После расстрела Григорьева Махно поспешил передать о происшедшем по телеграфу. Телеграмма была перехвачена станцией Бобринской, и 28 июля 1919 года за #3392 была передана в Киев. Текст телеграммы несколько отличается от того текста, что был процитирован французским журналистом "Мулета" (см. выше). Кроме того. сомнительно, чтобы Махно телеграфировал в Москву Ленину - судя по тексту, хранящемуся в ЦГАОО Украины (ф.5, on.1, ц.264, л.б), Махно в своей телеграмме нападал, помимо всего прочего, и на большевиков, а навряд ли такую телеграмму он послал бы "кремлевскому мечтателю".
"Считаю убийство атамана Григорьева 27 июля 1919 года в селе Сентово Александрийского уезда Херсонской губ. идейными… повстанцами батьки Махно необходимым и нужным фактом истории, ибо политика, действия и намерения его были контрреволюционные. Что доказывают еврейские погромы… Имеем надежду, что после этого не будет кому санкционировать еврейские погромы… А честно повставать трудовому народу против… как Деникина… так и против большевиков-коммунистов, насильно вводящих диктатуру… Долой еврейские погромы! Да здравствует народное повстанчество Украины!
…Подлинный подписали: председатель Батько Махно.
Секретарь Шевченко, с подлинным верно - нач. штаба Шиняйлов".
Так махновцы покончили с одним из самых свирепых и беспощадных антисемитов, действовавших на полях сражений гражданской войны.
Об интернационализме и недопустимости антисемитизма много писалось в махновской прессе - до полного разгрома Революционной повстанческой армии большевиками.
Газета "Вольный повстанец", выпускавшаяся махновским культпросветом, от 11.08.1920 года:
"По прибытии первых частей в Шишаки не известно до сих пор штабу, коих частей повстанцами был изрублен местный учитель-еврей, который совершенно вне всякой политики (и совершенно невинный человек). Ввиду этого совет армии и штаб группы не намерен дальше допускать самочинных расстрелов кого бы то ни было и загрязнения нашего движения. Приказываю командирам частей и начальникам команд объяснить повстанцам, что для нас не есть враг нашего революционного движения мирный житель, но, наоборот, будь то русский, еврей, армянин и' т.д., стоящий у власти, это и есть наш враг.
Б [атько - прим.авт.].Махно".
Махновское движение, опиравшееся на массовую поддержку
украинского крестьянства, настолько беспокоило большевиков, что те шли не только на прямое нарушение договоров с повстанцами (а в периоды действия договоров подставляли махновцев на самые тяжелые участки фронта), но и впрямую пытались обезглавить движение.
ЧК выловила некую Эльзу Грутман, заявившую, что она работала в махновском кульпросвете. Красавица выдала все, что знала, была перевербована и получила задание - вернуться в район действия повстанцев, найти и убить Махно. Однако под Мелитополем она была схвачена контрразведкой махновцев - Левой Задовым, Мишей Левчиком, Абой Гординым (все действующие лица драмы - что разведчики, что арестованная - евреи!). Ее выпустили, но проследили путь следования и взяли вновь в Павлограде, вскрыв гнездо агентов ВЧК, готовивших убийство вождя движения.
Красные зажимают махновцев в тиски все сильнее и сильнее. На исходе 1920 года карательные отряды ВЧК свирепствуют как никла. Петлюровцы и белые разбиты усилиями махновских частей в союзе с большевиками, последний белый генерал - "черный барон" Врангель - с остатками войск отплывает в Турцию… И Ленин, наконеп. решает окончательно, что пришло время избавляться от бывшего союзника. Выходит приказ об уничтожении на месте всех арестованных анархистов и махновцев, взятых с оружием в руках. Вырезаются целые деревни, где мужчины, как выясняется красными, сражаются в махновских отрядах. Убивают женщин и детей - желающие проверить эти факты могут найти их в изобилии в многократно цитированной нами книге воспоминаний Виктора Белаша, последнего начштаба у Махно (простой рабочий, а по свидетельству П.Аршинова-Марина - "великолепный военный стратег").
В "Махноград" (Гуляй-Поле) вошли латышская дивизия и ЧОНовцы, подчиненные непосредственно Феликсу Дзержинскому, бывшему сокамернику Махно по Бутырской тюрьме. Типография конфедерации анархо-синдикалистов "Набат" (Харьков) была разгромлена, рабочие - расстреляны. Последние "вольные коммуны", организовывавшиеся Гринбаумом и Рувимом Баскиным, закрыты. Родственники Махно, не добитые деникинцами, расстреляны большевиками - вместе с женщинами и детьми. Престарелый анархист Петр Лепетченко, участник налетов с 1907 года, задушен в постели. Комендант Гуляй-Поля Гаркуша - посажен на штакетник, где и скончался. Трофим Вдовиченко, командир Азовской группы Повстанческой армии (воевавший в 1-ю мировую войну, полный георгиевский кавалер) - захвачен красными в плен раненый, после пыток и отказа сотрудничать расстрелян…
Александр Белаш, посвятивший свою жизнь поискам документов, связанных с его отцом, расстрелянным НКВД в 1938 году, приводит такое свидетельство: незадолго до полного подавления повстанческого движения красные заняли село Новоспасовку (18 верст севернее Бердянска). Взяли заложников, в основном подростков 14-16 лет. Потребовали выдачи махновцев. В итоге всех заложников расстреляли.
Ставшая впоследствии баптисткой, жена повстанца Фоменко так рассказала эту историю: "Зимой под Рождество… Новоспасовку заняли красные… стали ходить по хатам в поисках оружия и повстанцев. Зайдя в хату к нам, они потребовали указать место, где скрывается Мартын. Отец объяснил им, что о Мартыне они давно уже ничего не слышали и не знают, жив ли он. Отца и мать стали избивать… Но они ничего сказать не могли, так как действительно ничего не знали. Тогда старший приказал: "расстрелять обоих|" Их вытолкали из хаты и у порога убили…Стали требовать признания и от меня… Оцепенела от ужаса. В конце концов командир закричал: "расстрелять и этих"… Я была полураздетая и держала на руках грудную дочь. Ко мне подошел какой-то невзрачный командир с монголоидным лицом, вынул наган, наставил на меня и проговорил: "На них еще два патрона тратить?" - И выстрелил…
Очнулась от холода, в луже застывшей крови. Окоченевшая девочка лежала рядом. Ночь… была морозная и лунная, тишина звенела… Доползла к соседям…
Моя девочка была убита. Пуля прошила ее насквозь и остановилась у меня под сердцем.
Так вот и живу с пулей в груди, одна, сиротой. Когда меня уже Бог заберет к ним?}" '"
В сноске к этому рассказу очевидца Белаш коротко добавляет: "В селе Новоспасовка об этом помнят по сей день".
Из 28 известных повстанческих командиров махновской армии, указанных в берлинском издании книги Аршинова, Семанов рассматривает судьбы 12, самых боевых. Все они погибли на поле боя с красными, петлюровцами и белыми, или были расстреляны и казнены другим образом вскоре после взятия в плен. Все они - до единого - крестьяне (бедняки, несколько середняков), батраки, рабочие украинских заводов. Все люди малообразованные, верившие Махно и его интеллигентам из культпросвета, все готовы были к смерти в борьбе за идеалы интернационализма Что и произошло. "Выражаясь военно-историческим языком, - пишет Семанов, - потери среди них составляли сто процентов. Чудовищная величина". В живых из полевых командиров остался Виктор Белаш. Его убили позже - в начале 1938-ro, когда погибали миллионы и менее причастных к борьбе против советской власти…
Летом 1921 года, преследуемые по пятам, остатки Повстанческой армии отходят к румынской границе. Ведя с собой не более сотни отборных гвардейцев (десятки тысяч сгинули в боях, убиты карателями, вернулись по домам в родные деревни), - Махно, израненный и истекающий кровью (на теле его были отметины десятков ран, плюс временами донимал периодически проявлявшийся туберкулез, начавшийся еще на царской каторге), получает новое пулевое ранение - в затылок. Лева Задов вынес его из боя на руках. Преследуемый по пятам красной кавалерией, с несколькими десятками человек, вместе с женой, сопровождавшей его повсюду, 28 августа 1921 года Махно переходит румынскую границу - вплавь через Днестр, с несколькими спасенными лошадьми. С ним было не более шестидесяти-семидесяти человек, его верная гвардия, бывшие крестьяне и рабочие, многократно проверенные в боях. Почти весь кульпросвет бывшей Повстанческой армии куда то потерялся в последние месяцы преследований и кровавых боев: кто то отстал в дороге, кого.то пристрелили "комиссары в пыльных шлемах", кое-кто погиб действительно смертью храбрых. Некоторые еврейские интеллигенты, агитаторы и журналисты махновских газет, не очень приученные к походной жизни, просто пропали без вести (как, например, Иосиф Гутман). Предводительница и пророчица американских анархистов Эмма Голдман, пребывавшая в свое время в ставке Махно, выбралась за границу окольными путями - вместе с еще несколькими евреями, по два три года находившимися у повстанцев в качестве иностранных представителей еврейского пролетариата…
