- Что случилось? – перебивает его Джон.

Шерлок опускает глаза:

- Тебя сейчас увезут. Это требование командования. А я завтра улетаю.

Сердце у Джона ухает куда-то в пятки.

- Не сможешь задержаться хотя бы на день? – сипло спрашивает он.

- Нет, малечек, - Шерлок выглядит несчастным.

- Ладно, - Джон изо всех сил старается не расплакаться. – Тогда, счастливого пути, - и, чтобы не продлевать эту муку, он громко кричит: - Доктор Мартинес, я готов.

Доктор входит так быстро, словно сидел под дверью, а за ним двое санитаров, которые помогают Джону подняться и устроиться в кресло-каталку.

- Джон… - голос Шерлока срывается, но у Джона хватает сил не обернуться.

В лазарете Джона навещает все звено, а еще ребята из других звеньев, оба адъютанта командующего, который все еще гостит на «Адмирале Межерове» и… сам капитан. Джон уже не по разу слышал подробности о совместно проведенной операции, о последствиях и перспективах такого сотрудничества со сфинксами. Про полковника Марлоу все молчат, и только Мюррей шепотом делится последними сплетнями о его исчезновении. К вечеру Джон, наконец, остается один, и у него появляется возможность подумать о Шерлоке. Что ж, он оказался не виноват, более того, как всегда спас Джона и ни разу не упрекнул за доверчивость и идиотизм. И обижаться-то на него не стоит – ведь все прояснилось, а то, что он уезжает – всего лишь обстоятельства, но что-то царапает и гложет душу Джона, какая-то неясная обида. Он вспоминает и анализирует все, что произошло с ними с того момента, когда Шерлок опять появился в его жизни, и ничего не находит. Шерлок был нежен, внимателен, заботлив, терпелив, стоек… Что ж тогда не так? Джон вновь и вновь вспоминает все до мельчайших подробностей, пока не осознает – в этот раз кое-чего не хватало. Губы кривятся в злой усмешке – на руке Шерлока не было обручального перстня Ватсонов. Шерлок снял его. Вот, что червоточиной съедало изнутри – обида, что снял кольцо.

Джон засыпает измученным и опустошенным, проваливаясь в какой-то медикаментозный кошмар: его утаскивает в эпицентр вихря, в самую тьму, засасывает столь мощно, что ни рукой пошевелить, ни вздохнуть. Кислорода не хватает, и Джон начинает задыхаться, пытается закричать, но рот словно кашей набит, и все что он может, это хрипеть.

- Джон, проснись, - кто-то тормошит его, вырывая из лап липкого страха, и Джон с трудом просыпается, открывая глаза.

В полумраке маленькой палаты он сперва не различает лица человека, склонившегося над ним, а затем губы помимо воли разъезжаются в улыбку – Шерлок.

- Малечек, тебе кошмар снился? – встревоженным шепотом спрашивает он.

- Уже нет, - продолжает глупо улыбаться Джон, - как ты сюда попал?

- Не важно, - отмахивается Шерлок, - я не смог бы улететь, не повидавшись с тобой. Пришлось нарушить кое-какие правила…

- Тебе попадет? – беспокоится Джон – все обиды забыты, да и значат ли они хоть что-то, если Шерлок здесь, рядом.

Пусть снял кольцо, пусть завтра улетит, пусть у них так и не получилось побыть вдвоем, зато сейчас, в эту минуту, он здесь.

- Ерунда, - отмахивается Шерлок и начинает торопливо стаскивать с себя комбинезон.

Дыхание Джона сбивается:

- Ты что делаешь? – шепчет он.

- Хочу получить то, ради чего сюда прилетел, разве не понятно? – сердито пыхтит Шерлок, стягивая трусы и оставаясь в майке и носках.

Он торопится, забираясь на кровать, садясь верхом на ноги Джона, и снимает майку. На глаза наворачиваются слезы:

- Шерлок, - сипит Джон, - перстень… Я думал, ты оставил его дома.

На белой, словно мрамор, шее Шерлока на тонкой серебряной цепочке висит сапфировый перстень. Джон протягивает руку, дотрагивается до кольца и осторожно накрывает рукой.

- Ты что? – вскидывает Шерлок сердитый взгляд на любовника. – Он же обручальный… - и накрывает своей рукой руку Джона, прижимая перстень к сердцу. – Просто военным нельзя носить украшения… Мне было сделано строгое внушение - на задание я его снимаю с пальца.

Остатки льда отчужденности в душе Джона тают, превращаясь в ничто.

- Я люблю тебя, - слезы все же проливаются, и Шерлок испуганно начинает их сцеловывать.

- Я тоже люблю тебя, малечек, - бормочет он, - ты только не плачь, у меня сердце разрывается…

- Хочу тебя, - шепчет Джон, - пожалуйста…

- Да, - кивает Шерлок, - для того и прилетел. Сегодня сверху побуду я, - шутит он, - но поскольку тех волшебных капсул у меня нет, с собой можно было взять лишь ограниченное число посторонних предметов, и я предпочел конфеты, обойдемся слюной, - с этими словами Шерлок облизывает пальцы так пошло и соблазнительно, что член Джона встает по стойке смирно. Шерлок заводит за спину руку: – Немного растянем… - говорит он, принимаясь растягивать себя, и Джон забывает, как дышать, в восторге наблюдая за этим завораживающим действием. – Отомри, малечек, - смеется Шерлок, - я по-быстрому, - и он действительно быстро заканчивает, осторожно приподнимаясь на коленях. – Ого, ты уже готов, я польщен, - он медленно опускается на член Джона, насаживаясь на него, и замирает, зажмурив глаза.

Джону так хорошо и тесно в Шерлоке, что он всхлипывает, не в силах сдержать тот восторг, который наполняет его. И все становится еще лучше, когда Шерлок начинает двигаться. После отравления, сотрясения и всех восстанавливающих медицинских процедур Джон еще слаб, но рядом с Шерлоком чувствует себя всесильным. Не собираясь сдерживаться, Джон начинает подаваться бедрами навстречу движениям Шерлока, и вскоре они вступают друг с другом в некий удивительный танец, вроде танго или пасодобля, завершая движения партнера, двигаясь слаженно и гармонично. Они настолько чувствуют друг друга, что не нужно ни слов, ни взглядов. Их танец молчалив и скуп, страстен и жаден. Они не могут перестать двигаться друг в друге, потому что это бы означало расставание. Ни один не хочет окончание этого сумасшедшего танца, но всему приходит конец, и Джон, не выдержав сладкой пытки наслаждением, кончает в Шерлока, закатив глаза, а тот срывается в оргазм следом, рухнув на любовника. Какое-то время их обоих сотрясает эта любовная дрожь, которая постепенно стихает, оставляя в приятной расслабленности и изнеможении.

- Мне надо уходить, малечек, - шепчет Шерлок, целуя шею Джона и оставляя на ней красные отметины, - я должен… - Джон молчит, испуганно вцепившись в него, не умея отпустить. – Я должен…

Шерлок в последний раз целует Джона в губы и высвобождается из его отчаянных объятий. Чтобы не видеть его ухода, Джон закрывает глаза, вслушиваясь в шуршание одежды.

- Мы еще увидимся, рыбка моя, - не удержавшись, Шерлок быстро и воровато целует Джона в губы, напоследок довольно болезненно прикусывая нижнюю губу.

Ойкнув, Джон шипит сердито:

- Сирены не рыбы, - и открывает глаза, но Шерлока уже нет. – Увидимся… - повторяет он слова любимого, слизывая выступившую на губе кровь, и снова закрывает глаза, чтобы представить себе, как они встретятся в следующий раз.

========== Глава 6. ==========

Джон. 27 лет. Багат*.

* - место действия не ограничивается указанным

Багат, куда Джона направляют после ранения – маленькая планетка со скудной растительностью и едва пригодной для людей атмосферой, находящаяся близко к передовой и потому используемая альянсом в качестве плацдарма для переправки техники и прочих военных грузов на фронт в одном направлении, и переправки раненых в метрополию в другом направлении. Местные жители давно уже эвакуированы, и все, кто движутся по пустынным каменистым пейзажам Багата – военные, раненые и обслуживающие роботы. Это планета-полустанок, как сказали бы в прежние до космические времена, - сортировочный узел, каких много вдоль всей линии фронта. Джон уже две недели лежит во временном госпитале, вместе с такими же бедолагами, как и он сам, в ожидании очереди на отправку. Их временный госпиталь – шатер, с операционной и перевязочной, небольшим отделением полевой кухни и огромной палатой человек на пятьдесят, где раскладные койки стоят впритирку друг к другу, и роботам, чтобы добраться до нужного пациента, приходится исхитряться, лавируя в этом лабиринте из человеческих стонов и криков. На их госпиталь приходится два врача и четыре медсестры, и все они работают без отдыха, потому что раненные продолжают и продолжают поступать. Отлежавшись неделю, Джон начинает помогать, вспомнив о своем фельдшерском дипломе, и лишь окунувшись в жизнь полевого госпиталя с головой, понимает, насколько все-таки плохи дела. Медикаментов не хватает, также как и квалифицированных кадров, постоянные перебои с транспортом не позволяют своевременно пересылать тяжелораненых, которым в полевых условиях трудно оказать нужную помощь и многие просто не доживают до момента отправки на большую землю. Из-за дефицита воды и антисептиков смертность среди пациентов велика, и даже если врач совершил невозможное, вытащив больного с того света, он может запросто умереть в постоперационный период. Джон скрипит зубами от бессилия, наблюдая, как роботы выносят очередного не дожившего, но понимает, что сейчас тяжело везде. Нтога перешли в наступление и теснят силы альянса к центральному миру, сжимая кольцо. Все ждут открытия второго фронта – Эксперия Прайм после значительных потерь выразила желание присоединиться к альянсу, и это событие должно некоторым образом улучшить ситуацию, но пока еще идут переговоры, а нтога наступают.