— Я буду сразу за скорой.

Я открыла глаза и увидела Джеймса, стоящего над моей кроватью, щетина покрывала его лицо.

— Я на небесах? — прошептала я, уверенная, что он всего лишь видение, спровоцированное болеутоляющими.

— Возможно.

— Хорошо. Получать пулю отстойно.

Он издал гортанный звук и облокотился о перила кровати.

— Знаю.

— Ты настоящий?

Он провёл своими пальцами по моим и сжал мою руку.

— Я ощущаюсь по-настоящему?

— Как только моя рука заживёт, я сперва ударю тебя и только потом решу.

Каждый раз, когда я открывала глаза, комната казалась немного другой. Положение тела Джеймса менялось. Не могла сказать — то ли я теряла чувство времени, то ли свой разум.

— Где ты был? — спросила я.

— Недалеко. Я хотел...— он остановился, — мой психолог и методист предупредили держаться от тебя подальше. Они сказали, что ты быстрее поправишься, если я буду держать дистанцию. Я хотел увидеть тебя, но мне хотелось, чтобы они оказались правы. Мне хотелось… Мне хотелось, чтобы у тебя была возможность вернуться к нормальной жизни.

— Тут нет ничего нормального, — я закрыла глаза, а затем снова открыла их. Джеймс растянулся на маленьком диванчике напротив меня. — Я действительно ненормальная или продолжаю спать?

— Спи, — сказал он, приближаясь, — мы оба знаем, как сильно ты любишь бороться с болеутоляющими.

— Возьми меня за руку, — я на мгновение забыла, что злюсь на него. Мне нужен был контакт. Якорь спасения. Я будто сходила с ума.

Он прикоснулся к моему подбородку, и я прижалась к его руке.

— Всё хорошо, С... Роуз.

Он чуть ли не назвал меня Серебро, и этого было достаточно, чтобы ещё ненамного вытащить меня из сна. Я заставила себя открыть глаза.

— Ты должен был поговорить со мной. Дать мне право выбора. Сказать прощай. Что-нибудь. Я заслужила хоть что-то.

Его голова поникла, и он наклонился через перила кровати.

— Прости. Я даже не доверял себе, что принимаю правильное решение.

— Но ты всё же решил принять решение без меня. Я не ожидала, что вернувшись, всё будет хорошо, но я вдруг осталась просто сама по себе.

Он опустил глаза. Его большой палец танцевал по моим костяшкам. Я видела, что он чувствует себя таким же потерянным, как и я, но я всё ещё чувствовала себя брошенной тем единственным человеком, которому доверила заботу о себе.

Боль в руке усилилась, распространяясь вниз по груди и внутренностям. Я не знала, что было из-за раны, а что из-за чрезмерной эмоциональной реакции.

— Есть кое-что, о чём я боюсь сказать даже моему консультанту, но она настаивает на том, как важно снова найти себя.

— Звучит знакомо, — прошептал он. — Я знаю, ты бы хотела, чтобы я дал тебе право выбора, и, возможно, мне следовало это сделать, но что, если бы мы оба выбрали то, что принесло бы нам утешение всего лишь на короткий период и это не сработало бы? То, что хорошо работает в ограниченных рамках, не всегда срабатывает, когда таковых ограничений нет. Я согласился дать этому четыре недели, но ближе приближался к задуманной дате, тем больше задавался вопросом, что мне следует сделать. Показаться на твоём пороге и спросить, как ты провела последние четыре недели...

— Тогда у меня хотя бы не было бы дыры от пули, которая мешает тебя отшлёпать.

Он ухмыльнулся и прошёлся пальцами вверх по моей руке.

Вошёл другой мужчина в полицейской форме и прочистил горло.

— Мы поставим охрану. Будем проверять, чтобы не входили посторонние. У вас есть семья, которая придёт навестить?

Я покачала головой.

— Вообще никого?

— Не думаю, что в больницу пускают котов?

Офицер косо посмотрел на меня, затем взглянул на Джеймса.

— Это означает «нет», — уточнила я.

После того, как офицер вышел, я посмотрела вверх и поймала взгляд Джеймса.

— Даже не начинай, — прошептала я, — она меня выбрала. Вошла, когда я открыла дверь, и уселась в моей чертовой гостиной, отказываясь двигаться.

Он усмехнулся, и я практически почувствовала, как звук пронёсся сквозь моё тело, подобно горячей успокаивающей ванне, расслабляя каждый мускул.

Хотя, возможно, по большей части это были болеутоляющие препараты. Я задалась вопросом, буду ли, в конечном счёте, способна видеть звуковые волны. И затем осознала, что окончательно выжила из ума.

Я ещё ненадолго задержала взгляд на Кирке. Он сел на край кровати и молча удерживал меня за руку, иногда потирая подушечки пальцев и внешнюю сторону руки.

Я заснула и в панике проснулась, хватая ртом воздух после кошмара, которого не помнила, но замешательство быстро заглушилось стреляющей болью в руке.

Я кричала, пока две пары рук пытались снова прижать меня к кровати.

Внезапно, комната стала настоящей, и ворвались две медсестры, присоединяясь к происходящему.

Я в порядке.

Убирайтесь.

Мой мозг настолько быстро отправлял команды, что было очевидно — моё тело их не выполняет.

Я медленно соображала и чувствовала усталость.

— Прекратите меня трогать, — наконец закричала я, и все отступили достаточно далеко, чтобы мой мозг успел синхронизироваться с телом. — Это был кошмар. Думаю. Я в порядке.

— У тебя кровотечение, — сказал Трент.

Одна из медсестер оттолкнула его со своего пути.

— Вероятно, ты порвала шов из-за всего этого...

Джеймс рыкнул, и медсестра захлопнулась рот.

— Ты удобный, — пробурчала я.

— Мне нужно взглянуть под повязку, — сказала медсестра.

Трент отошёл, и медсестра нагнулась над моей кроватью, глядя вверх на Джеймса, будто бы хотела убедиться, что он не набросится на неё, как только она сдвинет мою сорочку.

— Вам повезло, — сказала она. Я устала от пребывания в дурацких ситуациях и от людей, говорящих мне это, но закрыла глаза и позволила ей продолжить. — Пуля прошла на вылет. Было сильное кровотечение, но им пришлось всего лишь промыть рану и наложить швы. Вам придётся дать ране немало времени, чтобы та зажила. Если не возникнет осложнений, вы сможете отправиться домой завтра.

У меня было такое ощущение, будто она хочет от меня избавиться, и я гадала, что, чёрт возьми, натворила, что вывела её из себя. Я сжала руку Джеймса и закрыла глаза, когда повязку оторвали от кожи.

— Думаю, вы счастливица, — произнесла она, откидывая повязку и раскладывая материал для новой. — Похоже, вы не слишком сильно надорвали рану, но всё же вам следует находиться в состоянии покоя. Я дам вам ещё немного болеутоляющих.

— Могу я получить что-то другое?

— Это самое сильное, которое одобрил доктор.

— В таком случае я буду принимать в три или в четыре раза меньше. Мне не нравится ощущать себя одурманенной, когда бодрствую. Это слишком похоже на то, что я снова нахожусь там. Снова переживаю то, через что меня заставил пройти Гейб.

— Посмотрим, что скажет доктор.

Она забинтовала моё плечо, затем нажала кнопку на аппарате и вышла.

— Да что с ней не так, она всё воспринимает в штыки, потому что я хочу что-то слабее?

— Она вообще выглядит враждебно, — сказал Трент. Он некоторое время смотрел на меня, затем взглянул на Джеймса. — Несколько наших людей будут за тобой присматривать, пока мы её не поймаем...

— Я слышала, но если бы она хотела меня убить, то так бы и сделала, — я повернулась к Джеймсу. — Она спрашивала о тебе. Мне показалось, будто она думает, что ты мёртв, но я...

— Всё нормально, — прошептал он.

— Они и за тобой тоже наблюдают?

— В настоящее время, да.

Он улыбнулся, но я не обнаружила в этом никакого веселья.

— Аллея не заслужила снова оказаться на улице. Почему никто не убедился, что она...

— Она от всего отказалась, — объяснил Трент, — не захотела «кровавых денег». Детективы даже нашли её семью, но она не пожелала иметь с ними ничего общего.