К счастью, подвернулась работа.
Давно предсказанная вспышка дизентерии, наконец, случилась в бедных районах Бластбурна, и в больнице прибавилось пациентов. Детские отделения были просто забиты. Майк, который любил детей и хорошо с ними ладил, почти всё время отдавал своим маленьким пациентам, оставив все остальные свои обязанности в больнице на попечение Джона и Молли. Джону буквально приходилось уводить его в Бартс.
— Брайди такая упрямая, когда нужно заставить ее напиться, — твердил он Джону, когда тот тащил его через двор. — И как только у Сестры терпения хватает.
— Сестра заботится о маленьких пациентах дольше, чем ты живешь на свете, —напомнил Джон, — Пойдем, уже поздно и я проголодался…
Абсолютно нехарактерная тишина в столовой поразила его так, что он остановился на середине предложения. Что происходит? В комнате стояла такая тишина, как будто все замерли в одночасье.
— Вы опоздали.
Джон быстро повернулся. Мужчина, который это сказал, был высоким и бледным как мертвец. Он был одет во всё черное, а в руках держал трость с наконечником из черного дерева.
— Я прошу прощения, сэр, мы работали в…
— Я не разрешал тебе говорить, — мужчина говорил тихо, но от звука его голоса по позвоночнику Джона побежали мурашки.
— Меня зовут мистер Брокльхерст, и я новый директор школы. Как я уже объяснил другим ученикам, опоздания больше не допустимы в Сент-Бартсе. Вам также не разрешается открывать рот, пока я сам не спрошу вас. — Он махнул своей палкой. — Идите к остальным.
Джон увидел, что у учительского стола уже выстроились в ряд пять других мальчиков, тоже предположительно опоздавших. Он и Майк заняли свои места в самом конце.
— Те, кто опаздывают, пропускают всю трапезу, — сказал мистер Брокльхерст, обходя их сзади, чтобы подойти к столу. — Те, кто разговаривает во время еды, также пропускают всю трапезу. И, конечно, вы все будете наказаны.
Джон не получил другого предупреждения об опасности кроме свиста занесенной в воздух палки, которая со всей силы опустилась на его филейные части. У него едва хватило времени, чтобы собраться и обрести равновесие, прежде чем последовал второй удар. Он сжал зубы, закрыл глаза и начал считать: шесть ударов, могло быть и хуже, но удары были сильные, и причиняли резкую боль. Джон несколько раз получал порку, когда был маленьким, сначала от отца, а позже от грума в конюшнях Уиллогби-чейз, и знал, как принимать удары, но ясно видел, что у Майка нет такого умения. В начальной школе, должно быть, порядки были помягче, подумал он, глядя краешком глаза на покрасневшее лицо Майка.
— Мистер Поззи, благословите их, — сказал мистер Брокльхерст, наконец, усаживаясь на свое место.
Джон никогда не думал, что когда-нибудь вспомнит с тоской о капустном супе Бартса, но он был очень голоден, и звуки поглощавших еду мальчиков, более громкие, чем обычно, в наступившей в зале кладбищенской тишине, лишь усиливали его голод. Он смотрел на пол, чтоб не видеть еду, и осторожно переступил с ноги на ногу, чтоб уменьшить напряженность в спине и боль от ударов. Он всё чаще поглядывал на большие часы, висящие на стене. По меньшей мере, всё скоро закончится, и он сможет присоединиться к Майку и сможет отвлечься, читая ученик.
Но у мистера Брокльхерста были иные планы. Когда ужин, наконец, завершился, директор продолжил представление, наказав еще двух мальчиков, которые были пойманы на том, что позволили себе шептаться во время еды. Затем мистер Брокльхерст объявил, что духовным воспитанием учеников недопустимо долгое время ужасно пренебрегали, и вместо бесцельного и опасного времяпрепровождения, которое они получали обычно после ужина, сейчас они будут слушать, как мистер Поззи зачитает им отрывки из Священного Писания. Джон и другие мальчики, конечно же, должны были стоять, являя собой пример расплаты за грехи.
Это был тяжелый час.
К концу его колени Джона начали немного дрожать от голода, усталости и боли, и он серьезно задумался, что еще пять минут, и он не выдержит. Удивительно, что Майк еще держался на ногах. Время от времени к ним присоединялись и другие мальчики, которые были обвинены в том, что вертелись, дремали или перешептывались, и тоже получали свою долю наказания. Джон сильно сомневался, что кто-то смог бы найти что-то поучительное в том, что им зачитывалось: сам он почти не понимал, что читает мистер Поззи, и видел на лицах других учеников точное такое же непонимание.
Наконец, к огромному облегчению Джона, их отпустили. Спотыкаясь, он побрел по лестнице вслед за другими учениками, которые вели себя чрезвычайно тихо, опасаясь даже кашлянуть из страха, что в тот же миг на их спины опустится палка из черного дерева. Даже мистер Минчин выглядел подавлено. Мистера Брокльхерста нигде не было видно, но Джон всё равно старался не вертеть головой, пока быстро шел к постели после такого же быстрого умывания, а затем осторожно лег на бок и, измученный и голодный, постарался как можно быстрее уснуть.
Следующим утром, когда Джон пришел в больницу, он обнаружил Шерлока сидящим на своей койке. Тот обхватил колени и пристально изучал нового пациента. Однако, когда он увидел Джона, выражение его лица стало обеспокоенным. Он опустил колени и выпрямился на койке.
— Что случилось? Ты прихрамываешь? Что произошло? Тебе больно? Что…
— Всё в порядке, — оборвал его Джон. — Немного болит, да, но это неважно. Мне нужно поговорить с тобой. На лестнице, в час дня, хорошо?
— Я попробую, — сухо сказал Шерлок. Он снова обхватил колени и нахмурился. — Хорошо. Ты, не хочешь мне сейчас ничего рассказывать, я вижу это, так что тебе лучше пойти на свои обходы, чтобы у нас было время на разговор.
Когда они встретились позже на лестнице, Джон рассказал Шерлоку о новом директоре.
— Ты был прав, — закончил он. — Нам надо было бежать, до того как он появился. Думаю, самое лучше сделать это сейчас, пока ты в больнице. Отсюда будет легче сбежать, чем из школы.
— Мы не можем бежать сейчас. Нам некуда идти, и у нас нет одежды, а у тебя даже нет повода, чтобы пойти в подвалы и забрать наши деньги. Потребуются недели, чтоб Ирэн поправилась, а затем ей нужно добраться до Лондона и посмотреть, как идут дела. — Шерлок прикусил губу, напряженно думая. — Нам нужно придерживаться плана. Не высовываться и постараться не попасть в неприятности.
— Да уж, я и сам уже это понял, спасибо, — сказал Джон. — И я за себя не волнуюсь, я знаю, как не привлекать внимания. Но вот ты…
Шерлок пожал плечами.
— Мне просто нужно постараться задержаться в больнице как можно дольше, а потом держаться в тени.
— Может быть, мистер Брокльхерст просто хотел произвести впечатление, чтобы все вели себя послушно и тихо, а потом не будет свирепствовать? — сказал Джон без особой надежды.
— О, я сомневаюсь в этом, — ответил Шерлок. — Думаю, он лишь разминается.
И Шерлок, конечно, был прав.
Когда Джон пришел на ужин, на этот раз заблаговременно, он удивился, увидев несколько пустых мест за столами. Среди отсутствующих были Моррис и Флиа. Джон бросил недоуменный взгляд на Тэнка, что теперь непривычно, и даже отчасти забавно и жалко, возвышался в конце стола в одиночестве, но времени для расспросов не было, поэтому он просто сел ужинать. По крайней мере, его тарелка снова была полной; очевидно, что бы ни случилось, но новости об этом не доходили до кухонь, до того как ужин был приготовлен.
— Их выгнали, — сказал коротко Тэнк, когда они встретились с ним в умывальне. — Мистер Брокльхерт вызвал их сегодня с утра и спросил их возраст. Моррис и Флиа пытались наврать, но, конечно, он проверил, и их выкинули. Я сказал, что мне восемнадцать, чтоб тоже уйти, но в бумагах записан мой настоящий возраст, так что он сказал, что я приговорен к пребыванию здесь, пока мне, и правда, не исполнится восемнадцать. Думаю, он уже многих проверил, и уж точно тех, кто выглядит старше. Так что многие ушли.
— Что же ты будешь делать?
