Троцкий официально призывал к ликвидации махновской армии уже в 1919 году, несмотря на то, что именно махновцы играли часто роль буфера для красных, находясь на самых тяжелых участках фронта. Отношение Троцкого не изменилось от того, что махновская конница и тачанки успешно громили Добровольческую армию Антона Деникина, били петлюровцев; от того, что именно обескровленная непрерывными боями махновская пехота, перевалив Сиваш, атаковала в Крыму Врангеля и погнала его к крымскому берегу. Врангелевцы отчалили в Константинополь в 1920 году, а поредевшие махновские части немедленно были атакованы красными, зажаты в тиски и почти полностью планомерно уничтожены, кроме маленькой группы конников, вырвавшихся из "крымской бутылки" обратно в украинские степи…

Не укладывались в прокрустово ложе большевистского марксизма ни интернациональный состав Повстанческой армии, ни классовый ее состав: абсолютное большинство крестьян-бойцов происходило из беднейших батрацких семей, отнюдь не из кулацких. Почти все полевые командиры-махновцы (Аршинов, а вслед за ним Семанов дают список из 28 фамилий) родились и росли именно в бедных, или, реже, в середняцких семьях. Кулаками в махновском штабе и не пахло…

Виктор Белаш приводит эпизод, ярко взаимоотношения между Махно и Троцким.

"Третьего июня (1919 года - прим. автора) прибыли… Махно и Аршинов. Они возмущались поведением Троцкого, и Махно рассказал:

– Как не возмутительно! Вызывает меня к аппарату Троцкий и говорит: - Шкуро угрожает Харькову… От Славянска до Гришино фронт открыт. Предлагаю его занять своими войсками и принять на себя ответственность за дальнейшую судьбу этого участка.

Я доложил ему о состоянии фронта, наших потерях, полном отсутствии боеприпасов, что на нашем участке от Азовского моря до ст. Бленовки действуют одна пехотная и две конных дивизии противника при пулеметах, орудиях, танках, бронепоездах, самолетах… Он и слушать меня не хотел.

Я говорю ему, что нет сил защищать имеющийся участок и что никак не могу растянуть его на новую сотню верст… А он и слушать не хочет.

– Я, - говорит, - председатель Реввоенсовета Республики, приказываю занять!

– Я обратил его внимание, - продолжал Махно, - на нереальность выполнения такого приказа. Не могу… бессилен… винтовок, патронов, снарядов… нет! Он стоит на своем. - Приказываю! - Стал запугивать. - Перетягивали канат, пока он не вывел меня из терпения. Я ему на- последок и сказал: "Пошел ты мухомор, к такой матери! - Связь прервалась.

Обозлили людей, предали и развалили фронт, поставили нас перед фактом своего банкротства, а теперь проявляют агрессивную нетерпимость в этой обычной своей жвачке лицемерия и лицедейства"

Весь 1920 год, а также и последующий (до разгрома Повстанческой армии и ухода Махно в Румынию) советская власть воевала с махновщиной под лозунгом "борьбы с бандитизмом". Пленных махновцев беспощадно расстреливали, их родственников - отцов, матерей, жен - истязали, пытали, нередко казнили, имущество неизменно разгромлялось, дома разрушались. Все это делалось поистине с гигантским размахом. Нужна была действительно сверхчеловеческая воля, чтобы, при наличии таких ужасов со стороны власти, широкая повстанческая масса удержалась на строго революционных позициях и в ожесточении не спустилась в пропасть действительного уголовного бандитизма…

Можно сказать, что поход большевиков на махновцев был одновременно и походом на украинскую деревню. Общая задача заключалась в том, чтобы, разбив армию повстанцев, обезглавить и прибрать к рукам непокорное крестьянство, озлобленное постоянными поборами ООНовцев, конфискацией запасов хлеба и зерна. Продотряды, усиленные спецподразделениями чекистов, сеяли смерть и ужас по всей Украине. Расстрелы еврейских семей- родственников евреев-махновцев - не считались актами антисемитизма…

В одном из продотрядов служил молодой, никому тогда неизвестный паренек, с именем которого связана отчасти судьба советской литературы. Белаш пишет об этом так:

"…Произошел весьма знаменательный случай, иначе не видать бы нам 'Тихого Дона".

В бою пленили бойцов продотряда, оказавших сопротивление и прославившихся в округе своей жестокостью. Комиссия антимахновской деятельности приговорила их к расстрелу. И вот, когда выводили их за село, встретили Махно. Eгo внимание привлек подросток с довольно жалким видом. Махно поинтересовался, кто такие, куда ведут. Он подозвал пленника, который назвался Шолоховым, и после короткого разговора заявил: "Отпустим его, пусть подрастет и осознает,что делает…"

Очевидно, это и послужило поводом М.Шолохову написать рассказ о махновцах "Путь-дороженька"

Некоторые современные исследователи полагают, что чудовищный мор украинской деревни в 30-х годах, миллионы умерших от голода крестьян, о которых ничего не говорилось в советской прессе - ни что иное как планомерная, садистская месть Сталина за "отступничество" украинского крестьянства в годы гражданской войны.

"Когда, неделю спустя после изменнического нападения большевиков на Гуляй-Поле, Махно вновь вошел туда, то крестьяне и крестьянки массами окружили махновцев и горестно повествовали о том, что только вчера коммунисты расстреляли свыше трехсот человек местных крестьян. Население… напряженно ждало со дня на день прихода махновцев, которые бы спасли несчастных. Тот же массовый расстрел… нашли через несколько дней в с. Новоспасовке. В этом последнем культпросветотделом армии махновцев и Советом повстанцев были зарегистрированы случаи, когда опьяненные убийствами чекисты заставляли матерей брать на руки своих грудных детей и затем одним выстрелом поражали их… И таких случаев было немало… Те же массовые расстрелы.'.. были произведены большевиками в селах М.Токмачка, Успеновка, в Пологах и других.

Всей этой карательной экспедицией руководил командующий армиями 'южного округа Фрунзе… Он въехал в украинскую деревню с обнаженной шашкой, сея смерть направо и налево"'

В примечании к главе 9 своей "Истории махновского движения" П.Аршинов сообщает следующее:

"Во время занятия Екатеринослава в октябре 1919 года махновцы совсем не трогали находящихся в лазарете деникинских сообщат и офицеров, считая убийство находящихся в лазарете врагов недопустимым для чести революционера.

Пришедший в Екатеринослав, месяц спустя, деникинский генерал Слащев… истребил всех махновцев, находившихся в лазаретах. Коммунистическая власть пошла дальше Слащева: она расстреляла человека, который, будучи ранен на общем с ней фронте, приехал к ней за помощью, считая свою жизнь под охраной договора, подписанного этой властью"

(Аршинов в данном случае имеет ввиду крестьянина-махновца Середу, который даже не был анархистом. Был он казначеем Повстанческой армии, в октябрьских боях 1920 года во время сражения с врангелевцами ранен в грудь навылет. Приехал в Харьков к большевикам - лечиться, был арестован ЧК в больнице и расстрелян).

В главе 10 своего труда Аршинов специально рассматривает отношение махновцев к евреям. Этому посвящено довольное большое количество страниц его книги. Глава так и называется- "Еврейский вопрос".

"С первых дней своего зарождения движение охватило бедноту всех национальностей, населявших район. Подавляющее большинство составляли, конечно, украинские крестьяне. Около 6-8% было крестьян и рабочих из Великороссии. Затем шли греки, евреи, кавказцы и бедняки других национальностей. Греческие и еврейские поселения, расположенные в приазовском районе, находились в постоянной связи с движением. Из греков вышло несколько прекрасных революционных командиров, и до последнего времени в армии имелись особые греческие отряды.

…Абсолютно не интересовались ни своей, ни чужой национальностью…

Однако, ненавистники движения старались в этой области особенно дискредитировать движение. И в русской, и в заграничной прессе неоднократно сообщалось о махновщине, как об узком партизанском движении, чуждом идеалов международной братской солидарности и даже несущем на себе грех антисемитизма.,