- Говорю же: думала, что у меня небольшая галлюцинация. Знаешь, так трогательно, когда твои родные светятся... А сейчас, после того, как шандарахнуло... - она потёрла и жалобно взглянула на свои ладони, - в общем, у девушек тоже заметила такую штуку. Покажи-ка свои руки, надо что-то с этим делать, а то завтра фашиста ещё омолаживать.
Клим как будто что-то вспомнил. Он поманил Варвару, и вместе с ней они подсели к отцу. Потом долго шептались. Ольга не проявляла никакого интереса к этим переговорам - она отвлекалась от действительности, наблюдая ток-шоу по телевизору. Мать Клима сначала обошла всех с кремом для рук, а потом принялась собирать на стол. Ужинали все молча и потом сразу легли спать.
Утром ровно в девять ноль-ноль явился Бауман и объявил:
- Приветствую всех! У нас сегодня знаменательный день! На всякий случай ещё раз напоминаю: все отклонения от нашей с вами договорённости будут жёстко караться. Нет возражений? Вот и славно! А сейчас мы здесь устроим небольшой обыск, чтобы ещё больше друг другу доверять. Прошу всех представителей Климс клана пройти в соседнее помещение.
Клим вышел вместе со всеми в сопровождении татуированного блондина и принялся судорожно соображать, как ему объяснить дракона в стакане? Превращением жука? Но никаких объяснений не понадобилось - через десять минут уже позвали обратно, а Генрих Бауман безмятежно улыбался из кресла у окна. Клим тут же объявил:
- Вас нужно усыпить - для вашего же блага. Кроме того, я говорил раньше, что наша процедура должна храниться в секрете...
Бауман, всё так же блаженно улыбаясь, махнул рукой блондину - тот подошёл к двери и принялся с кем-то разговаривать через открывшуюся щель.
- Упс! - тихо произнесла мать Клима. - А наш немец сегодня светится. Вчера такого точно не было. Может, у меня всё-таки галлюцинации?
Клим покосился на Баумана, потом сделал шаг к отцу и дёрнул его за рубашку:
- Судя по всему, Баумана подменили на какого-то оборотня - мама может их видеть даже в чужом обличии. Выходит, нам не верят. И ещё: здесь никакого обыска не проводили, иначе бы возникли вопросы по поводу моего дракона...
- Сам вижу - они тут, пока нас не было, камер понаставили. Видишь, вон, в шкафу мамина ваза задвинута в угол...
- Ну, тогда - как договаривались...
Тем временем в гостиной появился бородатый бандит со шприцем. Он подошёл к Бауману и встал на одно колено. Старик закатал рукав своей рубашки. Клим громко произнёс:
- Мы пока разместимся здесь, - он указал на кресла, стоящие вокруг письменного стола. Бандиты, включая бородача со шприцом, внимательно наблюдали, пока пленники ни разместились в креслах. Клим налил себе воды из стоящей на столе бутылки и залпом выпил. Бородач продолжил свои приготовления - ни он, ни блондин не заметили, как Клим разлил воду мимо своего стакана - на пепельницу, стоявшего на столе глиняного слона, да и сам стол был щедро намочен. Когда инъекция Бауману была сделана, Клим поднялся и громко заявил:
- При таком нарушении договора мы ничего делать не будем! Мы не будем проводить процедуры с оборотнем, принявшем облик Генриха Баумана! Я готов признать свою ошибку, если он сможет заговорить с нами по-русски!
Повисла тишина. Человек, который выдавал себя за Баумана, пытался сделать вид, что уснул, но играл крайне неубедительно - не только для прихотливого взгляда Клима.
- Генрих, заканчивайте этот цирк, иначе мы разрываем наш договор!
Дверь распахнулась, и оттуда появился второй Бауман. Он недовольно морщился и бросил кому-то, оставшемуся за дверью, по-английски:
- Я же предупреждал! Вечно с тобой...
Потом повернулся к Климу и сказал уже по-русски:
- Да, признаю: не поверил вам. Но раз мы договорились, и по-другому - никак, то готов всё же довериться...
- Тогда проводим процедуру в другом помещении, поскольку мы видим здесь установленные камеры, - Клим шагнул к шкафу и вытащил одну из них из-за вазы.
Бауман растерянно молчал.
- Дерьмо! - в двери показался незнакомый мужчина в костюме, который заговорил по-английски. - Генрих, надо пристрелить кого-то из них, иначе дело не выгорит.
Мать Клима тут же ответила - тоже по-английски:
- Генрих, но для процедуры нужны мы все пятеро, иначе ничего не получится.
- Генрих, выбирайте, с кем выгоднее договариваться, - сказал Клим по-русски. Разглядев на красном галстуке незнакомого англичанина большой блестящий камень, он добавил. - Как мы видим, и господин Веллингтон пожаловал, но у него для вас ничего нет.
- Да замолчите вы все! - закричал Бауман. - Заткнись, Артур! Как вы меня все запутали!
Половину слов он произносил по-русски, половину - по-английски.
- Мы поможем вам определиться! - из-за спины Клима прокричал его отец. Клим отпрянул в сторону, и тут же раздались оглушительные выстрелы. Отец Клима выпустил очередь из большого пулемёта в сторону двери, поверх голов Баумана и Веллингтона. Потом направил дуло на татуированного бандита и сказал:
- Хенде хох!
Все на какое-то время оглохли и оцепенели. От развороченной штукатурки в комнате повисло облако мела.
- И вы тоже ручки поднимите, - с другой стороны к Бауману подошла Варвара, сжимавшая в руке пистолет. Клим произнёс из своего кресла:
- Генрих, скажите своим людям, чтобы сдали оружие. А тем, кто остался за пределами этой комнаты - пусть пойдут погулять. Руки только не опускайте, пожалуйста.
Бауман скомандовал по-немецки, и бородач вместе с татуированным блондином положили свои пистолеты на пол и пнули их в сторону кресел.
- Мы не хотели этого, - извиняющимся тоном продолжил Клим. - Но нам пришлось, поскольку вы не оставили выбора. Генрих, мы всё ещё открыты для переговоров - вы сами как-то сказали, что, когда в руках пистолет, с тобой охотнее договариваются. Только я не представляю, что нам теперь делать с вашим английским другом...
- У него, представьте, есть уважительная причина: его любимая жена - смертная, поэтому мы и стали сотрудничать...
- Вы считаете, это его извиняет? Мы теперь с каждым негодяем должны договариваться?
- Клим, поверьте старому человеку, - Бауман печально помотал головой. - Плохих парней надо или сразу убивать, или уже договариваться - причём так, чтобы дать им всё необходимое. Чтобы не было у них ни малейшего повода и соблазна снова взяться за плохие дела. Если, конечно, вы не хотите посвятить свою жизнь войне с ними. Так что выбирайте!
Клим с отцом переглянулись. Ольга же и мать Клима почти одновременно закричали:
- Костик, не смей стрелять! Обновим и эту английскую сволочь, не переломимся - только пусть руки немного заживут!
