С самого детства он не любит свет. Ему не нравился день. На улицу выходит только ночью.

И вот однажды ёж набрёл на щель в дереве, а через неё попал В Тёмный Полюс. Вот где было темно! Если бы у ежа были спички и он их зажёг, даже тогда огня бы он не увидел. Светомор стал жить там. Он нашёл в пещере проход наверх и по ночам выходил в лес, собирал грибы, яблоки.

Потом в Тёмный Полюс через щель в дереве стали попадать солнечные зайчики. Ёж смастерил клетку и держал их там. Он радовался, что скоро весь свет, какой есть в мире, попадёт под землю, и наверху станет темно. Вот когда он сможет жить в лесу, а не под землёй. Здесь, конечно, тоже можно, только тесновато, да и воздух не очень свежий. А когда всюду станет темно, — думал Светомор, — тогда можно будет гулять, не опасаясь рассвета.

Вода из этих ручьёв может спасти жизнь человеку или животному. Но только один раз. Каждый может однажды взять этой воды и кому-нибудь помочь.

Живоротень течёт в лесу, по земле, а мёртворень под землёй, в Тёмном Полюсе. Если человеку плохо, нужно сначала брызнуть ему в лицо мёртворень, а потом живоротень. И тогда он поправится, станет здоровее прежнего.

Но по отдельности эта вода пользы не принесёт. А если здорового человека облить мёртвой водой, то он и вовсе может погибнуть. Так однажды случилось с Цыганом. В Тёмном Полюсе Света ёж Светомор сбрызнул его водой из подземного ручья. Но Данила спас его живоротнем. Теперь ему не удастся никого вылечить с помощью живой и мёртвой воды. Поэтому Данила решил стать врачом.

Однажды их повесил Данила, чтобы деревья могли видеть, как они растут. Зеркала любят отражать кого-нибудь, просто удивительно! Вот летело облачко, как вдруг остановилось, поправило свои кудряшки. Вот дождик загляделся на радугу и перестал. Вот остановился возле дерева лось.

А ещё зеркала любят поиграть с солнечными зайчиками.

Почему-то эта малышня всегда скачет рядом с деревьями, на которых висят блестящие отражающие стёкла. Раньше зайчиков не было в лесу. Они появились неожиданно, вместе с зеркалами. Сначала лесные жители их пугались, но вскоре полюбили. И очень огорчаются, если пасмурный день и малыши прячутся. Но когда выглядывает солнышко, светлые друзья выскакивают снова.

Она сидит посреди туманного города Лондона, на главной его площади. Сидит прямо так, на холодной траве. Когда эта трава только-только появилась в Лондоне, туда как раз приехала Варя. Каким ветром её занесло в Лондон, она сама уже не помнит. Западным, вероятно.

Сама-то она наша, живёт у нас, но по разным странам поскиталась, уж будьте уверены. Такие они, йоги. Раньше жили только в Индии, но потом решили и в других местах побывать. И теперь как только слезут с гвоздей, так сразу в путь. Доберутся до какой-нибудь горы, залезут на неё, выспятся на вершине на своих гвоздях — вниз спускаются. А здесь их уже ждут любознательные местные жители. И йоги им показывают фокусы: то по костру пройдут, а то ноги за уши сложат и сидят. День могут так просидеть, неделю… Зрители все уж давно по домам разойдутся, а эти чудаки всё сидят. Такие они люди странные, эти йоги.

А наша-то Варя первой из йогов увидела холодную траву. И решила первая на неё сесть. Отправила своим друзьям телеграммы, чтобы никто её не терял, и уселась на траву, сложив ноги по-турецки. Дождь ли, снег идёт, Варе всё равно. Она не закрывается зонтиком, не надевает пальто. Никому не удаётся её удивить, рассмешить или заставить встать. Да и некогда, своих забот хватает.

На многих дорогах стоит такая калитка. Чем быстрее шагает путник, тем быстрее встречает эту калитку. Она не запирается ни на замок, ни на щеколду, возле неё нет собаки. По обе стороны от калитки стоит по скамейке, чтобы каждый, кто дошёл до этого места, сел и подумал, верно ли он идёт. Если всё правильно, деревянная дверца легко откроется, и человек двинется дальше. Если же он избрал ложную дорогу или задумал недоброе, калитку он откроет нелегко, она неохотно заскрипит. А если странника ждут трудности, неприятности, то калитка ещё долго будет махать ему вслед своей дверцей.

Он живёт в лесу со своей женой Акулиной, лечит деревья, помогает путникам в беде. Это он подсказал Даниле, что холодная трава растёт в Лондоне. И он же позже подсказал Даниле, где найти живоротень для Цыгана, когда тот чуть не погиб в Тёмном Полюсе. Хороший человек этот Лесник, только немного угрюмый. Но это он не для всех такой. Акулину свою он просто обожает, читает ей на ночь книжки. А если ему приходится по делам остаться в лесу на ночь или две, Акулина очень по нему грустит, ничего у неё не получается, котлеты подгорают, книжка из рук выпадает, пол не подметается, и даже юбка не такая красивая, как при Леснике. Да и ему самому в это время не по себе как-то. Он старается побыстрее сделать всё, что нужно, вернуться домой. Но не бросишь же больные деревья без помощи! Вот и задерживается лекарь Лесник в командировках.

Она живёт в одной деревне с Данилой. Все называют её дом Избушкой-царевной. Это оттого, что на трубе избы надета корона. Однажды в бочку, куда по водосточному жёлобу стекает вся дождевая вода с крыши, попала какая-то стрела. Марина как раз собиралась зачерпнуть из неё воды, полить грядки. Вскоре она увидела Данилу. Он шёл и постоянно озирался по сторонам. В руках он держал лук. Не тот, что растёт в огороде или на лугу, а тот, которым пускают стрелы.

— Это не ты потерял? — спросила соседа Марина.

— Да, моя! — обрадовался Данила. Взглянул на девушку и понял, что стрела не подвела его, выбрала хорошую невесту.

— Выходи за меня замуж, — сразу же брякнул он.

«Вот ещё», — подумала Марина, но вслух этого не сказала.

Договорились, что соседка, может быть, выйдет за него замуж, если Данила найдёт где-нибудь холодную траву. Что это за трава, есть ли она на свете, зачем нужна Марине? — на это никто ответить не мог, даже сама хозяйка Избушки-царевны.

Но делать нечего, пошёл Данила пытать счастья.

Когда-то у неё была пара. Но как-то раз, гуляя вместе по лесу, ноги потеряли друг друга. Правая нога шла правильно, а левая всё подпрыгивала, смеялась и пела песенки. И так она высоко и быстро прыгала, что ускакала бог весть куда. Правая нога кинулась искать свою пару. Уж так она кричала, звала левую, даже осипла. Но подружка слишком громко смеялась, а потому ничего не слышала. А когда опомнилась, оказалось, что слишком далеко зашла. Стала она плакать, горючими слезами обливаться, звать правую ногу. Ну да слезами горю не поможешь, пошла левая нога искать свою пару. Ходит, зовёт, подпрыгивает. И допрыгалась: у неё в конце концов выросли крылья, как у бабочки, чтобы можно было быстрее передвигаться. Уж и осень наступила, а нога всё летает, от холода по краям позеленела. Всё-таки босая.