Но даже если не появляются бабули, по соседству, то есть на лежаке, который стоит в пяти сантиметрах, укладывается другая женщина. И, естественно, она оказывается разговорчивой. Мамочка будет терпеливо слушать рассказы о муже, свекрови, старшем сыне, девушке старшего сына, матери девушки старшего сына, скорой свадьбе, не дай бог беременности, не приведи господь муже, которому все равно, и снова о матери девушки сына, потенциальной сватье, которая звонила и скандалила… и так далее.
Через два дня мамочка будет покорно покупать вафельную трубочку со сгущенкой, которую просит ребенок, и, к собственному ужасу, ее доедать. На четвертый день она будет играть с бабулями в подкидного. Потому что человеческая психика подвижна, а психика мамочки с ребенком тем более.
На дикий пляж ходят только свои. Местные, друзья и родственники местных. Но, бывает, и отдыхающие появляются. Проход под буной отгорожен сеткой, только там с незапамятных времен в сетке дыра. И все через дыру проходят, «лазют». Или по камням с парапета спускаются. Камни будто специально лесенкой выложены. Но это знать надо, где именно такие камни. На диком пляже и галька мельче, и вода чище. Никаких буйков.
На этом пляже прошло детство Ильича и Славика. Как и детство Светки. Только Галино детство не здесь прошло. Она, когда выходной выдается, на пансионатский пляж ходит. И плывет строго до буйков, не дальше. Не любит дикий.
А там хорошо. Совсем близко к берегу торчит камень. С него малышня прыгать учится. Мелко, по пояс, самое оно. Ногами дно достанешь, оттолкнешься. Камень небольшой, скользкий, но все очередь соблюдают, никто не толкается. Только если замешкаешься, могут подтолкнуть или прыгнуть сверху, «притопить». Ногу об камень расцарапаешь, вперед быстрее думать будешь, ловчее забираться. А скоро нога сама выемки знакомые находить будет безошибочно. Быстро выныривай и отплывай, дай следующему прыгнуть. А притопят, так нахлебаешься. Первые уроки выживания, социальной адаптации здесь, на этом камне, проходят. Есть и свои правила – малышне руку дать, на камень подтянуть. Подождать, пока вынырнут и отгребут по-собачьи. Иногда, правда, на мелкий камень взрослые ребята приходят. Дурачатся, ныряют на мелкоте. Лучше не лезть – зашибут. А если полез, то шуруй быстрее – соответствуй. А если не соответствуешь, то тебя учить начнут. Поднимут высоко – ребята здоровые, уже волосатые во всех местах, – раскачают и швырнут подальше. А ты летишь и думаешь, что лишь бы не пузом. Пузом больнее всего приземляться на воду. Вот и сворачиваешься в воздухе в спасительную «бомбочку» – жопой падать не так страшно. Да, про жопу-то забыли рассказать. «Жопа» – это тоже название прыжка. Но за него старшие тоже могут раскачать и выкинуть. Жопа – это когда трусы снимаешь, причем белым задом к пляжу, ко всей публике, никак не по-другому, и прыгаешь, а в полете надо успеть себя шлепнуть по голому заду. Жопа – это весело. Все гогочут. Особенно если трусы в приземлении до щиколоток спадут, а то и вовсе свалятся. И выскакиваешь из воды – там же мелкотня – со всеми причиндалами наружу. А потом ныряешь и трусы ищешь по дну. Опять же старшие могут трусы словить и смотреть, как ты по дну ползаешь.
Местный дресс-код тоже все соблюдают. Плавки есть у всех – эка невидаль. Но плавки – для отдыхающих мужиков. Местные все в семейниках. Еще раз прав Федор, повторявший как мантру: «Здесь вам не Европа». В Европе нашего мужика сразу узнаешь – по плавкам, в которых он по пляжу рассекает. Европейцы аж слюной поперхиваются от возмущения – неприлично ведь вот так, чтобы все богатство видно. Есть же купальные шорты. Да что про них говорить? Они девочек маленьких, по слухам, даже двухлетних, в купальники наряжают, а без купальника – нельзя. Не то что у нас – раздолье. До пяти, а то и шести лет дети голожопые на пляже. А девочки лет до одиннадцати – без верха, только в трусах. И ничё – никто не удивляется. Дети же. Бабули еще сплетничают, что, говорят, там у них, за границей, дети в море в памперсах купаются специальных. Чтобы, не дай бог, не пописало дите в воду. Это ж какой вред! Всем известно, что памперсы вредны – от них у мальчиков бесплодие бывает, потому что все там перегревается. Так-то. Да и что будет, если дите в море пописает – там же не моча, а, считай, божья роса.
Следующий этап взросления – большой камень, который в море. Это не камень вовсе, а кусок то ли бывшего причала, то ли еще чего. Там есть ручки – забираться удобно. Не так скользко – водоросли мягкие, как трава. И уже оттудова можно рыбкой тренироваться. Глубоко, дна не достать. Камень не высокий, если даже животом приземлишься, не больно. Прыгаешь, пока желудок не отобьешь. Но рыбкой не хочется. А хочется «бомбочкой», «солдатиком» или «скелетиком». Или высший пилотаж – сальто в воздухе скрутить, корявое, конечно, но все же. Малышня тоже на большой камень побыстрее рвется, но всему свое время. Дорасти сначала надо. Научиться отгребать не по-собачьи, а кролем. Девчонки еще ладно, могут и по-девчачьи отплывать, а с пацанов спрос строгий – плыви нормально, как мужик. Гребки делай. Пока не научишься, старшие на камень не пустят. Тут тоже своя этика. Заплывать с глубины, там удобнее, камень пологий. И не мешать тем, кто уже стоит, прыгать готовится. Когда волны, забираться тяжело. Волна подбрасывает, на камень закидывает и снова уносит в море. Не успел зацепиться, тебе ручкой машут «до свидания». С камня отдыхающие любят прыгать. Но тоже сразу понимают порядок. Если камень местные занимают, то не лезь, жди, когда освободится. А если отдыхающие набегают – с детьми или парни с дамочками накрашенными, то местные тоже не лезут. Пока мужики с камня сигают, выпендриваются, дамочки стоят, смотрят, улыбаются, а сами сползают в воду аккуратненько, задницей, чтобы не макнуться и тушь не размазать.
Ну и, наконец, буна. Та, к которой теплоходы пристают. Технический ведь пляж. С буны лет с десяти прыгают. Иногда и раньше. Здесь называется буна, а приезжие называют волнорез или пирс. Русским же языком написано краской: «С буны прыгать запрещено».
Мальчишки сигают гроздьями, поднимаются по здоровенным шинам, которые по бокам буны прикреплены для теплоходов. Вынырнуть, подцепиться, подтянуться. Сначала одна нога, потом другая, опять подтягиваешься. Вылезаешь. И тут же снова вниз. «Рыбкой» никто не прыгает. Тут в воздухе такие кренделя можно навертеть – ногу выставить, ручкой помахать, руки на груди сложить, будто умер. То есть «скелетиком». Каждый как может изощряется. И снова, в порядке общей очереди, на шину, подтянуться, вторая нога, снова подтянуться. Здесь уже без церемоний – силенок не хватает, пшел вон, скинут с колеса – иди тренируйся. Ногу не можешь задрать – снова пшел вон. Пихнут, скинут. Если без очереди влезешь, притопят так, что мало не покажется. Отплевываться замучаешься. Но есть правило – никто с буны не сбрасывает. Не по правилам. С шины могут, если за дело, но не с буны. Кодекс чести.
Но и это еще так, баловство. Вот с перил буны сигануть – это уже что-то. Высоко, страшно. Дно точно ногами достанешь, хотя глубоко. Только солдатиком, по-другому никак. Войти мягко, чтобы пятки не отбить. Пятки, оказывается, больнее отбивать, чем живот. Так что кренделя выписывай в воздухе, а в последний момент успей сгруппироваться – руки по швам, ноги ровные. Только так можно в воду входить. Но пацаны помогут. Рядом двое в воде дежурят, если что – нырнут и вытащат. Потом те, кто уже прыгнул, дежурят, и так по очереди.
Но следующий трюк самый восхитительный. Это тебе не с буны прыгать. И даже не с перил. Нужно дождаться, когда подойдет теплоход, и прицепиться за якоря. Якорей два – с двух сторон. Поэтому и седоков два. По двое на одном тоже можно, но неудобно, далеко не уплывешь. Теплоход отчаливает, и теперь – кто дольше не сдрейфит. Кто быстрее отпустит руки и спрыгнет, тот проиграл. Далеко не заплывают – капитан все равно орать начнет как полоумный. Прыгаешь с якоря почти в открытое море и гребешь к берегу. Счастье. А еще большее счастье, если работает дядя Коля.
