— Тогда под чьи знамена вы стремитесь встать? — спросил Путин.
— Мне, как поэту, вообще претит шелест знамен. Я не люблю помпезности. Литература внепартийна… Карл Маркс был не прав, утверждая, что искусство непременно классово, непременно партийно. Соцреализм потому и погиб, что существовал под шелест знамен, служил партийным интересам. Для меня вообще загадка — зачем нынешней России партии? Жизнь показала — все они неконструктивны и оторваны от народа. Партийная жизнь у нас выморочная. Она придумана. Это тоже своего рода плод искусства. Искусства морочить головы людям. Народ нынче не рвется в партии вступать. Очередей не наблюдается. Никто не хвастает перед друзьями или близкими: «А я сегодня принят в партию «Отечество»! Надо это дело обмыть…» Дома заплюют. Чужие скажут: «Идиот!» Если я завтра приду домой и обрадую жену, что вступил в партию «Единство», она меня из дому выгонит.
— Ну а в Союз правых сил?
— Да хоть в левых сил, хоть центробежных… Это же профанация. Партии нужны не людям, а власти для легализации спектакля легитимных выборов. Без них не получается спектакль, нет механизма режиссуры. Но спектакль спектаклем, а жизнь жизнью… У нас в России нет механизмов волеизъявления народа, нет площадки для дискуссии. Пресса куплена. Телевидение куплено. Писателю не дадут слова, если он не выскажется в чьих-то коммерческих интересах… Мы подошли к Рубикону. Морали нет. Она вульгаризирована и коммерциализирована. Интеллигенция в России доживает последние дни… Но она еще есть. Вы не находите, что самая большая сегодня роскошь — это иметь свои принципы и мысли по поводу предназначения русского человека. Мы — нация хронических лжецов. Нас восемьдесят лет пестовали во лжи, даже пеленки наших детей пропитаны ложью, ложь нас преследует на каждом шагу до гробовой доски. Но каждый подлец мечтает умереть с истиной на устах. Вы знаете, господа издатели собирают ваши афоризмы, фильтруют речи… И даже речи Ельцина, чтобы выделить из них в сухом остатке хоть какой-то блеклый афоризмик. Маленькая, почти бессмысленная лесть, но это чисто русская черта. Обратите внимание — американские и канадские президенты не говорят афоризмами… пока они живы. Афоризмы — это удел мертвецов. Потомки не забудут, кто обронил афоризм, а кто вставную челюсть… Но какие могут рождаться афоризмы в стране лжи? Наши сатирические романы — это лишь попытки очищения… Мы еще не успели очиститься от коммунистической лжи, как тут же попали в еще большую ложь ваучеризации, приватизации по Чубайсу… Мы все перепачканы слизью лжи. Больной организм требует вывести шлаки…
— Вы идеалист, — проронил Путин. — Большая политика со времен Древнего Рима всегда была замешана на лжи.
— Потому Рим и рухнул! Потому и произошло крушение Византии… А ведь первопричина — падение нравов.
— Это сложный вопрос. Я плохо знаю историю Древнего Рима, а уж тем более Византии, — сказал Путин. — Но вряд ли Рим и Византию могли спасти поэты. И все же, куда ведет вас ваш творческий путь? Неужели панацея — в сатире?
— Говоря откровенно, я не знаю сам, куда он ведет, — ответил Купцов. — Но мне страшно жить в России. Страшно за моих детей. Моя способность к предвиденью редко обманывала меня.
— Все поэты слишком чувствительны, у вас гипертрофировано воображение, поэтому вы и мыслите гротесками, — заметил Путин.
— Скажу вам по секрету, — доверительно проговорил Купцов, — мне не хотелось бы даже лежать на одном кладбище с «новыми русскими». Ельцинское десятилетие сломало русского человека… мы все теперь как бы полуиностранцы в России мы уже не русские, мы россияне… А кем станем завтра?
— Мы могли бы подумать об отдельном кладбище для писателей, если это польстит их честолюбию, — вскинул брови Путин и что-то черканул в блокноте.
— Спасибо и на том, — почтительно сказал Купцов. — Но писатели ждут не дождутся закона «О творческих союзах»… Вы бы лучше распорядились отдать нам «Дом Ростовых». Помогли выгнать из Центрального дома литераторов незаконных приватизаторов, того же хапугу Носкова… захватчиков ресторана братьев Каро… Армянин Ашот, владелец ресторана «Колесный дворик», вчера выставил на аукцион памятник Льву Толстому, что стоял во дворе. Говорит, что здесь лучше будет смотреться памятник Давиду Сасунскому…
— Ну это уж слишком, этого мы не допустим, — нервно черкал в блокнотике паркеровской ручкой президент. — Я дал указание передать «Дом Ростовых» фирме «Эфес»…
— А что это за «Эфес», позвольте полюбопытствовать? — встревоженно спросил Купцов.
— Да так, обычное унитарное государственное предприятие… Безобидный механизм… «Эфес» обязан передать здание «Дома Ростовых» в субаренду «Конгрессу русской интеллигенции»…
— То бишь Филатовскому конгрессу. Но чем, скажите, он знаменит? Чем он лучше Союза писателей… Ассоциации писателей?
— Так у вас, у писателей, сегодня двенадцать союзов. Все перессорились, как пауки в банке. Пишете жалобы друг на друга…
— Это писали и ссорились наши прежние вожди, — поправил Купцов. — А теперь мы все объединились и вошли в движение «Великий литературный крестовый поход»!
— Поход на кого? — наморщил брови Путин.
— На мерзавцев! На грабителей России. На жулье! На лжеприватизаторов. Народ нынче жаждет реприватизации!
— Реприватизации не будет! — сухо ответил Путин. — А вот насчет «Дома Ростовых» я должен подумать еще раз. Надо этот вопрос обсудить с товарищами. Возможно, мы изыщем путь передать его писателям. Ваша писательская организация кажется называется «Ассоциация московских писателей»?
— Именно так, — кивнул Купцов.
— А вы в свою очередь подумайте над тем, как изменить стратегию вашего крестового похода, проработайте концептуально такие направления в литературе, которые не звучали бы скандалезно. России очень нужны сейчас патриотические исторические романы. Напишите поэму о генерале Скобелеве, герое Кавказской войны… Напишите поэму о войне в Чечне! Насколько я знаю из учебников истории, крестоносцы несли на Восток доброе имя и образ Христа. Напишите роман о жизни современной русской церкви… Роман о патриархе, о современной жизни русских монастырей… Таких романов Россия не видела давно. Мы сейчас вводим в армии чин полкового священника… Солдатам нужна мораль…
— Да, это верно, — кивнул Купцов. — Без морали убивать врага трудно… Мораль нужна всей стране. Нужна идея — куда мы идем? Какова наша цель? Вряд ли она состоит в том, чтобы расплодить побольше приватизаторов, увеличить налоги. Или выполнение плана по сбору налогов. Поймите меня правильно, Владимир Владимирович, хороший роман нельзя написать под заказ. Как можно концептуально проработать новые направления в литературе? Душе любить не прикажешь. Не прикажешь и ненавидеть. Мы хотели бы любить власть. Да, любить! Мы хотели бы иметь власть, достойную любви. Мы хотели бы любить не мученически выстраданный образ России, не ее истерзанную плоть, не общипанного куробразного орла… Мы хотели бы любить необворовывающую нас державу. Державу, отмытую от лжи и блевотины… Без пьяниц президентов, без воров премьеров… Без заградительных заслонов пресслужб вокруг окопавшихся бюрократов. Откройте все двери высоких кабинетов перед писателями… Дайте нам описать нынешнюю Россию;.. А то ведь вся наша отечественная литература скатилась до примитивизма триллеров… Пиф-паф. Там сгорело, здесь взорвалось… Народу искусственно привили Марининых… Корецких… А вот не желаете ли почитать социальный романчик про наш русский дом… про наши прихожие, сауны с японскими биде, джакузи, про миллион бездомных детей на улицах Москвы и Петербурга… Москва стала столицей бомжей всего бывшего СССР… Куда их девать? Вот над чем размышляю я в своей новой поэме «Король бомжей — Арнольд Культя»… Заметьте — это подлинный герой, я даже фамилию не стал менять…
Путин внимательно слушал, почесывал кончик носа тыльной стороной ладони и что-то черкал в своем блокноте с нарядным кожаным корешком. Он вскинул глаза на Купцова и покачал головой:
— Да вы, оказывается, трибун… Поэма про короля бомжей — это забавно… Куда интереснее, чем про Черномырдина… Об открытии дверей перед писателями я обязательно подумаю… Надо продумать, какие двери открыть в первую очередь… Может быть, мэрии?
