*** Долина реки Луары, Франция. Осень 2007 года***

Поздней осенней дождливой ночью, продолжатель старинного французского дворянского рода, принимал в своём личном кабинете долгожданного гостя. Так же как и в гостиной дома в пригороде Потсдама, в камине кабинета горели дрова. На дубовом массивном столе, заваленном бумагами и старинными книгами, в тусклом свете настенного бра зловеще поблескивали стилеты Борджиа. Граф держа один из стилетов в руках, присел у каминной топки на низкий пуфик и увлеченно разглядывал старинное оружие. На его лице отражались смесь восторга и гордости. Наконец-то он получил желаемое, потратив на достижение цели не один год своей жизни. Налюбовавшись красотой клинка, он поднялся и вернувшись за стол положил стилет на чехол.

- Всё прошло без осложнений? - граф вопросительно взглянул на своего гостя.

- Да. Как вы и предполагали, герр Штофман не имея выбора, согласился на ваши условия. Я специально отправил вам стилеты курьером, чтобы вы смогли убедиться в их подлинности до нашей встречи, - гость встал из кресла и подойдя к камину присел грея от огня озябшие кисти рук. - Мерзкая погода отец. Не найдётся ли у вас немного того превосходного коньяка, которым вы угощали меня в прошлую нашу встречу.

- Конечно, конечно, - граф поднялся из-за стола и подойдя к бару достал небольшой графин и два бокала. Плеснув в них коньяк, он предложил один бокал посетителю. Гость принял бокал, согрел его в ладонях и пригубив подошёл к столу.

- Как на счёт моей доли? - мужчина, немного помявшись, поднял глаза от содержимого бокала и взглянул графу в лицо.

- Ты же в курсе моих нынешних дел. Предстоящий кризис вытащил все мои средства. Следующая осень будет для всех большой неожиданностью. Поэтому продажа стилетов даст мне возможность остаться на плаву и даже уйти вперёд, оставив позади большую часть конкурентов.

- Насколько я осведомлён, в Париже вам предложили пятьдесят миллионов английских фунтов. По сегодняшнему курсу в евро это значительная сумма. Думаю, прибавка к моему гонорару пары миллионов не затруднит вас? - он снова вопросительно посмотрел на графа.

- Два миллиона? Да ты с ума сошел! Я не потрачу ни единого су сверх той суммы, о которой мы договаривались. Максимум на что ты можешь ещё рассчитывать это стопятьдесят тысяч которые я приготовил для тебя наличными. Зная о твоей жадности и любви к деньгам, я позаботился заранее, - граф поднялся из-за стола и подойдя к скрытому за картиной сейфу набрал код на панели электронного замка.

Движение посетителя было молниеносным. Несколько капель из синего флакона растворились в содержимом бокала графа. Желая скрыть своё волнение, мужчина отвернулся и стал разглядывать картину, закреплённую на противоположной стене.

- Вот держи! - граф бросил на стол несколько пачек денежных купюр в банковской упаковке. - Здесь стопятьдесят семь тысяч. Это достойное вознаграждение за твои труды. Тебе хватит и на твоих шлюх и на собственное дело. Но ты ведь не собираешься применять свои знания на деле? Не так ли? Тебе претит работа на кого-то да и сама работа вообще. Те твои писульки, которые ты мне время от времени подсовываешь никуда не годятся. Если ты вложишь в них деньги, то непременно прогоришь. Никто не станет печатать эти книги, никто не станет их покупать, а уж тем более читать. Да и книгами их назвать можно с трудом, - граф одной рукой взял со стола бокал, а другой стилет. Поигрывая сверкающим в отблесках пламени камина лезвием, он пригубил коньяк и презрительно посмотрел на своего гостя, - Забирай деньги и убирайся вон из моего дома. Я не желаю тебя больше видеть! - граф допил коньяк и поставив бокал на стол закурил сигару.

- Хорошо. Я возьму эти деньги. Но вы ошибаетесь, я получу гораздо больше денег. Вам не стоило столь презрительно относиться ко мне. Я ещё мог смириться с вашей оценкой моих деловых качеств, но моё творчество вы не имеете права осуждать. Вы, который в своей жизни не написали и пары рифмованных строчек, не говоря уже о прозе, вы который живёте в отблесках славы этой талантливой девки, которую подобрали на помойке и используете как шлюху не пожелав иметь от неё детей, как вы можете меня осуждать?

- Что это с тобой? С каких пор ты стал со мной разговаривать в таком тоне? Куда делась твоя плебейская благодарность и склонённая голова? - граф удивлённо взглянул на своего посетителя.

- Ваш уход из жизни, дал мне это право. Я хочу, чтобы вы и на том свете мучились вопросами, которые только что озвучили. Гореть вам в аду. Вы, который использовали мою мать для достижения своих целей. Вы, который потом бросили ёе беспомощную и больную. Вы, который шарахаетесь от меня как от прокажённого, ни разу в жизни не оказав мне помощи по своей воле, а заставляя меня вымаливать у вас крохи. Вы сейчас получите расплату за все свои грехи, - мужчина резко выговаривал слова, как бы бросая их в лицо своему оппоненту. При этом он выглядел совершенно спокойным, стоя у старинного бюро красного дерева и держа руки в карманах брюк.

- Что за бред ты несёшь о моей кончине? Ты собрался меня убить? Не смеши. У тебя не хватит духа даже зарезать курицу, окажись ты на необитаемом острове, - граф допил коньяк и взяв хрустальный прямоугольный графин наполнил бокал вновь. - И о каком унижении ты говоришь? Ведь ты сам поставил себя в такое положение, придя ко мне в первый раз с протянутой рукой. Я мог бы дать тебе больше, взять тебя в дело. Но твой жалкий вид, твоё унижение передо мной, а особенно перед деньгами, которые ты боготворишь, сыграли с тобой злую шутку. Ты хотел разжалобить меня, но вызвал лишь отвращение. А теперь скажи что я не прав?

- Я не знаю и не умею читать ваши мысли, но своё вы уже получили. И мне незачем стрелять в вас или резать вам горло. Одно из любимых средств Борджиа уже начало своё действие.

- Что ты сказал? Ты отравил меня? Жалкий слизняк! Признавайся, ты это сделал? Как? Когда? - граф схватился рукой за горло, дыхание у него спёрло. Сердце суматошно металось в груди, гоня потоки крови по внезапно начавшим сужаться сосудам.

- Несколько минут назад, пока вы лазали в сейф за своей подачкой, - усмехнулся гость. - Всё кончено. Я заберу стилеты, продам их, и мне хватит денег до конца дней и моим потомкам на несколько поколений, - ухмыльнувшись, мужчина допил коньяк и пристально посмотрел на графа.

- Идиот. Ты не сможешь их продать. Тебе никто не заплатит и рваного франка. Все знают, что стилеты у меня. Возникнут вопросы, - силы оставили графа и он вынужден был сесть в полукресло, облокотившись локтями о стол.

- Не врите. Никто ничего не знает кроме посредника. Даже ваша супруга. Вы настолько жадны и трусливы, что даже ей ничего не сказали. А с посредником я договорюсь. Заметьте, ведь я мог и не говорить вам, что выполнил ваше поручение, а просто присвоить деньги, которые вы дали на покупку и коллекцию.

- Присвоить деньги? Что ты этим хочешь сказать? - лицо графа исказила гримаса боли.

- Штофман умер, так же как и вы в страшных мучениях, расплатившись за грехи своего отца. Я не заплатил ему ни копейки. Теперь говорю об этом вам, чтобы вы в полной мере почувствовали, как это быть обманутым и раздавленным, - ухмыльнулся гость.

- Да кто ты такой, чтобы судить людей за их грехи? Кто дал тебе право выносить приговор и приводить его в исполнение?

- Вы отец. Я ваш достойный сын. И я поменял решение. Когда вы покинете этот мир, то я доберусь и до вашей супруги и до сына. Потом простая процедура - экспертиза ДНК и я полновластный владелец вашего состояния и этого поместья. Всё это будет моим. И этот кабинет тоже. Великолепная расплата за унижение женщины и маленького ребёнка. Не находите граф?

- Ублюдок. Жалкий ублюдок. Господи ну почему твоя мать не послушала меня и не сделала аборт? Зачем она родила такое чудовище как ты? - мужчина приложил руки к животу и согнувшись скорчился от приступа боли пронзившей его тело.