Рождество становится самым грустным праздником в жизни Шерлока, который и без того их не особо любит. Шерлок приходит к Джону в больницу, и слава богу, что туда не заявляются Гарри с Кларой. Медперсонал рассеян и весел – никому нет дела до отставного военного доктора, одиноко засевшего в своей палате. Шерлок слоняется за стеклом, бросая влюбленные взгляды в сторону Джона, который безучастно читает книгу на кровати. Ближе к двенадцати он все же поднимается и выходит из своего заточения – всего лишь по нужде. Шерлок решается, ускоряет шаг и как бы случайно сталкивается с Джоном в коридоре.
- Ох, простите, - бормочет он, помогая Джону подняться, протягивая ему палку и попутно лапая, пусть едва заметными касаниями, - я так неуклюж. Простите! С Рождеством! – Шерлок застенчиво вытаскивает из кармана плитку швейцарского шоколада, презентованного еще утром Майкрофтом. – Это вам в качестве извинений, не отказывайтесь, - Джон абсолютно не разбирается в дорогих вещах, он не поймет какова реальная стоимость этого рождественского подарка с божественным вкусом настоящего шоколада.
Шерлок почти сбегает от пристального взгляда Джона, уверенный, что под безликой маскировкой тот вряд ли запомнит его, а потом из укрытия наблюдает, как Джон осторожно отламывает кусочек и кладет в рот. Едва заметная улыбка трогает его сухие губы, и Шерлок чувствует разливающееся в груди счастье. Теперь он все сделает правильно. Джона выписывают в январе.
Министерство обороны выделяет Джону крохотную военную пенсию и социальное жилье. Шерлок лично контролирует, чтобы жилье имело безобразно отталкивающий вид, чтобы жить в нем не хотелось, чтобы Джон даже не помыслил задержаться в этой халупе надолго. Впрочем, в квартире есть свои плюсы – она нашпигована видеокамерами Шерлока, и теперь тот имеет возможность наблюдать за жизнью Джона онлайн. А она скучна. Джон плохо спит, посещает своего психотерапевта, пытается вести блог (ни одной записи – Шерлок обновляет регулярно) и много гуляет. Шерлока тревожит, что периодически Джон достает из ящика стола пистолет – тот самый подарочный браунинг. Шерлок успел покопаться в вещах Джона, пока тот лежал в госпитале, и знает прекрасно, что он полностью заряжен. Это обстоятельство очень беспокоит Шерлока, он даже подумывает заменить боевые патроны на холостые, но решает, что Джона это не проведет. Пусть у него амнезия, но он все равно военный. Лучше не рисковать. Джон часто достает пистолет и разглядывает его с каким-то болезненным любопытством. Проводит по нему руками, будто гладит, и убирает обратно. Возможно, ему любопытно, откуда у него оружие, но Джон не задает вопросов и благополучно молчит на эту тему, понимая, что находится оно у него не совсем законно. Однажды Шерлок едва не срывается. Это происходит, когда Джон едет на кладбище навестить могилу своего бывшего дружка. Шерлок ненавидит Эндрю. Он ненавидел его тогда, когда Джон помнил его, Шерлока, он ненавидит его сейчас, когда Джон не помнит его. Эндрю – конкурент, память о котором следует вытравить кислотой до полного уничтожения. Шерлок следует за Джоном на кладбище, прячась в зарослях туи, дико ревнует, замечая слезы на щеках Джона, и радуется, когда они едут назад. Шерлока отвлекает СМС от Лестрейда, и он нехотя оставляет своего доктора в одиночестве. Ночью, когда Шерлок возвращается на Бейкер-стрит с расследования, Джон просыпается от очередного кошмара.
Иногда Шерлок гадает, почему Джону не снится Афганистан. Изучив его досье, он знает, что Джону довелось повидать там всякое. Грязь и мерзость войны неминуемы, смерть товарищей не проходит бесследно для такого хорошего человека, как Джон Ватсон. Возможно, его амнезия все же основывается на психической травме, Майкрофт как всегда прав? Джон просто вытесняет ужасы, которые довелось пережить в Афганистане, уничтожает память о времени, проведенном там. Шерлок размышляет и приходит к выводу, что Джон никогда не бежал от проблем. Он принял смерть Эндрю, пусть и винил себя, он принял то, что случилось с Шерлоком, продолжая винить себя, и Афганистан он тоже принял. А с принятием в анамнезе Джона, будь проклят Майкрофт со своей правотой, всегда стоит вина. Шерлоку интересно, что такого принял на себя Джон в Афганистане, в чем до сих пор себя винит? В смерти зациклившегося на нем Гарольда? Но тот погиб от шальной пули, совершенно случайно, даже не при боевых действиях. В том, что не смог спасти того солдата, над телом которого его ранили? Рядовой Билл Мюррей, двадцать четыре года, холост, осталась мать и сестра. Скупые строчки из личного дела рядового, а за ними скрывается целая жизнь человека. Возможно, Джон дружил с ним, возможно, они были любовниками, возможно, не были. В досье об этом ни строчки. Шерлок гадает и ненавидит себя за это. Ему невыносима мысль, что Джон мог быть с кем-то, кроме него, и в то же время он знает, что простил бы подобную полигамию. Просто потому, что любит. Шерлок трясет головой, прогоняя мысли, и продолжает наблюдение. Ему бы очень хотелось позвать Джона из Чертогов и задать ему все-все-все вопросы про него самого, но Шерлок считает, что это будет предательством по отношению к реальному Джону, поэтому душит это желание в зародыше. Он сам разберется с эмоциями и чувствами, с посттравматическим синдромом и проблемами доверия, с кошмарами и психосоматической хромотой Джона. Сам. У него есть план.
Молли Хупер, патологоанатом в Бартсе, кажется приемлемой кандидатурой на роль проводника к Майку Стемфорду. Повод попасть в морг найти легко, особенно теперь, когда у Шерлока завязаны плотные контакты с полицией. Шерлок пользуется делом парикмахера-самоубийцы с Флит-стрит, такая вот ирония, и впервые встречается с Молли. Для начала Шерлок решает произвести хорошее впечатление и выбирает из прежней своей одежды до Джона что-то очень дорогое и сексуальное. Это скорее влияние брата, чем осознанный собственный выбор, Майкрофт всегда говорил, что первое впечатление – основополагающее. Если Шерлоку нужно добиться от Молли определенных услуг, стоит, пожалуй, поразить ее. Шерлок затаскивает в морг Лестрейда под вполне себе благовидным предлогом и лезет из кожи вон, чтобы впечатлить девушку. Инспектор даже ухом не ведет – он уже привык к эксцентричным выходкам Шерлока, и теперь его ничем не пронять. Молли, ожидаемо, впечатлена - Шерлок продемонстрировал чудеса дедукции и великолепное тело. Договориться о возможности свободного посещения морга на будущее в любое время не составляет труда. Шерлок ставит перед собой задачу стать своим человеком в Бартсе, бывать там по возможности чаще, чтобы неминуемо столкнуться с Майком Стемфордом. Это случается через неделю знакомства. Майк Стемфорд не производит на Шерлока впечатления – добродушный толстяк с приятными манерами. После короткого разговора, Шерлок уже знает, что подарок – обожаемый и лелеемый череп, Джон добыл через него. Ничего криминального или незаконного – Стемфорд не тот человек, который будет рисковать своей репутацией, скорее просто использование служебного положения в личных целях - помощь старому другу, с которым связаны годы совместного проживания в одной комнате общежития и общие друзья. За две недели сентября (хотя формально встретились они еще в августе, но Шерлоку приятно думать именно про две недели сентября), что Шерлок и Джон были вместе, Джон единственный раз встречался с ним – в ту самую роковую дату, третьего числа. Именно Стемфорд каждый год напоминает Джону о ней, и за это Шерлок его ненавидит. Как только Джон все вспомнит, Шерлок очень серьезно поговорит с Майком Стемфордом и доступно объяснит ему, что пора заканчивать с этой некрофилией – мертвых оставить мертвецам, а живых – живым людям. Хотя иногда Шерлок до болезненного любопытства хочет узнать у него, каким Джон был, когда жил с этим Эндрю. Был ли он таким же светлым и добрым, жизнерадостным и открытым, любящим, сумасшедшим, готовым на все, таким же чокнутым, как и сам Шерлок. Но в то же время Шерлок знает, что никогда не спросит об этом Стемфорда, какая бы степень доверия между ними не возникла. Его Джон – только его, он не собирается делиться им с прошлым, только настоящим - их настоящим, только будущим - их будущим. То, что было до Шерлока, как говорит Джон, миллион лет назад, осталось там, в прошлом, и не стоит ворошить это прошлое. Пусть покоится с миром – прах к праху.
