Оба, как по команде, задрали головы. Пожарная лестница шла зигзагом от балкона к балкону, прикрытая узорчатыми решетками. Где-то у двенадцатого этажа лестница заканчивалась.

— Дальше по веревке придется, — прикинул Антон. — Или скобы вбивать. Но лучше альпинистские костыли!

Таких костылей и в магазине «Спорттовары» нет, скобы — пожалуйста, на любой строительной площадке…

— Ладно, — сдался Ростик. — Пошли… Только если лифт работает!

— Само собой, — немедленно согласился Антон. По пятилетней дружбе он знал: Ростика уговорить трудно, а там — не отступит, до конца пойдет за тобой и с тобой.

Парадный вход отвергался сразу. Во-первых, еще полно строителей: сантехников, электриков, отделочников. Во-вторых, какой интерес входить в новый дом, как пенсионер какой-нибудь, через двери! Антон заранее присмотрел стремянку, выставленную малярами через окно.

И рамы не закрыты, проветривают.

Забраться в квартиру оказалось делом простым, никто и не заметил.

— Снимай ботинки… — громко зашептал Антон.

— Не услышат, мы на цыпочках, — также шепотом ответил Ростик. Задерживаться было опасно. В углу стояло ведро с клейстером и несколько рулонов обоев. В любую минуту за ними могли прийти люди.

— Цыпочки! — передразнил Антон. — Зачем же полы грязнить? Их же опять мыть заставят.

«Их» — означало строителей. А строители для Антона не чужие-посторонние.

Ростик покорно расшнуровал ботинки. Так даже таинственнее: ни грязи, ни следов.

Антон осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого, тихо. На всякий случай обуваться не стали.

Кнопка лифта тотчас вспыхнула красным огнем, и через несколько секунд мальчики с облегчением отгородились пластиковым щитом от посторонних глаз.

— Давай я, — сказал Ростик и нажал кнопку с цифрой «12».

Лифт устремился вверх.

— Что я тебе говорил! — уже не таясь кричал Антон.

Ростику пришлось еще раз сознаться в правоте друга.

Кабина мягко остановилась, двери с шипением раздвинулись.

Перед ними стоял парень в разноцветном комбинезоне.

— С приездом, новоселы!

У Ростика похолодело под ложечкой, но Антон не растерялся, кивнул маляру в ответ и сразу же нажал на кнопку. Лифт провалился вниз.

— Влипли… — дрогнувшим голосом прошептал Ростик и сунул ноги в ботинки.

Кабина встала.

— Живо! — заторопил Антон и потащил Ростика за руку.

Они удачно прошмыгнули на лестницу и помчались наверх. Ноги елозили в ботинках, путались шнурки, но Ростик не отставал ни на ступеньку. К счастью, Антон удачно нажал кнопку: лифт опустился лишь до восьмого этажа, а четыре этажа, да еще два лестничных марша — пустяки.

Чердак был высоким, головой не заденешь перекрытия.

Обернутые алюминием трубы отопления на ножках-кронштейнах, будто серебристые чешуйчатые драконы, расползлись по всему чердаку.

В наружных стенах зияли бойницами вентиляционные оконца без стекол…

Ребята прильнули к ним.

— Ух ты! — восторженно воскликнул Антон. — Красо-тища какая!

Ростику тоже понравилось. Выше и подниматься незачем. Еще увидит кто…

— Пошли! — опять заторопил Антон.

Отсюда на крышу — два шага. Не два — пять, пять ступенек по железному трапу.

Крыша оказалась плоской, огороженной низеньким кирпичным бортиком, словно палуба на верхнем капитанском мостике.

А видимость — на тысячу километров! Как из космического корабля, наверное.

— Ну?! — победно спросил Антон.

— Здорово, — заулыбался Ростик. Смуглое лицо его прямо-таки светилось. Все опасения и страхи забылись. Не отпустят к морю, и здесь с Антоном лето прекрасно пройдет. С Антоном не соскучишься!

— Завтра уже поздно было бы, — сказал Антон. — Государственная комиссия принимать будет. Не сунешься. А тот… — Он показал вниз, на такой же дом, который только начали строить. — А тот когда еще до крыши доведут!

Второй двенадцатиэтажный поднимался пока до первых оконных проемов. Кран над будущим домом нависал стрелой, будто цапля над лягушонком.

Антон приложил к белесым бровям руку козырьком и пристально вгляделся в остекленную кабину строительного крана: не мама ли там работает? Оттуда, из «стрекозиного глаза», тоже все прекрасно видно. Не единожды попадался…

— Тут смотреть нечего, — произнес Антон, понизив голос. — Город как город.

Он увлек Ростика на другую, безопасную сторону.

И отсюда был виден город, прибрежная часть его. Крытые рубероидом, промазанные полосами битума крыши панельных и кирпичных домов, щедро выстекленные дома-«свечки», и, казалось, насквозь прозрачное управление стройтреста, и темная стремительная махина танка «Т-34» на гранитном постаменте, а правее за ним, через дорогу, за временным щитовым забором, звездным кругом наклонные стелы-знамена.

За горбатым путепроводом и рыжим с робкой прозеленью лесом виднелись ГРЭС и завод.

— А знаешь, какой вышины новая труба?

— Сто восемьдесят, — небрежно кинул в ответ Антон.

Высота внушительная, но мама каждый день почти на сорокаметровую высоту забирается.

Антон покосился на «стрекозиную» кабину…

— Пошли, оттуда еще поглядим.

С южной стороны все так же величественно текла река и желто светились песчаные пляжи левобережья. За мрачными развалинами, Домом Советов и Дворцом культуры опять топорщился лесной массив.

— Во-он там, где две березы срослись, Дом пионеров и школьников будет. Говорят.

— Где-где? — выпучил карие глазищи Антон.

— Видишь ель сохлую? Макушка вроде телевизионной антенны, пригнулась даже… Дальше чуть две березы в обнимку…

— Ерунда! — отрезал Антон. — Дворец для нас выстроят там, где развалины. И не спорь! Кто лучше знает: самый первый прораб в Иришах или оператор, хоть и старший, отец твой?

Спорить, конечно, не имело смысла.

С Волхова задул ветерок. Посвежело. Антон внимательно осмотрел небо.

— Опять тучи натянет. К вечеру наверняка дождь хлынет.

— Похоже, — согласно кивнул Ростик.

— У нас тут солнце шестьдесят пять дней в году.

— В среднем, — уточнил Ростик. — А в Баку не меньше чем триста.

Ростик сказал это просто так, но Антона задело.

— Ну и сидел бы в своем Баку! И смотрел бы каждый день на свое солнце. Это даже неинтересно, когда каждый день с утра до вечера солнце печет. И грибы не растут. Им влага нужна, грибные дожди.

— В Баку грибов нет. И леса нет…

— То-то! А здесь на любой вкус: солнце, дождь, лес, грибы!

— Там море…

Против моря, конечно, ничего не скажешь. Море — это море. Антон никогда в жизни не бывал на море. А море…

— А Волхов там есть?

— Волхова нет.

— И Волхова нет! — победоносно воскликнул Антон: сквитался за море. Тем более, море в Баку Каспийское, а оно, как всем известно, мелеет год от года. Скоро совсем, наверное, высохнет.

Волхов — река вечная! По Волхову еще варяги в Грецию плавали. И древние славяне на веслах и под парусом ходили… Вот эпоха была! Никто в школах не просиживал. Кто в греки, кто куда ходил…

Антон хлопнул Ростика по плечу и зябко передернулся от ветра:

— Айда вниз, насмотрелись.

Ростику тоже стало холодно.

Только отошли от кирпичного фальшборта, сошли на три ступеньки, как где-то гулко прогремел взрыв. Ребята бросились назад, на крышу.

За неразлучными березами, словно по волшебству, выросло высокое мохнатое темно-сизое дерево. Не дерево — громадный куст. Вырос и упал, будто подрубили его сразу. Лишь сизое облачко поплыло по небу, но и его подхватил волховский ветер, смял и развеял.

Антон и Ростик молча переглянулись и сломя голову бросились к лестнице. Скорее вниз и — туда, к месту происшествия!

Сверху до берез, казалось, рукой подать, а бежать пришлось километра полтора. Сразу согрелись, жарко даже стало. Примчались, а там и следов никаких. И людей нет. Но воронку отыскали. Неглубокая такая, а вода коричневая выступила. Вокруг свежие комья разбросаны веером. Рваные края воронки сизым дымятся, и взрывчаткой прогорклой пахнет.