Конечно, с одной стороны, это сильно смахивало на очередную параноидальную теорию заговора, а с другой — многое объясняло. Имелись и доказательства, подтверждения, хотя и косвенные, зато многочисленные. Во всяком случае, Высший Совет отнёсся к этому серьёзно и принял к сведению.
Строго говоря, расследование, конечно, могло бы обойтись и без него, но этот двухмесячный отпуск, лишь изредка прерываемый беседами, даже отдалённо не похожими на допросы — вроде награды для них троих.
Всё-таки они раскрыли дело о гибели колонии, которое не сумели осилить следователи, откомандированные Советом. А кроме того, отчасти благодаря их действиям, наконец-то вышли из комы оставшиеся в живых колонисты, с которыми около шести лет безуспешно бились лучшие врачи Галактического Союза.
Колонисты пришли в себя, а к Рэю вернулась память, но своего отца он вспомнить не мог, потому что никогда его не знал. Мать погибла, едва мальчику исполнился год, и вырастил его дед, чью фамилию и носил Рэй, пока амнезия не лишила его, в числе прочего, и её.
Ещё по дороге сюда, на Феату, Михал спросил его об этом, не расспрашивая больше ни о чём. Захотелось вдруг узнать, как его будут звать теперь, ведь фамилия Михала больше уже не нужна.
— Дилано, — коротко ответил Рэй.
А Михал ощутил, как перехватило дыхание и сердце перекувырнулось в груди, но он быстро взял себя в руки.
Да, так звали Марию, она тоже была Дилано, и что? Фамилия не из самых редких.
Пролетели два прекрасных безоблачных месяца на Феате, вчера они все в последний раз посетили величественное здание Высшего Совета, потом, весёлые и беззаботные, вернулись в гостиницу, и Командир зашёл в номер Рэя и Лоры — они позвали его пообедать вместе.
Кажется, они уже посетили все кафе и рестораны Феаты и для разнообразия им захотелось пообедать в номере — посидеть вместе с ним. Милые добрые ребята… Он не сомневался, что без него им было бы лучше, но они стояли на своём.
Он вошёл в номер; все они смеялись, вспоминая сегодняшнюю проделку Кенура — этой своеобразной помеси волка с кошкой, которая досталась Лоре и Рэю как напоминание о Фрайме.
Они смеялись, переговаривались, Кенур оживлённо помахивал толстым полосатым хвостом, и вдруг Михал замер на полуслове, на полушаге, будто увидел привидение прямо перед собой ясным солнечным днём.
Через всю комнату — просторную, наполненную светом, он сразу увидел её, сразу узнал.
Мария смотрела на него с фотопортрета — Мария Дилано — мать Рэя.
В полной тишине, медленно, Михал подошёл к портрету, долго смотрел на улыбающуюся женщину.
— Ты знал её? — тихо спросил Рэй, когда он наконец обернулся.
— Я любил её.
— Когда?.. Когда вы познакомились?
— Это было давно… Лет тридцать прошло, а может и больше…
— Тридцать лет назад она погибла… разбилась на машине… — запинаясь, произнёс Рэй. — Как-то странно… это было похоже на самоубийство… но…
— Не может быть! — не выдержал Командир. — Мария не могла покончить с собой! Тем более став матерью…
— Дед тоже так говорил. Он всегда был в этом уверен, и в то же время…
— Что?
— Мне всегда казалось, что он что-то скрывает от меня, чего-то недоговаривает. И ещё… я думаю, что он знал, кто мой отец, но мне он никогда об этом не говорил…
— Вот как?.. — Глаза Михала расширились, он медленно опустился в кресло, стараясь унять внутреннюю дрожь, успокоить сердце, бьющееся о рёбра, как отчаявшийся узник о прутья тюремной решётки.
— А я подумал… — он закрыл глаза.
— Она вернулась с Кора. Дед не хотел говорить, но я узнал. Она прожила там около двух лет, а потом вернулась на Купаву, к отцу — моему деду, и сказала, что беременна и что больше никуда не поедет, — глухо проговорил Рэй.
— Не может быть… — прошептал Михал, — не может быть… Если бы я только знал… если бы мог хотя бы предположить…
— Ты не знал, что она ждёт ребёнка?
— Мне и в голову прийти не могло! Долгие годы меня мучил вопрос: почему она ушла, что я сделал не так? Почему она просила не искать её, забыть? Мария, Мария… Неужели я настолько опротивел тебе, что ты не хотела даже мимолётных встреч, и поэтому скрыла от меня сына?..
— Никогда не говори больше этого, Командир, — внезапно подала голос Лора.
— Не говори и не думай! — Она подошла и бережно взяла изящную рамку в руки.
— Я никогда не знала эту женщину, но я уверена, что она не могла так поступить. У неё были причины. Очень веские причины. Она сделала это, потому что не могла поступить иначе, или, по крайней мере, была убеждена, что не может. Что-то произошло с ней… Что-то случилось — там, на Коре.
— Хранитель Пророчества на Фрайме сказал, что моя мать вошла куда-то, откуда никто не возвращался живым… — вспомнил Рэй.
— Должно быть, дело в этом, — согласилась Лора. — Она столкнулась с чем-то очень серьёзным и… опасным. Не исключено, что и смерть её как-то связана с этим. Как бы там ни было, она делала, что могла, чтобы уберечь тех, кто был ей дорог…
— Может быть, ещё можно что-то выяснить?.. — проговорил Рэй, хмуро глядя на портрет. — Если отправиться на Кор…
— Тридцать с лишним лет прошло, — тяжело уронил Командир. — Память стёрлась, следы затоптаны.
— Да и нужно ли? — спросила Лора с сомнением. — Кто знает, к чему это приведёт? Главное, что вы наконец нашли друг друга, а прошлое — не изменить и не вернуть. — Девушка улыбнулась.
— А я-то думала, что вы так сроднились за время совместной службы. Ведь чувствовала, что есть между вами родство — настоящее, глубинное. Но у людей всё так запутано… и родственники бывают друг другу хуже чужих, а чужие люди — роднее любых родных.
Стало тихо, но тишина эта была густой, казалось, что в ней можно услышать мысли, увидеть эмоции, то скачущие беспорядочным галопом, норовящие захлестнуть с головой, то вдруг застывающие на месте, будто налетевшие на нежданное препятствие, и растерянные.
Лора тихо выскользнула из комнаты. Кенур, удивлённо оглядываясь, пошёл за ней.
========== Глава 2. Беззаботное утро ==========
И вот теперь Михал лежал без сна в своём номере, ощущая, как постепенно просыпается город.
Как это обычно бывает после бессонной ночи, он почувствовал, что заблудившийся сон наконец-то нашёл к нему дорогу и теперь осторожно подкрадывается, стараясь подобраться незаметно и застать врасплох. Но Михал не собирался давать ему ни единого шанса. С ним такие номера не проходят.
Как ни скулил, ни шептал жалобно загулявший сон, уговаривая полежать ещё хоть минуточку, Командир не поддался на его уловки, а вместо того встал и принял холодный душ, безжалостно прогнав хитрюгу — завтра он сам прибежит и не под утро, а тогда, когда ему и положено.
Как следует размявшись, он вооружился стаканом сока, мгновенно доставленным услужливым механизмом, отдалённо напоминающим стол на колёсиках, и вышел на галерею, увитую чем-то зелёным и цветущим.
Опершись о бортик, он смотрел на город, на сады и террасы, на море, густо синеющее вдали под посветлевшим утренним небом, и не подозревал, что неподалёку ещё одно измученное бессонной ночью существо так же как и он смотрит на всё это.
Но оно, в отличие от Михала, не может наслаждаться красотой наступающего утра, не может любоваться цветущими садами и тёплым морем, взгляд его безучастно скользит по окружающим красотам, а мысль лихорадочно работает, пытаясь хоть что-то придумать, найти выход…
Михал допил сок и машинально поставил высокий стакан в одну из многочисленных ниш: позже автоматические уборщики заберут его. Да, иногда жизнь преподносит сюрпризы, настолько неожиданные, что трудно удержаться на ногах… Теперь у него есть сын.
Сын. Наверное, он уже тысячу раз повторил это. И всё равно — не мог поверить.
Рэй — его сын. Рэю наверняка так же трудно поверить в это, как и ему. У него никогда не было отца, и теперь, когда он лишился деда, который был для него и отцом, и матерью, и дедушкой, и бабушкой в одном лице, отец, которого он уже и не надеялся отыскать, о котором долгие годы мечтал хоть что-то узнать — вот он, пожалуйста! Был рядом с ним пять лет.
