Он протянул руку, держа камень на ладони. Реакция превзошла его ожидания. Шиф, как и Риш несколькими минутами раньше, прижал оба уха, как какой-нибудь испуганный ребёнок, хотя даже теперь Рэй был уверен, что старый шуа не сделал бы этого и перед лицом смертельной опасности.

Шиф быстро овладел собой, и одно ухо медленно поднялось вверх. Он сделал шаг вперёд и когда заговорил, голос его почти не дрожал:

— Он… тёплый?

— Да, — просто ответил Рэй.

— Откуда у тебя это?

— Я его нашёл.

— Здесь, на Шуали?

— Нет. Далеко отсюда. Другая планета, — Рэй махнул свободной рукой куда-то вверх.

— Ты знаешь, что это такое?

Рэй опустил глаза и после секундного колебания выдохнул:

— Нет, — и, сам не зная почему, добавил: — Я не знаю, что это такое, но оно спасло мне жизнь.

Ему показалось, что эти последние слова оказались очень важны для шуа. Риш, Тиша и Тун, едва дыша от волнения, наблюдали за происходящим, держась на шаг позади. Шиф медленно протянул лапу ладонью вверх:

— Прошу тебя, дай мне это… ненадолго.

Рэй колебался. Шиф терпеливо ждал. Человек посмотрел на протянутую лапу. Её мягкая, кожаная светло-коричневая ладошка, похожая на подушечку, казалось, была создана для того, чтобы камень лежал на ней, и Рэй положил его прямо на эту открытую ладонь.

Шиф даже не пошевелился, продолжая стоять в той же позе, неотрывно глядя на камень. Через несколько секунд он поднёс его к груди и накрыл другой лапой. Теперь и второе ухо у него распрямилось — он был чрезвычайно сосредоточен, и изумление, владевшее им и заставлявшее ухо прижиматься к голове, отошло на второй план. Остальные шуа, обступив его, стояли в напряжённых позах.

Внезапно золотое сияние, легко пройдя сквозь тёмные лапы, охватывающие камень, появилось над ними, высвечивая каждую шерстинку, и стало расширяться, образуя сферу мерцающего тёплого света.

Если бы Рэй не был так захвачен этим чудесным видением, он увидел бы, как улыбаются шуа, каким восторгом светятся их глаза.

Расширившись, сфера на миг замерла и, став заметно прозрачнее, расцветилась яркими искрами, а потом, постепенно уменьшаясь, снова скрылась в глубине лап Шифа, в глубине камня…

— Благодарю тебя, — с чувством сказал Шиф, возвращая камень.

Рэй нерешительно принял назад своё странное сокровище.

— Ты знаешь, что это, — сказал он, и это был не вопрос, а утверждение. — Скажи мне. Я должен знать.

Шиф виновато опустил глаза.

— Прости меня, — сказал он тихо. — Прости, но я не могу…

========== Глава 35. Ещё один секрет шуа ==========

Рэй хотел было возмутиться. Этого-то он и опасался: они узнали всё, что их интересовало, а он остался ни с чем.

Но Шиф снова заговорил:

— Ты думаешь, что я поступаю несправедливо, не говоря тебе ничего, после того, как ты доверился нам. Прошу тебя, попытайся нас понять. Мы не можем… Об этом должны узнать… — и продолжил более уверенно:

— Я думаю, что Пунт или Лаум, когда узнают об этом, всё тебе объяснят. Они имеют на это право, а мы — нет. Пожалуйста, не обижайся на нас.

Рэй вздохнул. Он не очень-то рассчитывал на это, да и Тиша с Туном на последних словах Шифа посмотрели на старого шуа так, словно он обещал человеку достать луну с неба (тем паче, что никакой луны у Шуали не было вовсе).

— Я понимаю. Раз нельзя — ничего не поделаешь.

Все немного помолчали.

Шиф, едва заметно прикоснувшись к Тише, снова скрылся в лесу. Хранящая поспешила за ним. У них появилось важное и срочное дело. Виша должны как можно скорее узнать эту новость.

Как жаль, что её нельзя передать, прибегнув к помощи тилапа - тогда она почти мгновенно достигла бы Вишали. Вполне возможно, что тилап способен всё правильно понять и передать своему собрату, но как тот растолкует это шуа? Он только растревожит их.

Приходилось прибегнуть к другому, более длительному, но зато надёжному способу. Тиша извлекла из маленького мешочка принадлежности для письма, которые каждый шуа брал с собой, если отправлялся в путешествие.

Рэй не ошибался, когда предполагал, что письменность известна Народу. Они использовали довольно сложную систему символов, каждый из которых соответствовал не букве, а целому слову, и мог, немного изменяясь, передавать даже несколько слов одновременно.

Тиша аккуратно расправила на тонкой и гладкой деревянной дощечке узкий кусок мягкой толстой бумаги. Достала маленькую глиняную, искусно выполненную бутылочку с растительной краской и с искрой надежды глянула на Шифа. Но он отвернулся, и она, вздохнув, продолжила приготовления.

Конечно, он прав, это её обязанность. Тиша задумалась на минуту и, громко сопя от усердия, начала выводить сложные знаки, обмакивая заострённую палочку в краску. Это своеобразное перо венчало собой долгие, неспешные размышления и кропотливый труд. Его конец прекрасно впитывал краску и, медленно её отдавая, никогда не делал клякс.

Рэй снова опустился на зелёный лист у подножия дерева и застыл. Риш, неуверенно поглядывая на него, топтался поблизости. Он чувствовал себя виноватым, понимая, что Рэй решил поделиться с ним чем-то сокровенным, только с ним, чтобы порадовать, поддержать…

Наконец Тун, подбадривая сына, слегка подтолкнул его к человеку, а сам отступил в тень деревьев, как всегда молчаливый, незаметный. Решившись, юноша подошёл к другу, сел рядом и молча прижался щекой к его плечу. Не говоря ни слова, Рэй обнял его, успокаивающе погладил по шелковистой голове и непроизвольно почесал за ухом.

Неизвестно, как отнёсся бы к этому шуа в другое время, но сейчас он был очень рад, и его отец бесшумно растворился в лесу, благодарный человеку за счастливую улыбку сына.

Тем временем Тиша закончила своё послание, критически оглядела его и, достав бледно-жёлтую ленточку, тщательно обвязала. Свободный конец ленты образовывал петлю, и на нём было написано название посёлка, находящегося на её попечении. Цвет — такой же, как у ленты на её шее, говорил о скромном числе жителей поселения — от шестнадцати до двадцати семей.

Светлая Опушка всего лишь одно поколение тому назад отделилась от Тумисовой Рощи, и теперь во многом от способностей Хранящей зависело, будет ли поселение процветать и расти или придёт в упадок и исчезнет.

Тиша с гордостью погладила ленточку: пусть она пока жёлтая, но на ней уже появились изображения апуты, лэфи и тумисовых ягод — того, чем их поселение обеспечивает многие, уже очень многие посёлки.

Но надо спешить. Хранящая быстро поднялась и, предоставив Шифу складывать принадлежности в мешочек, стремительно пошла к ближайшему посёлку. В случае необходимости она и сама могла бы отправить послание, но это, вероятно, заняло бы больше времени.

С лёгкостью удерживая нужное направление, Тиша с некоторым удивлением думала о том, как хорошо сохранились в памяти уроки письма, полученные в детстве. Тогда это казалось им ещё одной весёлой игрой, а вот от взрослых требовалось немало терпения.

Малыши выводили свои первые каракули заострёнными палочками в плоских поддонах, заполненных мельчайшим песком, который смачивали водой. Весёлое было время. Но больше всех, конечно, веселилась Фари, хотя учёба давалась ей хуже многих.

Тиша избегала думать о том, что произошло несколько минут назад. От души надеясь, что случившееся скорее хорошо, чем плохо, она была рада, что может передать всё это в руки Виша и, сочувствуя грузу ответственности, лежащему на них, стыдилась своей радости.

Показались первые пали Цветочного Ручья, и несколько его жителей встретили появление Тиши заинтересованными взглядами.

— Мне нужен Хранящий Покой, — сказала она, и все тут же разбежались в разные стороны, понимая, что раз она не поприветствовала их, значит, дело срочное.

Очень скоро только-только успевшие замереть ветки снова закачались, потревоженные высоким шуа, передвигающимся так стремительно, что разыскавший его едва поспевал следом.

Тиша пошла навстречу вновь прибывшему. На его мощной шее трепетала сиреневая лента — более тридцати семей — как успела отметить про себя Хранящая. И на этот раз она не произнесла приветственных слов, ограничившись тем, что назвала себя самым кратким образом: