– Ты уверена? – хрипит он, облизывая свои губы.

Приподнимаю его футболку, чувствуя его подтянутый живот своими пальцами.

– Уверена.

– Спасибо, блять, – рычит он, наклоняется и глубоко целует меня. Я стону в его рот, пока он пробует мой язык, и целует так, что это сильно заводит меня, и я хочу большего. Мне нужно большее. Я задыхаюсь, когда он отстранятся, чтобы избавиться от своей футболки, бросая ее на пол. Его тело идеально развито. Гладкая, загорелая кожа покрывает его впечатляющую грудь и рельефный пресс. Не знала, что такое тело вообще существует в действительности.

– Зачем вообще носить футболку? – спрашиваю я, задыхаясь. Я вылижу каждый дюйм этого тела сегодня, это уж точно.

Губы Грейсона подергиваются, его глаза все еще изучают меня. Он снимает обувь, а потом расстегивает пуговицу на джинсах. Задерживаю дыхание, когда он стягивает их вниз, и остается стоять передо мной во всей своей обнаженной красе. Он может стать спецназовцем.

– Дыши, Пэрис, – говорит он тихо, и я сразу же втягиваю воздух. Его глаза блуждают по моей груди, которая напряглась под белой, хлопковой майкой. Стягиваю ее, за ней следуют шорты, и остаюсь только в черном лифчике и соответствующих трусиках. Он шагает ко мне, целует в губы, а потом в местечко, где шея встречается с моими плечами.

– Ты невероятна, – говорит он мне на ушко, вынуждая меня ахнуть, когда поднимает. Оборачиваю ноги вокруг него, моя грудь у его лица, когда он наклоняет меня назад на кровать. Спустив чашечки моего лифчика вниз, он берет мой сосок в рот, втягивая и нежно посасывая его. Моя голова откидывается назад на подушку, мои пальцы мягко тянут его за кончики волос, желая большего, желая всего, что он может дать. Дальше он целует мой живот, а потом спускает трусики вниз, пока покусывает тазовую кость. Без предупреждения его рот оказывается на мне, лижет, пробует. Вскоре мои бедра начинают дрожать на грани освобождения. Когда он всасывает мой клитор, моя спина выгибается, пока интенсивное наслаждение захватывает меня.

– Блять, – ругаюсь я, задыхаясь. Кладу запястья поверх глаз, восстанавливая дыхание. Чувствую слабость и блаженство одновременно. Сажусь и смотрю на Грейсона, который стоит на коленях на кровати, наблюдая за мной. Небольшая улыбочка растягивается по его губам, пока он осматривает меня, его глаза полны удовлетворения.

– Кто–то выглядит самодовольным, – сообщаю я, усмехнувшись.

– Кто–то не закончил с тобой…пока, – говорит он, забираясь на меня. – Даже близко.

Я улыбаюсь.

– Я и не ожидала меньшего.

Он по–волчьи улыбается мне.

– Презерватив? – спрашиваю я.

Его глаза расширяются, и он кивает, наклоняясь вниз, чтобы вытащить один из своего кошелька. Похоже, кто–то надеялся.

– Почти забыл, – говорит он. – Я никогда не был ни с кем без презерватива раньше.

– Хорошо, – бормочу я, нервно сглатывая.

Он открывает пакетик и скользит презервативом по своей длине, а потом интимно прикасается ко мне своим пальцем. Я влажная насквозь.

– Хммммм, – стонет он, наклоняясь ко мне, и скользит в меня, целуя мои губы одновременно с этим. Я морщусь от боли, когда он входит в меня, не так плохо, как я ожидала, но все же больно.

Он внезапно замирает.

– Ты девственница? – шепчет он, выглядя обескураженно. Его голос звучит так, будто ему больно физически, а глаза расширяются, когда он отстраняется и смотрит на меня выражением, которое я могу описать только, как шок. Он отодвигается от меня.

Я сглатываю, тянусь за одеялом, чтобы прикрыть свое тело.

– Это проблема? – спрашиваю слабым голом.

Он проводит пальцами по волосам, хватает свою одежду и одевается в тишине.

А потом он уходит, не оглядываясь назад.

Глава 8

Я не сажусь на свое обычное место для ланча под деревом. Я прогуливаю свою следующую пару и иду домой на ланч вместо этого. Грейсон звонил и писал мне безостановочно после «инцидента», как я называю это, но я не хочу разговаривать с ним. Прошло два дня. Понятия не имею, почему он повел себя так, – ушел, не сказав и слова. Полагаю, я совсем его не знала. Я избегала его умоляющего взгляда на занятиях сегодня, и даже когда он сел рядом со мной, я игнорировала его, как только могла. Я была первой, кто покинул аудиторию, уходя так быстро, как позволяли мои ноги. И именно поэтому вам не стоит начинать что–то с тем, кого видите каждый день. Становится неловко, и честно говоря, больно смотреть на него.

Открываю замок на двери, когда слышу его.

– Пэрис… – говорит он, звуча неуверенно и немного нерешительно.

Я не поворачиваюсь.

– Что?

– Мы можем поговорить? – просит он. – Пожалуйста?

– О чем мы можем разговаривать? О твоем очевидном отвращении к девственницам? – говорю сухо. Убираю ключ в сумочку и открываю входную дверь. Закрываю ее за собой, не ощущая вины совсем, но он вставляет свою ногу внутрь, прежде чем дверь успевает закрыться. Я вздыхаю и, наконец–то, поворачиваюсь к нему. Он выглядит устало: волосы спутаны, будто он проводил по ним пальцами снова и снова.

– Прости за то, что произошло той ночью, – говорит он, выдыхая. – Просто это… – он замолкает, и я приподнимаю бровь в ожидании. Мне, на самом деле, интересно, что он скажет, какую причину он придумает. Я хочу знать, что происходит в его голове. Кажется, он хочет сказать что–то, но потом качает головой, будто очищая ее. – Я понятия не имел, что ты была девственницей.

– Поэтому ты решил бросить меня и сбежать?

– Я не сбегал, – говорит он, уставившись в пол.

Я фыркаю.

– Там осталась дыра в стене, размером с Грейсона.

– Пэрис, – шепчет он, его голос напряженный.

– Не беспокойся. Это не проблема вовсе, – говорю небрежно, разглядывая свои ногти.

– В смысле? – спрашивает он, нахмурив брови.

– Нас больше нет, – отвечаю я, пожимая плечами.

Он открывает рот, а потом захлопывает его. Мышца подрагивает на его челюсти.

– Мне жаль, Пэрис.

– Как и мне, – отвечаю мгновенно. Я наблюдаю за тем, как он вздрагивает от моих слов, но не получаю никакого удовлетворения от этого. Я хочу отвернуться и спрятаться от него, настолько смущена тем, что произошло между нами.

– Ты не имеешь этого в виду, – говорит он, подходя ближе ко мне. Я напрягаюсь, когда он наклоняется и целует меня в лоб. Мои глаза закрываются, когда его губы касаются моей кожи. – Я облажался. Я удивился, вот и все. Хотел бы я, чтобы ты рассказала мне.

– Я хотела, чтобы ты был у меня первым, а потом ты… – замолкаю, неспособная продолжать. Что я хотела сказать – ты уничтожил меня. Отдать ему свою девственность не такое уж и большое дело для меня. Я была более чем готова к сексу с кем–то. Но то, что произошло той ночью…не ожидала, что все будет так. Никогда бы не подумала, что пожалею о том, что выбрала Грейсона разделить это со мной.

– Прости меня, – просит он, берет за подбородок своими пальцами и подталкивает его вверх, чтобы я смотрела в его глаза. Он выглядит искренне и раскаивается. Я все еще не понимаю, почему он поступил так. Я знаю, что он что–то скрывает. Но и я скрываю кое–что тоже, так что кто я такая, чтобы судить? Он причинил мне боль. Но это не означает, что я не хочу его больше. Было бы намного легче, если бы я не хотела.

– Позволь мне помириться с тобой, пожалуйста, – говорит он, его глаза умоляют. – Ты не понимаешь.

Я шумно выдыхаю, картинка той ночи повторяется в моей голове.

– Эй, – говорит он, обхватывая мое лицо своими ладонями. – Все будет замечательно между нами.

– Звучит слишком самоуверенно, – отвечаю я, пытаясь говорить безэмоционально.

Он вздыхает.

– Детка, когда дело касается тебя, я далеко не самоуверенный. Ты сводишь меня с ума.

– Поверь, это чувство взаимно, – бормочу я, давая ему знать своей интонацией, что это не совсем хорошо.