— Поговори со мной, детка. — Его рука на секунду оторвалась от ее бедра, чтобы шлепком опуститься на округлые изгибы ее ягодиц. — Скажи мне, что я уже это делал, Рони.

Удар опалил ее. О черт. Это было слишком хорошо. Рони всхлипнула под Табером, дернулась, выгнулась в его хватке. Она боролась с ним, задыхаясь от удовольствия в его жесткой хватке. Место удара пылало огнем.

— Да, ты уже это делал... — дерзко сказала она, а потом снова откинула голову, извиваясь в агонии наслаждения от нового шлепка.

— Делал это? — Его рука снова двинулась вниз, проникла меж ее бедер и погладила половые губы, собирая с них соки возбуждения.

— Продолжай, детка, — он зарычал, терзая ее клитор. — Может быть, у старого кота все-таки есть в запасе пара новых трюков.

Его пальцы терли, ласкали ее клитор, пока член мощными толчками вонзался в ее лоно.

Она не могла дышать. Рони сражалась за каждый вздох, почти взрываясь от интенсивности ощущений. Слишком много, слишком быстро. Ее лоно напряглось, сжалось в конвульсивном спазме.

Когда грянул взрыв, она почувствовала, как все эмоции выходят на свободу. Оргазм ударил по ней, она оторвалась от пола, содрогаясь, цепляясь за него руками, умоляя о пощаде.

— Нет. Никакой пощады.

Табер схватил ее за талию, приподнимая, его плоть погружалась в нее, снова и снова, под тем же углом, не позволяя ей соскользнуть с пика. Она сходила с ума. Даже ее тело предало ее в этой нужде всепоглощающего экстаза.

Первый оргазм сменился вторым. Его член, поглаживая стенки ее влагалища, трахал ее в неослабевающем темпе. Она выгнулась, схватила Табера за плечи и снова погрузилась в мир острых ощущений нового экстаза.

Она кричала. Рони не помнила, что именно она кричала, но слова рвались из нее неудержимым потоком. Ей надо было быть услышанной, ей надо было сказать ему, что она чувствует.

Она любила. Она хотела... она чувствовала его. В этой позиции Рони смогла прочувствовать все, что происходило внутри. Его член напрягся, дернулся, на мгновение застыв у нее внутри. Другая, меньшая эрекция расцвела на головке, запирая его внутри ее вагины, лаская ультрачувстительные стенки. Нажатие. Выброс.

В ту же секунду Рони упала в калейдоскоп нереальных цветов, сердцебиения, пульсирующей в висках крови и животного рева. И осознала, что этот момент изменит их обоих навсегда.

Глава 30

Рони предпочла бы ни о чем не думать и просто дрейфовать в спокойной неге, которую даровали ей объятья Табера. По крайней мере, она думала так, пока несколько часов спустя после их соития рассудок не начал к ней возвращаться. Именно тогда она поняла, что пришло время встретиться лицом к лицу с реальностью жизни.

Ей было всего двадцать два. Таберу - тридцать. Но их разделяла не только восьмилетняя разница в возрасте, их разделяли друг с другом целые миры.

Он жил со страхом невыразимой жестокости и смерти с момента своего создания.

Он познал зло, заполнившее умы Совета, умы тех, кто создал его, кто обучал его. Он был намного старше по опыту, чем она, даже когда был подростком.

Рони знала, что ее собственный ужасный жизненный опыт — ничто в сравнении с болью, которую познал Табер. Она была для него ребенком, и все же была его женщиной, его парой. Она хотела быть большим, чем просто пара. Она хотела быть достаточно сильной, чтобы стоять на его стороне, достаточно сильной, чтобы бороться с трудностями бок о бок с ним. Но пока он не расскажет ей всей правды, такого не будет.

Рони готова была позволить Таберу ее защищать, но в какие-то моменты его жизни она должна будет стоять рядом с ним, помогать ему использовать силу, данную ему его сверхчеловеческой ДНК. Быть рядом с мужчиной, которому нужна любовь, которому нужно, в конце концов, найти в своей душе успокоение.

Он не сказал ей, что любит, но она подумает об этом позже. Тише едешь – дальше будешь. Поспешишь – людей насмешишь. Она успеет с этим разобраться, но сначала надо решить главный вопрос.

— У кошек есть шишки на головке члена, — лениво сказала Рони, ее пальцы нежно перебирали длинные, шелковистые пряди его волос.

Табер мурлыкал. Это поразило ее. Он пытался остановить это, даже смеялся над собой, потому что не смог, и Рони видела в его глазах тревогу – а вдруг ей это покажется омерзительным. Совсем наоборот. Теперь она знала, как определить, что ее любимый доволен, счастлив, рад. Ей не хотелось разрушать это состояние. Но существовали вещи, которые нужно прояснить.

Он напрягся в ее объятиях. Его голова все еще лежала на ее груди, но тело уже не было расслабленным, оно напряглось. Мягкие вибрации в груди Табера затихли, хотя пальцы Рони не переставали медленно поглаживать его по волосам.

— Да, так и есть. — Его объятья стали чуть крепче.

— Люди думают, что если я юна, значит, я глупа. — Она тихо рассмеялась над своими словами. — Даже перед тем как пометить меня, ты обращался со мной, как с ребенком, не говорил и не делал того, что могло бы меня расстроить. Но правда о жизни меня не сломает, Табер.

— Я делал так не потому, что считал тебя глупой, Рони. — Он вздохнул, приподнимаясь, чтобы посмотреть на нее и покидая ее объятья. — Я хотел защитить тебя. Это все, что я когда-либо хотел.

И она знала, что это было так. Она знала это еще будучи ребенком, и она знала это сейчас. Часть его должна была защищать ее, иначе он сам не смог бы ощущать себя в безопасности, быть спокойным.

— Я не хочу жить как в парнике, Табер. — Она повернулась на бок, притягивая его ближе.

Ее голова теперь лежала у него на груди, и Табер тяжело вздохнул. Она чувствовала, что он хочет возразить. Он хотел защищать не только ее тело, но и ее чувства. Но Рони не хотелось, чтобы ее защищали от самой жизни.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно, — прошептал он ей в волосы. — Не хочу, чтобы ты испытывала боль. Даже мгновение. Когда я думаю об этом, я схожу с ума. Каждый раз. Мир может быть таким жестоким, детка. Страшным. Я не хотел, чтобы ты увидела, насколько он плох.

Темная магия его голоса не смогла утаить горечи прозвучавших в нем воспоминаний.

— Это не сработает, Табер. Как я могу быть для тебя парой, если я не знаю, что за жизнь ты прожил? Ты думаешь, я не знаю, что вокруг много зла? Ради Бога, сколько раз ты спасал меня от того мужика, подельника Реджинальда, который названивал мне и угрожал трахнуть за то, что отец его обманул? — Она никогда не рассказывала ему, как на самом деле страшно ей было. Не показывала истинную глубину своего страха. Она знала, что он накажет Реджи, и знала, что последствия будут ужасными. Рони не смогла бы жить, если бы он пострадал из-за нее.

Его руки сжались в кулаки от ярости.

— Я бы убил его, если бы знал, Рони. Я могу убить его, - сказал он.

— Ты лучше, чем он, - она вздохнула. — И он не стоит этого. Он не стоит пятна на твоей душе. — Она поднялась, глядя ему в глаза. — Я знаю, что ты такое, Табер. Я знаю, что происходит, когда ты внутри меня. Тебе не придется прятать меня от жизни. Все, что мне нужно — это знать, что ты будешь рядом со мной.

— Я всегда был. — Он покачал головой в замешательстве. — Зачем мне уходить сейчас, Рони? Ты моя. Я же сказал тебе.

Она нетерпеливо закатила глаза.

— Табер, я не принадлежу тебе...

— Ну, конечно, принадлежишь. — Упрямый мужчина, высокомерие горело в каждом его слове. — Я предупреждал тебя, детка, и я говорю тебе сейчас. Я тебя заполучил, и уже слишком поздно что-то менять. Я не буду играть с тобой в игры. Я не буду тебе врать. И я уверен, что ни за что не позволю тебе меня оставить.

— Хорошо, что я не против остаться. Пока, — пробормотала Рони и шлепнулась обратно на кровать, уставившись в потолок и нахмурившись. — Должно быть, в тебе говорит зверь. Хотя я никогда не видела кошек, которые были бы такими собственниками. Ты в этом отношении нетипичен, Табер.

Он с издевкой хмыкнул, приподняв брови и глядя на Рони с выражением превосходства.