Я хотела ответить ему, но в этот момент в комнату зашла его мама.
– Ох, Хосок! А если бы тебя увидели и узнали? Ты подумал, какой скандал бы произошел? – она поставила руки по бокам и с небольшой игривой издевкой посмотрела на сына. – Ну маа~м!- он встал и обнял свою маму.
Их объятия были такими нежными и долгожданными, что в моей груди тоже что-то затрепетало. Она гладила его по волосам, и немного покачиваясь из стороны в сторону, что-то тихо напевала.
– Мам, я хотел сегодня сделать сюрприз двум особенным для меня женщинам, – сказал Шин немного отстранившись и взяв руки матери в свои, – Это Даниэлла, моя девушка. – Он немного повернулся в мою сторону, открывая своей маме доступ ко мне. Я встала с дивана и поклонилась. – Еще раз, добрый день, – лицо снова залилось румянцем, а пальцы, не переставая теребили край свитера, – М-меня зовут Ад-дерли Даниэлла, я очень рада с вами познакомиться. – Не волнуйся так сильно, – она подошла ко мне и взяла мои руки, – меня зовут Ли Сун-Янг. Я очень рада, что мой мальчик нашел себе девушку! – когда я подняла на нее взгляд, то увидела, как сияли изнутри ее глаза. Госпожа Ли несла одним взглядом волну спокойствия и нечто такого, что не описать словами, но оно, как мед, растекалось внутри. Она подалась вперед и с детским интересом сказала, – мне так хочется узнать о тебе, как можно больше! Надеюсь, мы с тобой быстро подружимся. – Это было бы просто замечательно. Спасибо, госпожа Ли, – я хотела поклонится ей, но она, остановив меня за плечо, весело рассмеялась, и усадила нас с Шином на диван.
По большей части, говорил Хосок, он рассказал буквально все! От того момента, как мы с ним познакомились до сегодняшнего утра в больнице. Она накормила нас любимым пирогом Шина и очень вкусным латте. Я немного стеснялась, но подловив на любимой теме – искусство, мама Шина, быстро меня разговорила. Услышав о болезни, она лишь сказала, чтобы я лучше следила за здоровьем и меньше волновалась и все будет отлично.
Я была благодарна этой женщине еще с первых дней знакомства с Вонхо, но теперь я понимала в полной мере, каким замечательным человека является его мама.
Мы договорились с ней, что я приду к ней на выходных, и она научит печь меня чизкейк, поэтому мы обменялись номерами, от чего я хотела прыгать, как маленькая девочка.
– Приводи его ко мне почаще, – сказала мне на ушко мама Шина, перед тем, как мы стали уходить. – Конечно, – я не могла отказать в такой милой просьбе этой замечательной женщине, – я обещаю, что буду присматривать за ним. Спасибо вам большое. – За что ты меня благодаришь? – она смущенно улыбнулась. – За то, что без вас и вашей любви и воспитания, ни я, ни мир не знали бы такого Шина. Я всей душой вам благодарна. – Ой, милая, ну что ты...! – я сильно ее замещала, а мне, видимо, сильно отбило мозги, поскольку я отбросила все стеснение и обняла ее. – Спасибо вам, – она не ответила словами, но ответила мне взаимными объятиями.
Так закончилась наше знакомство. Всю дорогу домой, Вонхо не переставал улыбаться и постоянно повторял: ” Ну, я ведь говорил” и, как ни странно, эта фраза ничуть не раздражала меня.
Мы быстро дошли до дома. Зайдя в квартиру, Шин снял свое обмундирование и потянулся, все так же улыбаясь. Я только хотела пройти в зал, как его руки обвили мою талию, а носом он уткнулся мне в макушку.
– Теперь ты только моя, – почти промурлыкал он. – Я уже давно только твоя, Хосок, – весело ответила я, чувствуя, как сердце набирает обороты. – Пойдем к тебе в спальню, – сказал Шин и провел носом по волосам, а у меня пошли мурашки от его манипуляций. – Пойдем. – Ответила я шепотом.
Мы легли на кровать, все так же, не разрывая объятий. Я лежала на левом боку, прижимаясь спиной к его груди, пока его рука под головой перебирала мои волосы. Его правая нога была зажата между моими и, казалось, что между нами нет расстояния совсем. Носом он водил по шее, дыханием обжигая чувствительную кожу. Хотелось прижаться к нему еще сильнее, переплести пальцы, проникая друг другу под кожу и почувствовать его как можно глубже. Его рука, обнимающая меня за талию, медленно перешла на бедро. Мы оба дышали очень глубоко, но как-то прерывисто и очень шумно. Было жарко. И виной тому не был свитер, Вонхо заставляет кожу пылать даже от прикосновений через одежду. Действия Шина принуждали мой разум мутнеть, а горло в момент пересыхало, и я облизывала губы в попытке вернуться к реальности. В этот момент Хосок горячо выдыхает и прикасается губами к шее, запуская руку под свитер, дотрагиваясь горячими пальцами до живота, а я не удержавшись тихо мычу.
– Данни, – прошептал на ухо Хосок, касаясь влажными губами, – я хочу тебя.
Слова, шепот и его низкий голос, движение рук и мой мозг взрывается от напряжения и удовольствия, а я растекаюсь под сладостью предвкушения....
====== 26. Любовь определяют – действия. ======
Единственное, на что ее хватило, так это на тихое: ” Хосок, я тоже тебя хочу...”. Услышав ее слова, парню снесло крышу. Последнее, что его удерживало от полного присвоения себе девушки, больше не сдерживало его.
Губы соединились в горячем, мокром поцелуе. Шин перевернул Даниэллу на спину, а сам расположился сверху. Его руки плавно перешли с плеч на талию, а после, игриво скользя пальцами, забрались под свитер. Ткань стала мешать и он потянул ее вверх снимая с тяжело дышащей Данни. После верха девушки, на пол полетела его собственная футболка.
Комнату все это время освещали лишь два фонаря за окном и серо-синее небо. Сумерки позволяли видеть все довольно четко, но атмосфера была весьма интимной, что еще больше подстигало обоих.
Внутри девушки взрывались тысячи фейерверков, когда Вонхо проводил руками по нежной коже. Ее руки переплетались с блондинистыми волосами Хосока, прокладывали путь по новым обнаженным участкам его тела, все подробнее изучая.
Воздуха катастрофически не хватало, разорвав поцелуй Шин стал проводить мокрую дорожку поцелуев от мочки уха до высоко вздымающейся груди художницы. Она слегка простонала, едва губы парня коснулись кожи у самой кромки бюстгальтера.
– Я готов сорвать его сейчас же, но будет лучше, если ты сама снимешь его. – сказал он, вновь припадая к губам Дан и проводя большим пальцем по ее подбородку.
Простонав в поцелуй, она опустила руки на торс Вонхо и, слегка оттолкнув его от себя, поднялась вместе с ним.
Руки не слушались и застежка никак не хотела поддаваться, а никому из них не хотелось прерывать очередной, до звездочек под веками, интимный поцелуй. Шин опустил руки и стал сам пытаться расстегнуть бесящую застежку. Когда он все же была повержена, то оказалась за пределами постели, а обладательница вновь лежала на взбитых простынях.
Хосок в ее глазах сейчас был слишком великолепен, слишком горяч и вообще для нее вся ситуация была слишком, а мозг порой отключался от прикосновений парня. И вот сейчас ее собственный Аполлон стоял на коленях над ней и тяжело вздыхал. Его челка прилипла ко лбу, а губы блестели от слюны.
– Хосок... – сказала Дан и провела рукой по его бедру вверх, задавая ремень на джинсах и хватая за шлевки потянула на себя, – т-ты не хочешь?
Поняв, что медлить ему не нужно, Вонхо дарит ей еще один поцелуй.
– Как я могу тебя не хотеть? – вставляет он сквозь поцелуй, расстегивая в это же время ее штаны и спуская их вниз.
Данни стала повторять его действия, расстегивая его ремень подрагивающими от предвкушения руками.
Когда со штанами почти было покончено, она случайно задела возбужденную плоть Шина. Он громко замычал в еще продолжающийся поцелуй и закусил губу девушки.
По ее телу пробежал электрический разряд и она, прогибаясь в спине до хруста позвоночника, прислонилась телом к парню протяжно застонав. Он в тот же момент подхватил ее под поясницу и испугавшись своей, а за тем и ее реакции взглянул на Дан.
- Прости, Данни. Больно? – спросил он убирая с ее щеки прилипшие волосы.
– Н-нет, – прерывисто вдыхая от еще одной волны возбуждения ответила она, – Я хочу тебя... очень хочу, Хосок, – продолжила она вглядываясь в его глаза.
