«Ага, - возмутился Стёпа, - а до этого что? Задницу подставлять и яйца нести для этих извращенцев?»

«А есть другие предложения? – ехидно поинтересовалось подсознание. – Тебе должны поверить, а если ты будешь психовать и буйствовать – так и так свяжут и оттрахают. Так и будешь лежать связанный и потолок рассматривать? Нет уж, раз вляпался – терпи. Терпи и жди подходящего случая. Вот узнаешь обо всём побольше – тогда и бежать сможешь, и домой доберёшься. А труп точно никуда не сбежит… Хотя планы этим извращенцам поломает – что да, то да. Только не думай, что тебя сторожить не будут. Одна неудачная попытка – и точно будешь связанный сидеть. Думай, Стёпа. Думай…»

И Стёпа стал напряжённо думать. Помирать не хотелось, несмотря на пиковое положение. Неужели придётся смириться? К тому же в своих актёрских способностях Стёпа был совсем не уверен. Но оставаться навсегда в качестве суррогатной мамаши для многочисленного потомства не хотелось. В конце концов, вспомнив фразу из любимой комедии: «Жить захочешь – ещё не так раскорячишься…», Стёпа попытался выработать для себя план действий.

Конечно, если он вдруг сразу проникнется и воспримет появление Ирона спокойно – это будет выглядеть подозрительно. Поэтому… поэтому нужно сделать вид, что он привыкает постепенно… Ну а потом – да пусть они все обломаются, твари зелёные.

Придя к таким выводам, Стёпа закрыл глаза и стал ждать. Ждать ему пришлось не слишком долго – неожиданно замутило, перегрузка впечатала в койку, и Стёпа понял, что корабль совершил… как там это Ирон называл… пространственный скачок. Продолжались неприятные ощущения не больше пяти минут, потом отпустило, и почти сразу дверь открылась, и вошёл Ирон, одетый на сей раз в светлые мягкие брюки и что-то вроде рубашки цвета слоновой кости – в общем, ничего необычного. Волосы тщательно расчёсаны и заколоты высокими гребнями, на груди – цепь серебристого металла с большим синим камнем в центре. Серьга с таким же камнем украшала левое ухо. В общем, выглядел фисташковый весьма эффектно – не отнимешь.

Стёпа встретил Ирона мрачным взглядом и тихо сказал:

- Развяжи. Я в туалет хочу.

- Кидаться не будешь? – так же мрачно спросил Ирон, который, судя по всему, чувствовал себя не в своей тарелке.

- Не буду, - ответил Стёпа. – А смысл? Даже если я тебя придушу, другие набегут, и мне мало не покажется.

- Тиопа… - промолвил Ирон, приблизившись.

- Что? – спросил Стёпа. – Хочешь сказать, как у меня всё будет хорошо и замечательно? Ну, так я понял уже. Планета у нас отсталая, цивилизации никакой, мы только на роль дырки для траха и ходячего инкубатора и годимся. Я уяснил и проникся. Как теперь вас прикажете называть, Господин?

- Тиопа… - повторил Ирон, смешно сморщившись, - не надо так. Ну, я понимаю… Но всё равно не надо, ладно? Если мать и дяди рассердятся – тебя накажут. А это очень… неприятно.

- Не надо, так не надо… - вздохнул Стёпа. – Развяжи меня всё-таки, а то конфуз будет, кроватку испачкаю. Нехорошо.

Фисташковый вздохнул и парой ловких движений освободил Степины запястья. Стёпа растёр затёкшие руки и быстренько отправился туда, куда хотел уже давно. Там он постарался остаться подольше, надеясь, что Ирону надоест его ждать, и он уйдёт из каюты. Надежда оказалась тщетной. Ирон никуда не делся. Зато на кровати были разложены те самые лосины и чёрно-белая накидка, а на полу стояла пара сандалий. Во всяком случае, эта обувка сильно напоминала земные сандалии, в которых когда-то очень давно любили щеголять древние греки.

- Переоденься, пожалуйста, - сказал Ирон. – Мы скоро прилетим на Ризитею, в Дом нашей Семьи. А такую одежду, как ты надел, можно носить только во Внутренних покоях.

Стёпа вздохнул и молча взял лосины, намереваясь натянуть их поверх шортов.

- Нет, - сказал Ирон, - это надо снять. Так не принято.

Стёпа мрачно сверкнул глазами и заявил:

- Отвернись.

- Зачем? – удивился Ирон. – Я чего там не видел?

Стёпа мысленно сплюнул. В принципе, фисташковый был прав – голышом он его уже разглядел. Но было в этом переодевании под чужим пристальным взглядом что-то настолько унизительное, что он повторил, стараясь не взорваться и не наговорить гадостей:

- Отвернись.

Ирон пожал плечами и отвернулся. А Стёпа торопливо снял шорты и натянул лосины. А потом сверху набросил накидку из приятной на ощупь струящейся ткани. Ирон как чувствовал – в ту же секунду повернулся и сказал:

- Тебе идёт. Теперь обувь.

Стёпа наклонился и попробовал одеть сандалию. Самое интересное, что едва он вставил в неё ногу, то ремешки аккуратно завернулись и застегнулись сами. Стёпа пожал плечами, надел вторую сандалию и спросил:

- И что теперь?

- Сейчас мы сядем, - ответил Ирон. - И тебя проведут во Внутренние покои Дома. Не бойся, здесь тебя никто не обидит.

- После блестящей перспективы, которую ты мне обрисовал, - ехидно заметил Стёпа, - меня вряд ли уже что-то обидит.

- Ты привыкнешь… - сказал Ирон, однако в голосе его не чувствовалось особой уверенности. – Идём.

Стёпа в очередной раз пожал плечами и вышел из каюты вслед за Ироном. В это время корабль тихонько вздрогнул, и почти неощутимая вибрация прекратилась.

- Вот и всё, - сказал Ирон. – Мы прибыли. Поторопимся.

Стёпа вслед за Ироном прибавил шагу, и они вскоре оказались у открывшегося широкого люка. Остальные обитатели корабля уже выстроились там. И первой стояла… Лури. Причём сейчас она была облачена в струящиеся сверкающие одежды до пола, а поверх них было накинуто что-то вроде мантии. На груди Лури красовалась такая же блестящая цепь, как и у Ирона, только подвесок с синим камнями на ней было три.

«Ага. А говорила, что второй помощник капитана… - подумал Стёпа. – А похоже, именно она здесь и рулит. Зачем врать-то было?»

Ирон обошёл выстроившихся следом мужчин и встал следом за Лури, взяв при этом Стёпу за руку. Стёпа не слишком сопротивлялся, понимая, что тут какие-то статусные игры, в которых он ни черта не смыслит, а нарваться на неприятности может запросто.

Третьим вслед за ними встал тот самый здоровенный парень, который так неудачно начал своё знакомство со Стёпой. У него тоже была блестящая цепь с синим камнем, правда, помельче, чем у Ирона. Парень сразу же уставился на Стёпу, как дитё на мороженое, и только что не облизывался.

Следом выстроились пять крепких парней – симпатичных, но совершенно одинаковых с лица. И Стёпу замутило. Он вспомнил слова Ирона – похоже, он тут далеко не первый бедолага.

Лури обернулась через плечо, увидела, что все родственники в сборе, и начала медленно спускаться по сверкающему трапу. Ирон следовал за ней и очень скоро Стёпа впервые увидел нежно-лиловое небо Ризитеи, с которого светили два солнышка – светло-зелёное и ярко-жёлтое.