Шерлок вяло наблюдает за Майкрофтом, плещущим энергией и негодованием. В доме непонятным образом исчез бейлис и пустые бутылки, письма самого Майкрофта оказались вскрытыми и перекочевали в отделение бюро, где им и следует быть, в холодильнике полно еды, нагреватель работает, в доме чисто. Матушка трезвая и натянуто улыбающаяся наигрывает что-то меланхоличное на рояле. Майкрофт негодует. Он расхаживает по комнате Шерлока и самодовольно разглагольствует о том, что семью совершенно нельзя оставить без присмотра.
- Меня не было четыре недели, Шерлок, и что же произошло за это время? У нас закончились запасы бейлиса, вы с матушкой окончательно перестали есть, а ты лично, дорогой братец, решил поиграть в мисс Марпл, - заложив руки за спину, он меряет шагами расстояние от окна до кровати, отчего у Шерлока в глазах болезненно мелькает и двоится. - Конечно, мне приятно, что небольшая импровизация об английской деревне так тебя вдохновила, но это не лезет ни в какие ворота. Вчера ты едва не убил человека. Мне пришлось бросить в Лондоне все дела и мчаться сюда, чтобы уладить весь этот кошмар, - Майкрофт оборачивается и смотрит на Шерлока многозначительно. - Хорошо, что все обошлось, но ты же знаешь, случайности происходят сплошь и рядом. Я мог и не успеть, - каждое слово сочится ядом. Шерлока начинает подташнивать – привычная реакция организма на брата. - А какого черта ты вдруг решил лишиться девственности таким странным способом? – Шерлок вздрагивает – слова Майкрофта бьют наотмашь. - Так хотелось верить, что ты стал нормальным, когда подружился с этим мальчиком, Джоном. Ну не стал, но хотя бы попытался, - Майкрофт словно специально колупает рану, в желании доставить бОльшую боль. - Я даже закрывал глаза на ваши опыты с папиным оружием. Но ты же и здесь все испортил. Зачем ты напугал бедного мальчика? Он теперь думает, что этот самый Виктор тебя изнасиловал и собирается требовать с него сатисфакции, как настоящий рыцарь, - Шерлоку хочется заткнуть уши и бежать, но он продолжает сидеть на кровати и слушать разглагольствования Майкрофта. - Мне стоило больших усилий замять это дело. Слава богу, с мистером Тревором все в порядке, Виктор дежурит в больнице у отца, а после выздоровления они оба уедут в Норфолк. Таково желание очнувшегося мистера Тревора, - в этом месте Шерлок с облегчением вздыхает – смерть старика его бы подкосила. - Итак, Шерлок, ты должен серьезно пообещать, что вернешься в школу, - заявляет Майкрофт, останавливаясь. - Ты совершенно забросил свое среднее образование. Сплошные прогулы и пропуски. Иначе придется вернуться к идее частных педагогов. И перестань настраивать против себя местное население. С миссис Хадсон у тебя обошлось без последствий, а вот вторжение в дом мистера Шолто – это почти преступление, - Майкрофт сдвигает брови, как когда он сердится. - Здесь очень несговорчивый констебль. Подвожу итог вышесказанному – не хочешь проблем, будешь играть по моим правилам: школа, уроки, никаких расследований. И помирись с этим мальчиком уже. Я постеснялся вмешиваться в ваши отношения, но, судя по всему, ты ему дорог. Дружба – это именно то, что тебе нужно для социализации в обществе. Прошу тебя, Шерлок, отнестись к моим словам серьезно…
Кивнув головой и так и не проронив ни слова, Шерлок просто сбегает от брата в ванную.
Под теплой водой он восстанавливается. У него даже появляются силы улыбнуться матушке, жарящей на кухне оладьи. Она выглядит несколько блекло без бейлиса, но так бывает всегда, когда Майкрофт вмешивается в их жизнь. Скорее бы отец вернулся – с ним Майкрофт перестает быть таким засранцем. Без аппетита жуя оладушек, Шерлок думает о том, сколькими же видеокамерами Майкрофт нашпиговал Милтон-Корк. Дома он еще может провести обыск и избавиться от них, но вот в городе порча государственного имущества чревата последствиями. На кухне появляется Майкрофт. Матушка наливает ему чай, и они втроем завтракают в три часа дня, почти как нормальная британская семья.
- Когда ты вернешься в школу? – настойчиво интересуется Майкрофт.
Сейчас на ссору с братом у Шерлока просто нет сил:
- Дай мне неделю, - просит он. – Я должен восстановиться… - Майкрофт кивает.
После завтрака Шерлок уходит к себе и впервые с переезда берет в руки скрипку. Он стоит у окна и играет Вивальди, от которого тянет расплакаться. Дождливый Вивальди для дождливого Милтон-Корк, для дождливого Шерлока, для дождливого… Сквозь залитое водой стекло Шерлоку кажется, что он видит среди деревьев сада красную шапку Джона. Шерлок роняет скрипку и как есть, в пижаме и босиком выбегает в сад. Ноги не чувствуют холода и грязи, кожа лица – дождя, тело – ветра. Шерлок озирается, тянет шею, пытаясь разглядеть друга, но лишь деревья качаются и скрипят, указывая на него своими палками-мертвыми-руками. Шерлоку кажется, что он опять чувствует на себе взгляд друга, а сквозь шум дождя слышится лай Рэдберта, но потом он понимает, что это просто галлюцинация. Он слишком много думает о Джоне. Шерлок возвращается к себе, протискиваясь мимо удивленного Майкрофта и сочувствующей матушки. Переодевается в сухое и берется за заброшенный эксперимент. Скрипка слишком эмоциональна, а эмоции для душевного равновесия Шерлока – лишний элемент. Шерлок должен перестать думать о Джоне, чтобы набраться сил и вернуться. Вернуться к нему и все исправить. За дверью слышится тихий разговор между матушкой и Майкрофтом. Возможно, они говорят о нем, возможно, об отце. В их семье – две паршивые овцы. Или три? Или все они – паршивые овцы. Эксперимент…
А утром в воскресенье приезжает отец. Шерлок всегда удивляется, как матушка узнает отца, откуда она знает, что он стоит за дверью, даже если он не позвонил и не попытался открыть дверь. Но когда за завтраком ее вдруг сдувает ветром к входной двери, Майкрофт и Шерлок идут следом, потому что точно знают – отец вернулся. Матушка никогда не ошибается. Они стоят, обнявшись, молчат, даже, кажется, не дышат, и Шерлоку становится неловко смотреть на них. Чувства – не его сфера, и он на цыпочках возвращается на кухню. Майкрофт следует за ним. Они методично жуют тосты, прислушиваясь к тишине дома, и вздыхают с облегчением, только когда родители появляются на пороге кухни. Матушка улыбается своей самой лучшей искренней улыбкой, а отец как всегда скучен и немногословен. Он выкладывает на стол подарки из дорожного саквояжа: африканскую маску, калебас с серебряной трубочкой, целый пакет какого-то травяного сбора и гору дорогого красиво упакованного вручную сделанного шоколада с монограммой автора. Майкрофт налегает на шоколад, в котором знает толк, матушка хлопочет у плиты, готовя отцу любимые гренки, а отец, заняв свое место во главе стола, придвигает к себе стопку непрочитанных номеров «Таймс». Шерлок флегматично разглядывает привезенные презенты, пока взгляд не падает на упакованное в красную фольгу тяжелое сердечко – верх совершенства дизайнерской фантазии, перевязанное атласной лентой. Шерлок сцапывает его прежде, чем Майкрофт умудряется покуситься на то, что приглянулось брату. Шерлок равнодушен к шоколаду, но знает одного парня, который его любит, и это не Майкрофт. Плана к примирению Шерлок еще не разработал, но уверен, что шоколад будет в этом не лишним подспорьем. Хотя идея купить Джона за шоколад наверняка наивна. Отец шелестит газетой и с благодарностью принимает от матушки чашку чая.
- Так что у нас, какие новости? – благодушно спрашивает он, и за столом воцаряется тишина. – Как вы тут без меня?
Шерлок и матушка не смотрят друг на друга, а Майкрофт замедляет процесс поглощения шоколада. Тишину можно резать ножом, как подмерзшее сливочное масло, так кажется Шерлоку, а еще ему кажется, что отец и без их ответа в курсе происходящего. Но признаться вслух о своих прегрешениях почти невозможно, и он мрачно утыкается носом в чай.
- Кхм, - откашливается Майкрофт, - все хорошо, пап. Скучали, ждали. Шерлок учился, матушка посадила чудные тюльпаны в саду.
