Я тоже соскучилась, - Лекса крепко обняла мать, но сразу же отстранилась, чтобы она не сразу почувствовала жар ее тела, ведь температура немного спала, но все же. Да и здесь было жарко по сравнению с Европой. Кажется, четырнадцать градусов, не больше. Но для остальных это было замечательно. От собачьего холода устали все, даже Лекса, вообще обожавшая зиму и холод в целом. Ну, до недавних пор.

Ну, поехали?! Все комнаты уже готовы, у меня даже личная горничная есть, - Анна указала рукой на минивэн, в котором поместился бы даже здоровяк Джон.

Да ты большой Босс, - Лекса улыбнулась. Вышло немного неловко. Она забыла, что нужно было представить своих друзей матери.

Ага. Ну, познакомимся все дома, скоро солнце будет парить во всю, как бы это ни звучало странно зимой. Будет очень жарко, лучше быть дома до того, как станет не очень хорошо кому-то, аклиматизация и все такое, - Анна немного неловко повела плечами. Может, это было не очень вежливо, но ей не хотелось, чтобы кто-то слег прямо здесь. Все-таки, очень резкая смена климата, шутить с этим не стоит.

Мы не против, - Джон обворожительно улыбнулся Анне, на что она сделала пас рукой, показывая, чтобы они шли за ней. Она прекрасно знает тайский язык, поэтому лучше никому не отставать от нее, здесь мало кто говорит на английском.

Все переглянулись, пожав плечами. Анна была права, не стоит задерживаться здесь надолго. Аня, как всегда, дело говорит.

Рабочий дом Анны был... многообещающим. Двухэтажный, просторный, светлый и с прекрасно работающими кондиционерами. Но Лексе больше всего приглянулась комната на втором этаже, с которой открывался замечательный вид на Бангкок. Сам дом находился на возвышенности, что, бесспорно для Лексы, было плюсом. Приятно пахло свежеприготовленными блюдами с омарами и кальмарами, и Лексе очень даже понравилось и это, хотя она терпеть не могла раньше кальмаров в любом виде. Ну, сейчас вообще все меняется. Поэтому Лекса попыталась смириться с желанием попробовать эту, как она считала, гадость.

Как тебе? - Лекса повернулась к Кларк, немного улыбнувшись.

Кларк немного удивленно посмотрела на Лексу, вдруг услышав в ее голосе... акцент. Вроде бы, как у Анны, если бы она прислушалась к звучанию. Но она настолько сильно была удивлена, что на секунду замерла, как вкопанная. Откуда акцент этот взялся? Или она раньше не замечала его? Но ведь, как она знает, Лекса почти всю свою жизнь прожила в Лондоне, не считая командировок в Германию и США. Может, ей просто кажется? Кларк мотнула головой. Нет, она не слышала акцента у Лексы никогда в жизни. Ох, что же это? Девушка взглянула на Лексу, выжидающе смотревшую на нее.

О, мне нравится, - Кларк пыталась взять себя в руки. Может, ей действительно послышалось, и она сама выдумывает всякие невозможные теории.

Лекса склонила голову на бок. Так медленно, что аж жутко стало. Кларк немного повела плечами, пытаясь сбросить это наваждение, и перевела взгляд на окно. Комната была светлой, в мягких бежевых тонах, из мебели была двухспальная кровать, довольно мягкая на вид, рядом две тумбочки, был небольшой столик подальше от кровати. Паркетный пол приятно щекотал ступни своей прохладой, но он точно ледяным не был.

Мне тоже нравится, - Лекса улыбнулась. Вот сейчас Кларк не показалось. Она действительно слышала акцент в любимом низковатом голосе. Кларк нахмурилась, но ей повезло, ведь за секунд до этого Лекса отвела взгляд на картину на стене. Ее взгляд немного изменился, и наверняка это бы заметила только Кларк или ее мать.

Кларк повернула голову на стену, на которой висела немного странная для этого дома картина. На заднем фоне была гора, а перед ней небольшое поселение, горящее в огне. На фоне ярких красок, которыми было нарисовано пламя, выделялись две фигуры, над одной из которых была занесена коса, а ее лицо было перекошено в гримасе... смеха? Верно, этот человек смеялся над тем, кого он собирался убить. Но, слава Богу, эта коса никогда не опустится на него.

Кларк перевела взгляд на Лексу, которая сразу же отвела свой от картины. Блондинка мягко взяла девушку за руку, чувствуя ее беспокойство, словно свое собственное. Лекса никогда не отводила взгляда. Но, когда она была напугана или неспокойна, она менялась почти до неузнаваемости.

Все хорошо? - Кларк ругнулась про себя. Сейчас ничего не хорошо, ведь буквально сегодня пройдет, наступит тот ебаный Судный День, когда Лексу могут просто убить. На счет остальных они не были уверены, но они не показывались им на глаза ни разу за эти несколько дней.

Да. Все в порядке, - Лекса покачала головой. Кларк закатила глаза. Конечно. С Лексой все в порядке, она просто по своему желанию ходит такая подавленная и напуганная.

Лекса, - Гриффин решилась взять быка за рога, и взяла лицо Лексы в свои ладони, чтобы она не могла отвести взгляд. - Я прекрасно знаю, что все не в порядке. Я хочу помочь тебе. Но я не могу этого сделать, если не буду знать, как помочь. Я не хочу на тебя давить, но пока ты сама скажешь, будет еще больше проблем.

Я знаю. Но это сложно, - прошептала Лекса, не пытаясь отвести взгляд от голубых глаз. Она мягко сжала запястья Кларк, пытаясь взять себя под контроль. Она понимала, что пока она сама не скажет, Кларк будет проще давить на нее, пусть она сама не приветствовала такие методы.

Я понимаю, малыш, - девушка немного смягчилась.

Она пыталась не обращать внимания на этот чертов акцент, который слышался все четче. Да и Лекса если раньше была хоть какой-то, то сейчас она явно «сама не своя». О чем-то думает, молчит, ее голос меняется, стоит ей заговорить, а тело вообще, действительно, словно было и не ее вовсе. Эштон заметила, что когда произошлп эта история с священником, эти ощущения ослабевали так, что она могла чувствовать себя человеком, а сейчас... Все вернулось. Жар, слабость, затуманенность мыслей, словно она просто простудилась. Но все появилось снова, после того, как она едва не застрелила священника. Да и то, что на его месте она видела женщину, которую она не сможет назвать матерью, было чем-то важным. Словно что или кто-то пытается дать подсказку...

Она... она убила его, когда мне было семь лет. Она тогда уже была конкретно чокнутой, но тогда я пыталась верить, что все будет хорошо. Но... она показала обратное. Она таскала из дома все, что можно было продать, чтобы получить дозу, отец замечал это. Но она говорила, что бросит... но каждый раз девушка приходила домой пьяная в стельку, обкуренная, или нанюхавшись, уже не помню конкретно. Но суть не в этом. Отец, когда получил зарплату на своем новом месте работы, - ему пришлось устраиваться на новую работу, чтобы обеспечить меня, Анна же все тащила хер поймешь куда - он сразу же решил купить все нужное до того, как она узнает о том, что у него есть деньги. Ну вот... купил куртку, пришли домой, папа собирался подавать на развод, хотел сказать об этом... ей. А Анна... она просто пырнула его ножом. Потом еще и еще. Я пыталась вмешаться, но что я могла сделать? Я еще ребенок, она чокнутая и обкололась очередной дрянью, как-то так вышло, что она сломала мне руку, не помню чем, но... нас спасла мама. Она хотела как раз забрать нас, отец попросил ее. Мама просто ударила ее чем-то по голове, меня и папу в больницу, но он умер по дороге туда. Мама забрала меня к себе, больше я ее не видела. Только в новостях слышала, что она сбежала из колонии как раз перед тем, как мы улетели в Лондон. Не знаю, что она хотела, но я не дам ей убить еще и себя. Я должна быть ее последней жертвой, но этого не случится.

Лекса уже не выдерживала. Она до этого была на грани истерики, а молчать не было больше сил. Она слишком много держала это в себе, чтобы не сломаться под этим грузом. Кларк прижимала ее к себе, поглаживая плечи, не смея прерывать. Она сама была готова расплакаться, но нервировать Лексу еще больше не хотелось. Она мало когда плакала вот так, это был один из тех случаев, когда ее лучше не оставлять одну.