Я подумал о нем.

Но не о том, как мы трахаемся. Я подумал о том, как мы откроем нашу компанию. Как будем устраивать по ночам мозговые штурмы. Заказывать Тайскую еду, трахаться на столе, засыпать, просыпаться и снова приниматься за работу. Я подумал о том, как мы устроим нашим клиентам первую коктейльную вечеринку, как откроем наш первый офис. Как заработаем наш первый миллион. А потом вернемся сюда – и проедемся по всем остальным остановкам нашей безнадежной экспедиции. Только на этот раз у нас будет до хуя времени и денег…

- Вау-вау-вау, чувак… - рассмеялся Джерри Льюис. – А я по ходу хорош!

Видимо, я кончил. Видимо, мы оба кончили.

- Вот это был потрясный трах! Воу!

Я вышел из него.

- Потрясный…

Он засмеялся и натянул обратно свои шорты.

- Ага, чувак, сто пудово! Десять баллов по шкале Рихтера.

- Точно!

Ну, по крайней мере, он хоть удовольствие получил.

- Уууупс, я обкончал обивку.

Я посмотрел туда, куда он указывал, и заметил на кожаном чехле подсыхающий потек спермы.

- Блядь! – выругался я и полез в бардачок за влажными салфетками.

- Да ты че, чувак, это же обалденно! Я по любому возьму эту малышку и нафарширую ее по максимуму, - отозвался он.

- Так… значит, ты ее покупаешь?

- О, да, еще бы! Я в жизни не сидел в такой охуенной тачке!

- Уверен, что сюда влезет твой серф?

Он рассмеялся.

- Не, не влезет, но для этого у меня есть джип. А эту тачку я возьму для вне-пляжных развлечений, если ты понимаешь, о чем я.

- Угу.

- И, слушай че, я помню, что ты говорил про шестьдесят, но мне че-то думается, что мы сойдемся и на пятидесяти, мм?

Я стоически не дрогнул в лице. Пятьдесят тысяч долларов! Спасибо! Спасибо!

- Я не собираюсь продавать машину меньше, чем за пятьдесят пять. Чувак.

- О’кей-о’кей-о’кей-о’кей, - залопотал он и вскинул руки вверх, словно пытался регулировать дорожное движение. - Чувак, слушай-ка, может, сойдемся на пятидесяти трех – зато прямо сейчас? Мой банк типа как в пяти минутах езды отсюда. Я те чек мигом принесу, лады?

- Лады, - ответил я. – По рукам.

Ну, кавабанга*, блядь!

Выяснилось, что этот парень был чертовски богатым, проживал семейный капитал и целыми днями только и делал, что трахался и катался на волнах. Он все твердил, как «потрясно» будет построить отдельный гараж специально для новой машины. А то негоже ей ютиться в старом гараже с еще восемью другими тачками. Блядь, так и знал, что нужно было настаивать на шестидесяти!

Потом он подбросил меня обратно до отеля.

Я стоял у входа и смотрел, как он отъезжает, оставляя меня буквально ни с чем. Не считая клочка бумаги, который должен был помочь нам ступить на новый путь. Нам. Ему и мне. Вместе. Это было так пиздецки странно, что я даже задумываться об этом не хотел.

Когда я вернулся в номер, Джастина там не было. Тяжело вздохнув, я рухнул на кровать. Поверить было невозможно, что я трахнул этого парня. Вернее, даже не в то, что я это сделал, а в то, что это оказалось так неебически отвратно. Я чувствовал себя какой-то пятидесяти трех тысяч долларовой шлюхой. Забавно, что после десяти лет в маркетинге и рекламе, это случилось со мной именно сейчас.

Когда вернулся Джастин, я почти уже задремал.

- Ты продал машину? – спросил он.

Я кивнул, уставившись в потолок.

- Ну, это же… классно, да? В смысле, в первый же день и все такое, - он снял с плеч полотенце и бросил его на стул, а затем лег на кровать рядом со мной. – Ну и за сколько?

- Пятьдесят три тысячи. Чувак, - протянул я, быстро взглянул на него и тут же отвел глаза.

Волосы у него были мокрые, а глаза и нос покраснели от хлорки. Интересно, он вообще с кем-нибудь разговаривал, пока меня не было?

- Пятьдесят три? Ебаный свет, Брайан! Это же гораздо больше, чем ты рассчитывал получить.

Я снова кивнул.

- Мы должны это отпраздновать!

И я опять кивнул – на этот раз со вздохом.

- Мы… не должны… это отпраздновать?

- Я трахнул его, - признался я. – Парня, который купил машину.

И он, блядь, расхохотался.

- Я знаю. Я так и думал.

- Ну и что, ты не расстроен?

- С чего бы мне расстраиваться?

Тут я, наконец, посмотрел на него. И увидел, что он улыбается. И улыбка у него такая хитрая, будто он своими глазами видел, как все это произошло. Или, по крайней мере, прочитал мои мысли.

А потом я заметил их. Маленькие круглые синяки у него на руках. И подумал о том, что бы я сделал, если бы их оставил кто-то другой. Но это я их оставил. Я! А он лежал практически на мне и улыбался, блядь, будто и не замечал их. Он даже плавать ходил, выходил на люди с такими вот руками. И все их видели и гадали, чья это работа. А это сделал я. Это я такое с ним сотворил.

Я сглотнул горечь, скопившуюся вдруг у меня в горле, и спросил:

- Ну и почему ты не расстроен?

А он пожал плечами:

- Потому что… я давным-давно перестал надеяться, что это когда-нибудь изменится. К тому же, если я стану беситься каждый раз, как ты трахаешь какого-нибудь левого парня, мне придется записаться на курсы управления гневом.

Я снова вздохнул и принялся смотреть в потолок. Но при этом наблюдал за ним краем глаза. Он встал, вытер волосы полотенцем. А потом пошел в ванную – отлить.

- Его звали Джерри Льюис, - громко объявил я.

И он засмеялся. И ржал так долго и заразительно, что я в итоге тоже не смог удержаться от смеха. Затем он вышел из ванной и сказал:

- Да ты гонишь! Ты трахнул Джерри Льюиса? Ну и дела!

- Ага, и видел бы ты его. Непристойно богатый выкрашенный в блондина серфер.

- Чувак! – шутливо бросил он, а потом забрался на кровать и свернулся около меня. - Ну и как он был?

И я невольно фыркнул, вспомнив его тонкий член.

- Ну… ммм… скажем так, в итоге я кончил.

- Ну так это же хорошо, да?

Я коротко взглянул на него и увидел, что он тянется меня поцеловать. Вероятно, это должен был быть быстрый поцелуй, но я ухватил его за мокрые волосы, притянул к себе и не выпускал некоторое время. Мне нужно было избавиться от оставшегося во рту вкуса серфера. И показать Джастину, что в губы я с ним не целовался. Хоть это я, по крайней мере, мог для него сделать.

- Значит, ты не злишься, - спросил я, когда мы оторвались друг от друга. – Совсем? Даже ни… капельки?

- А ты ХОЧЕШЬ, чтобы я злился? – отозвался он и закинул на меня ногу.

И я понял, что хочу. Хочу, чтобы он на меня злился. С этим я мог справиться. А иначе я не знал, что мне делать со всей этой странной смесью ощущений – отвращения, раздражения и даже чувства вины.

Я решил попробовать зайти с другой стороны и спросил:

- Тебя это заводит?

- Нннет, пожалуй, нет, - он рассмеялся и поцеловал меня в щеку, а затем положил голову мне на грудь. – Не знаю. Мне пришлось сильно постараться, чтобы научиться не испытывать по этому поводу никаких эмоций. Ну, знаешь, это как дети привыкают к насилию на телеэкране и перестают на него реагировать.

Я медленно кивнул и обвил рукой его плечи. И когда он теснее прижался ко мне, я принялся поглаживать его ладонью по обнаженной спине.

- Ну и потом, - продолжил он. – Большинство людей, клянущихся своим партнерам в вечной верности, в итоге все равно потом изменяют и лгут. А ты всегда был со мной честен. Думаю, это стоит большего, чем дурацкие пустые обещания.

Я коротко улыбнулся. Дай ему волю, и он превратит мое мудацкое поведение едва ли не в святость. Да уж, блядь, этот пацан был прямо-таки рожден для рекламного бизнеса.

- Мне нужно принять душ, - сказал я, когда он начал целовать меня в шею. – От меня наверняка воняет.

- Неа, - сказал он, потянув носом воздух. – Ты пахнешь собой. Только собой.

Потом мы какое-то время просто лежали, обнявшись, целовались и гладили друг друга в какой-то полудреме. Временами мне вдруг начинало казаться, что я должен ему что-то сказать, но я все никак не мог найти слова. А иногда мне начинало казаться, что мы должны трахнуться, но по какой-то причине я все никак не мог начать действовать. Как ни нелепо это прозвучит, но почему-то нам достаточно было просто вот так лежать.