Ах, как хочется быть первым, на кого свалились простые вопросы:

- Кто изобрёл примирительный Фонд: "наши", или потомки давнишних врагов? Правопреемники? - вопросы распирали гордостью:

- Надо же скудным разумом родить такое! Каков молодец! - что славу первооткрывателя мог перехватить кто-то ещё и влезть в соавторы категорически отвергалось.

- Как можно отбирать последнее!? - если Фонд соорудили "наши" в компании со "своими" - кражи по крупному обязательно случатся, и такая уверенность раздражала и основательно портила "предмарочный" участок жизни.

- Компаньон, это твой напарник такой сообразительный и наперёд знал, что кражи будут, а какие мысли в адрес Фонда, держали прочие претенденты?

- Ваши вечное "с бешеной собаки хоть шерсти клок".

Гнал подлые нехорошие мысли о соплеменниках, а те далеко не уходили, возвращались и отравляли жизнь:

- Наживутся, ох, наживутся фондовские суки на грошах бывших работников на Рейх, как пить дать, наживутся, непременно наживутся!

- Клянись высшей клятвой уголовного мира "падлой буду, век свободы не видать", если претендующие на компенсацию с тобой за компанию со всеми, не будете оповещены работниками средств массовой информации о том, как к "чистым" рукам "товарищей" из Фонда прилипнут солидные суммы немецкой валюты!? - и как в воду глядел!

На то время страна советов полностью истощилась средствами на создание фондов, и создать чисто совецкий "Фонд примирения с прошлым" не могла, потому-то и случилось раздвоение: марки немецкие, фонд - совецкий.

Призыв к примирению давнишние работники на Рейх услышали, но какими словами выразить примирение, если ни в душе, ни в памяти и других местах старых тел не присутствовало и капли вражды к древним работодателям претенденты не представляли.

Хорошо и честно работать "рабов с востока" враги научили, а пиздеть не по делу не у врагов не получилось: в языке врагов отсутствовало только русское определение "пиздеть не по делу".

- Как сегодня заявить сыну древнего работодателя: "твой папаша был нехороший и заставлял работать сверх меры" если сын предлагает расчёт за давнишний труд? Когда у плохих отцов хорошие дети рождались?

Помощь пришла от "своих" листком плохой, годной разве в туалете, бумаги с не лучшей типографии:

"Учётная карточка претендента"

кою без промедления, чтобы не отдаляться от прошлого, назвал "Анкетой", особа во все времена была ближе и понятнее: "спрашивают - отвечай"

"Карточка претендента" являлась сестрой Биографии в облегчённом варианте, и если первая давала какую-то свободу в "написать-воздержаться" - вторая требовала чёткого ответа на шестнадцать вопросов, "те же яйца только сбоку"

- "В профиль" лучше.

- Повторы портят литературу.

- Не все, повторы освежают память и выкладывают новое, пропущенное в первом прогоне. Органы знают об этом.

Основная задача при общении с любыми Фондами знать, где лежит кошелёк, и как бесшумно удалить содержимое.

- И без неприятных последствий, а это великое искусство.

Деятельность "мирительного" Фонда началась с закладки в претендующих на компенсацию граждан твёрдую, как бетон из цемента высшей марки, тревогу:

- Выплаты произведут согласно поданным документам! - поминание о неведомых документах пугали не менее, чем древнее предложение оккупационных властей явиться на регистрацию с последующей отправкой на чужбину. Что за документы, как выглядят, какая канцелярия выдаст? - отученные дышать "воздухом свободы" бывшие строители Рейха бесшумно заволновались, но получили указание:

- Документы о вашей работе на благо Рейха выдаст учреждение с названием "Контора Глубокого Бурения" Она, единственная и родная, во все времена жития вашего пеклась о "чистоте и моральной твёрдости совецких граждан", только она, и никто другой, всегда и всё о вас знала. Неужели непонятно? Ай, забыл?

Документы, документы! В отечестве нашем, других не знаю, проживает непобедимая и нестареющая уверенность "слово к делу не подшивается". Кто придумал сказку о "неправомерности подшивания слов к делу" - по причине недостатка времени вопрос о подшивке на рассмотрение не брался, а потому хватало старой информации: "подшить слова к делу" во все времена дозволялось "ответственным товарищам" и никому иному.

В невозможность подшивания "слова к делу" верила малая часть граждан-простаков, а остальные знали:

- Когда-то "подшить слово к делу" было проще сегодняшнего два пальца обоссать!

- Пальцы обоссываете до настоящего времени, с обссыванием пальцев ничего не изменилось, просто нынешние обоссанные пальцы к делам не подшиваются. Так и шло: слова, изображённые на бумаге с выбитой подписью под текстом "не погрешил ни единым словом в рассказе о себе, в чём и подписуюсь" - уполномоченные товарищи ставили печати, документ рождался и был готов и к подшивке в любое дело.

Удивительное время царило: основная масса граждан страны советов получала печати, а меньшая решала, кому печать пришпандорить, а кому:

- Пусть пока поживёт...

Документов, кои изготовлялись органами на основании рассказов возвращавшихся из неволи граждан "страны советов", было составлено превеликое множество и отправлено в архивы. Работа по переписи деяний и речений, возвратившихся из Рейха на принудительных работах, являлась большой и единственно ценной заслугой органов перед гражданами.

Устные повести фиксировались бумажным способом и отправлялись в архивы с наказом "хранить вечно и без огласки"

Совецкие люди, проторчавшие во вражеском плену три, а кто и четыре года, могли со стопроцентной уверенностью лишиться "облика савецкого человека", и тому были основания: "враги в совершенстве владели методами обработки психики неустойчивых граждан..." - методы совращения и во что совращали молодых савецких граждан не излагались, а что могли быть и "устойчивые совецкие люди" товарищи из органов не допускали.

- От какой сырости в передовом советском государстве появлялись неустойчивые против враждебной пропаганды личности, какую иноземную идеологическую инфекцию (заразу) стране советов несли вернувшиеся из-за кордона бывшие "совецкие" люди, от чего западного устои первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян могли не только пошатнуться, но и рухнуть к ебене матушке? Что было ценного на вражеском Западе, ради чего простой совецкий человек мог пойти на обман органов? Победившая страна, правая со всех сторон - и страхи до патологии, нервные оглядки по сторонам в собственном доме? Почему трусость высокой концентрации

висела в послевоенной атмосфере и ею "вольно дышал народ-победитель"?

Возвращенцам задавали вопросы о житии и деятельности в "логове врага", и в пылу дебатов, как бы невзначай, дознаватели переходили на язык побеждённых врагов с одновременным и внимательным разглядыванием лица отвечающего. Ловился на знании вражеского языка - не давали времени на обдумывание ответа и обвиняли в "работе на врагов в качестве переводчиков". Довод, что русский юноша, или девушка, могли за три года в силу природных способностей освоить язык "страны угнетения" не принимались. Текло золотое время царствования библейской уверенности: "многая знания - велии скорби"!

"Нет худа без добра"! - высока благодарность многих тысяч претендентов работникам "Конторы Глубокого Бурения" Кто думал, что через половину века документы о трудовых деяниях совецких граждан в логове врага будут оценены валютой?

- Погоди выражать признание работой органов, тормози, и представь один день "допросителя"