничего абсолютного"), "On n'est pas parfait" ("Никто не совершенен"), "Les affaires sont les affaires" ("Дела есть дела"), "Quand on est dans le commerce" ("Заниматься торговлей"), "Etre poete a ses heures" ("Быть поэтом в свои часы"), "II faut hurler avec les loups" ("С волками жить -- по-волчьи выть"), "L'argent ne fait pas le bonheur, mais..." ("Не в деньгах счастье, но..."), "L'honneur des familles" ("Честь семейств"), "Je pourrais etre votre pere" ("Я вам в отцы гожусь"), "Que voulez-vous, l'homme est l'homme" ("Ну что вы хотите! Человек есть человек"), "Assurer l'avenir de ses enfants" ("Обеспечить будущее своих детей"), "Faire honneur a ses affaires" ("Делать честь своим делам"), "Perdre ses illusions" ("Не питать иллюзий"), "N'etre pas le premier venu" ("Не быть первым встречным"), "Faire un bon mariage" ("Выгодно жениться"), "Si jeunesse savait, si vieillesse pouvait" ("Если бы молодость знала, если бы старость могла"), "Chaque chose en son temps" ("Всему свое время"), "Le bon Dieu" ("Боже милостивый"), "La sante avant tout" ("Здоровье превыше всего"), "Dieu ne fait plus de miracles" ("Бог больше не совершает чудес"), "Je ne suis pas plus bete qu'un autre" ("Я не глупее других"), "Je ne veux pas mourir comme un chien" ("Я не хочу умереть как собака"), "L'honnete femme" ("Порядочная дама"), "Tout n'est pas rose dans la vie" ("Жизнь не всегда бывает розовой") "Les belles annees de l'enfance" ("Счастливые годы детства"), "On..." ("Говорят..."), "Ce que la femme veut, Dieu le veut" ("Чего хочет женщина, того хочет Бог") и т. п.
Во Франции буржуазность достигла классической законченности и совершенства. Нигде нет такого предельного, эстетически завершенного мещанства. Франция дает последние плоды буржуазной культуры. И во Франции должен был явиться величайший изобличитель буржуазности и страстный ненавистник смрадной мудрости буржуа. "Exegese des lieux communs" -- зеркало, поставленное перед буржуазным миром. По радикализму и глубине изобличения мещанства Л. Блуа стоит выше Ибсена. Он проникает в самые тайные движения буржуазного сердца, буржуазной воли и мысли, в метафизику и мистику буржуа. Он вскрывает мистические корни экономического материализма. Для Л. Блуа буржуазность не есть социальная категория, как для социалистов, остающихся на поверхности явлений, и даже не психологическая категория, а категория метафизическая и мистическая. Категория буржуа и буржуазности -- основная во всем его мышлении, во всех его оценках. Он хочет дать метафизику буржуазности, интуитивно проникнув в мистическую глубину буржуа. Презрение, гнев, ненависть -- методы этого интуитивного познания, методы, давшие изумительные результаты. Л. Блуа вскрывает, что всякий буржуа, будь он христианин и добрый католик, верит лишь в этот мир, в данность, в необходимость, в полезное и деловое и не верит ни во что иное, ни во что рождающееся после Креста и Голгофы. "Великолепное превосходство буржуа основано на неверии, даже после того как он увидел и дотронулся. Что я говорю! на невозможности увидеть и дотронуться вследствие неверия" ("Exegese des lieux communs"). У Блуа есть гениальное определение идолопоклонства: "Идолопоклонство -- это предпочтение видимого невидимому" ("Le mendiant ingrat"). Буржуа всегда идолопоклонник, он живет рабством у видимого. И как много таких буржуа-идолопоклонников среди добрых католиков! Л. Блуа не выносит буржуазную религиозность -- она хуже атеизма. С каким уничтожающим сарказмом говорит он о том, что такое le bon Dieu для буржуа: "Le bon Dieu du Bourgeois est une espece de commis dont il n'est pas sur et qu'il se garde bien d'honorer de sa confiance... il n'y a pas a dire, le bon Dieu est extremement decoratif dans les boutiques. On sait cela, quand on est dans le commerce... Je ne serais pas etonne si, quelque jour, un huissier de grande banlieue me faisait presenter un commandement par le bon Dieu parlant a ma personne" ["Боже милостивый для Буржуа - нечто вроде приказчика, в котором он не уверен и ни в коем случае не удостаивает его своим доверием. Он мало ему платит и всегда готов его уволить, с тем чтобы тут же при необходимости взять обратно... нельзя же отрицать, что милостивый Бог весьма способствует украшению лавок. Это хорошо известно всем, кто занимается торговлей... Не удивлюсь, если однажды передо мной предстанет судебный исполнитель из дальних предместий и передаст мне заповедь милостивого Бога, глаголящего к моей персоне" (фр.)] ("Exegese..."). Буржуа явился в мир, когда Деньги были отделены от Бедняка, мир отрезан от Христа. Буржуа и есть "мир". Это буржуа распял Христа и вечно Его распинает. "Ныне буржуа заменил Христа". (Там же.) Для буржуа "дела -- его Бог, его Абсолют". "Etre dans les Affaires, c'est etre dans l'Absolu" ["Заниматься делами - значит приобщиться к Абсолюту" (фр.)]. (Там же.) "Дела -- дела, как Бог -- Бог, то есть ^превыше всего. Дела -- это необъяснимое, таинственное, нетленное". (Там же.) И Блуа ненавидит все "дело-|вое"; отказывается принять и тайну "делового". У буржуа есть много своих тайн, совсем непостижимых со стороны. Существуют мистерии буржуазности, к которым нужно приобщиться, чтобы постигнуть их. Для Л. Блуа вся экономика буржуа есть теология, обратная теология; мудрость буржуа -- вывороченная божественная мудрость. "Никогда мексиканский или папуасский идол не был так обожаем, как обожает себя буржуа, и не требовал таких страшных человеческих жертв". (Там же.) "По природе своей буржуа -- ненавистник и истребитель рая. Когда он замечает прекрасное место, мечта его -- вырубить большие деревья, иссушить источники, провести дороги, устроить лавки и... Он называет это "monter une affaire" ("начать дело"). (Там же.) Так совершает буржуа свои мистерии -- "Faire travailler l'аrgent" ("Деньги должны приносить прибыль"), "II faut 'mourir riche" ("Нужно умереть богатым"), "Quand on lest dans le commerce" ("Заниматься торговлей"), "Etre pratique" ("Быть практичным"), "Rentrer dans son argent" ("Вернуть себе свои деньги"), "Assurer l'avenir la ses enfants" ("Обеспечить будущее своих детей"), "Le temps c'est l'argent" ("Время -- деньги") и пр., и пр. "Величественная судьба буржуа есть вывернутое наизнанку искупление, как его понимают христиане. Для него одного род человеческий должен быть распят. Нужно было, говорят, чтобы Сын Божий воплотился, пострадал при Понтии Пилате и умер на Кресте, чтобы все люди были искуплены. Вот противоположное. Неизбежно, необходимо, абсолютно и навеки, чтобы все существа вольно или невольно были принесены в жертву, для того чтобы буржуа переваривал спокойно, чтобы его кишки и почки были в безопасности, чтобы знали, что он настоящий Бог и что все сотворено для него" ("Exegese..."). Но настанет день, когда Христос скажет буржуа: "Я Сам -- Деньги, и Я не знаю тебя". (Там же.)
