– Не важно, что ты делаешь, чтобы быть свободным?

– И это верно. Я не циничен, я просто так живу.

«Очень интересно, – подумала она. – Как бы не влюбиться».

Лис поднялся.

– Ну что, пошли?

– А платить?

– Мы только что говорили о свободе, – насмешливо напомнил он, направляясь к выходу.

Геля поспешила следом.

Официантка, не ожидавшая такого простого и наглого фортеля, бросилась за ними.

– Эй, молодые люди, – закричала она во все горло. – А кто заплатит?

Лис только ускорился, а Геля внутренне замерла.

– Саша, скорее! Здесь ушли и не заплатили!

Геля так и не узнала, как выглядит этот Саша и чем бы он помог бедной официантке, потому что едва она юркнула на свое место в кабриолете, как стремительный Лис рванул «мерседес» вперед. Одновременно он опустил верх автомобиля, и ветер, ударив Гелю по лицу, выдул начисто любые переживания.

– Куда теперь?

Лис лукаво покосился на нее, ничего не ответив.

Вишневый автомобиль снова катил по городу, провожаемый восхищенными, заинтересованными, завистливыми, мечтательными взглядами гродинцев. Геля жадно ловила их, наслаждаясь реваншем. Сейчас бы встретить Вику! Та бы лопнула от зависти! Ее колбаснику такая тачка и не снилась!

Она видела, что Лис чуть улыбается, расслабленно откинувшись на удобном кожаном сиденье. Его длинные ноги с трудом помещались в отведенном пространстве, локти лежали на коленях, руль в кожаной оплетке он придерживал кончиками пальцев.

«А он ничего. Никогда бы не подумала, что бритый череп может выглядеть так эпатажно!»

Себя Геля тоже считала «очень даже ничего». Она была маленькая, но ладная. Любила носить брюки, потому что обладала плоским животом и ягодицами совершенной формы, могла запросто не надевать бюстгальтер – ее грудь была естественно упруга и приподнята. Жаль, что сегодня она одета «на работу» – при полной сбруе, иначе ее соски, превратившиеся от ветра в два маленьких розовых бутончика, уже обозначились бы под трикотажем кофточки. Геля встряхнула пушистыми каштановыми кудрями и пожалела о размазанном после беготни и еды макияже.

«Мерседес» уже покинул город. Он мчался по загородной трассе вверх, на самый гребень окружавших Гродин возвышенностей. Кожаные сиденья уже нагрелись. Ветер не охлаждал, а только больно резал глаза, лицо и правое плечо. Лысая голова Лиса покрылась блестящими капельками.

Минут через пятнадцать они свернули на проселочную кривую и раздолбанную дорогу, по ней «мерседес» въехал на вершину одного из холмов. Здесь Лис остановил кабриолет, развернув его капотом к обрыву. Вокруг царили тишина и пустота.

– Выходи!

Геля вылезла из машины, прихватив сумку. Лис обшарил бардачок, вытащил из-под водительского сиденья борсетку, открыл ее, порылся, закрыл, передал Геле. Полез в багажник, вытащил оттуда кожаную куртку, надел ее, обшарил карманы, снял и тоже отдал своей спутнице. Достал канистру с бензином, расплескал бензин по салону, канистру кинул назад в багажник, закрыл его. Уперся ладонями в зад машины и стал подталкивать ее к краю обрыва.

– Что ты делаешь? – испугалась Геля.

– Сталкиваю машину вниз.

– Зачем?

– Слишком заметная тачка, надо избавиться. Геле было жаль красавца, доставившего ей столько удовольствия, но она взялась помогать Лису, догадываясь о подоплеке его решения.

Когда задний бампер исчез за редким бурьяном, Геля и Лис остановились на узкой обочине. Авто скатилось метра на четыре вниз и застряло в густых кустах. Лис чертыхнулся и полез вниз к кабриолету.

Спустившись к машине, он достал из кармана зажигалку и небольшой предмет вроде коробочки. Геля видела, как вспыхнул голубой огонек внутри салона – это загорелся разлитый бензин. Лис добрался до капота, приподнял его и немного поколдовал там. Потом быстро полез по склону, цепляясь за пучки сухой травы и камни, но не вверх, а в сторону. Геля догадалась, что автомобиль должен загореться – и если Лис поползет к дороге, то его пятки поджарятся.

Инстинктивно Геля шагнула назад, и вдруг раздался оглушительный взрыв. Словно в замедленной съемке она увидела, как над дорогой всплыл искореженный вишневый капот и рухнул на то самое место, где она только что стояла.

Сердце в груди забилось, а колени ослабели.

– Эй! В тебя крышкой не попало? – донеслось до нее.

– Нет, я успела отойти!

– Прости, что не предупредил.

Лис уже стоял на дороге рядом с ней, отряхиваясь и размазывая по влажной лысой макушке пыль. Он столкнул ногой теперь уже бесформенный пласт вишневого металла.

– Наверно, бежать надо? – спросила Геля, отдав Лису борсетку и куртку из багажника.

– Да, надо. Пойдем, я знаю короткую дорогу через лес. А здорово гагахнуло! Смотри-ка, машинка работает!

– Что еще за машинка?

– Да так. Купил несколько для своих… друзей.

До города они добирались не меньше часа. На конечной остановке сели в пустой автобус, приехали в центр, зашли в пивной ресторан на площади Революции.

Первым делом Геля спряталась в туалете. Глянув на отражение в зеркале, ужаснулась своему усталому виду. Отряхнула пыль с одежды, умылась, накрасила губы новой помадой и тогда почувствовала себя вновь готовой к приключениям.

Лис уже заказал пиво, креветок, раков, соленых орешков и сухариков. Он тоже умылся и выглядел вполне довольным жизнью. Геля не могла не отметить, что из всех сидевших в пивнухе мужиков Лис самый классный.

Геля спросила:

– Так ты проводишь каждый день?

– Понимаешь, у моей жизни есть две стороны. Внешне кажется – я только и делаю, что катаюсь на чужих тачках, граблю неприятных тебе баб и философствую о свободе. Но это не так. Я здесь, в Гродине, чтобы помочь своим друзьям. Парни они идейные, крутые, я для них на все готов!

– Что за идеи?

– Хорошие идеи, правильные. Ты веришь в то, что мы все созданы для счастья?

И Геля, имевшая высшее историческое образование, изучившая не меньше сотни разновидностей этих идей и отлично знавшая, чем обычно кончаются разговоры о всеобщем счастье, ответила:

– Да!

– Значит, мы единомышленники. Ты где живешь?

– У родителей.

– Что? Сколько тебе лет?

– Нет, просто они считают…

– При чем тут они? Ты решаешь! Значит, так, сегодня – ко мне, а завтра я найду тебе жилье. Своим скажешь, что будешь теперь снимать квартиру и жить отдельно. Что у тебя за отношения с ними?

– Так себе…

Под его требовательным взглядом Геля начала рассказывать о непонимании, об унизительной необходимости отчитываться за каждый шаг, за каждую копейку, о разговорах с мамой, когда за двадцать минут тебя успевают двадцать раз унизить, о неизменном отцовском недовольстве.

– Ничего, – сказал Лис. Он взял ее руку в свои шершавые ладони и улыбнулся, подмигнув. – Все изменится. Познакомишься с моими друзьями, будешь на мир другими глазами смотреть!

– Ты террорист какой-нибудь?

– Я не анархист в вашем смысле слова: ваши бетонные мозги не возьмет никакая бомба.

Он посмотрел ей в глаза, чуть улыбаясь уголками губ.

Геля догадалась, что он процитировал что-то ей неизвестное, спросить же, откуда цитата, не решилась. Этот Лис словно гасил ее дерзость, что оказалось абсолютно неведомым прежде, но странно приятным ощущением.

Порядком утомившись от приключений, она тем не менее ощущала готовность удирать из кафе, не заплатив. Только на этот раз Лис расплатился деньгами из борсетки.

На улице уже стемнело. Майский резвый ветерок касался холодными пальцами открытой шеи. Геля слегка протрезвела и вспомнила: забыла позвонить домой и предупредить, что задержится. Ладно, решила она, позвоню от Лиса. Пусть мама привыкает, что ее дочь выросла и поступает как хочет!

Обратный путь пролегал через центр, через площадь Революции. Злые языки утверждали, что, когда строили Гродин – город-спутник химического комбината, площадь хотели назвать площадью Реакции, подразумевая, понятно, химическую. Секретарь партийной организации завода, а это для Гродина был большой человек, даже обратился с таким предложением в партийные верхи, где все решалось. Предложение почти приняли, когда кто-то умный сообразил, что реакция бывает не только в химии, но и в политике тоже.